Андрей Николаевич [Колмогоров – прим. LIVREZON] получил сугубо домашнее, и притом женское, воспитание и вел себя в детстве, как скромный домашний мальчик. И, наверное, потому он с таким восхищением всегда вспоминал о тех чертах личности Глеба Селиверстова, которых был лишен сам, — о его удали, озорстве, ловкости, спортивности. Вот несколько эпизодов. Андрея Николаевича очень кутали в детстве, и он, разумеется, не мог ослушаться и ходил в шарфах, валенках, варежках, зимних пальто с меховыми воротниками. Глеб же приходил в гимназию раздетым — без шапки и па...

Со слов одного из родственников Грибоедова известно, что он уже «в ребячестве» отличался «какою-то неопределенною сосредоточенностью характера». Поразительно его необыкновенно раннее и стремительное умственное развитие. Получив первоначальное образование дома под руководством опытных гувернеров и учителей и в Московском университетском благородном пансионе, в январе 1806 года Грибоедов поступил в университет на словесное отделение философского факультета. В начале XIX века среди слушателей университета часто встречались совсем молодые люди, но двенадцатил...

В отцовской мастерской я проработал два года, то есть до двенадцати лет; и когда мой брат Джон, обученный тому же ремеслу, отделился от отца, женился и открыл свою мастерскую на Род-Айленде, мне, видимо, суждено было занять его место и стать свечным мастером. Но так как мое отвращение к этому ремеслу оставалось прежним, отец мой убоялся, что, если он не подыщет мне дела по душе, я сбегу из дому и уйду в море, как поступил его сын Иосия, к великому его огорчению. И вот он стал водить меня к столярам, каменщикам, токарям, медникам и проч. и, наблюдая мои впечатления, пытался заинтересовать меня ...

Наш классный руководитель Гуминская терпеть меня не могла. В Тбилиси мне ставили «‎5» на общеобразовательных предметах за красивое écarté, а здесь от меня требовали совсем другое. Конечно, у меня был говор, такая смесь хохляцкого с тбилисским русским. Я до сих пор, второпях, вместо «что» могу «‎шо» сказать. Нянины хохляцкие корни то и дело прорываются. Вместо «Пионер» у меня выходило «‎пионэр», и я, как говорится, получал «рэлсом по бэрэгу». Когда я отвечал, одноклассники начинали хихикать, и я замолкал не потому, что не знал, а потому, что считал ниже своего достоинства их смешить Я стал боят...

Я давно решила посвятить свою жизнь интеллектуальному труду. Заза шокировала меня, заявив с апломбом: «Родить девятерых детей, как моя мама, — не менее достойно, чем писать книги». Для меня эти два предназначения были неравноценны. Рожать детей, которые в свою очередь родят детей, — какая однообразная шарманка, переливание из пустого в порожнее; ученый, художник, писатель, мыслитель создают новый мир, светозарный и радостный, в котором все необходимо и оправданно. Я хотела жить, как они, и намеревалась завоевать себе место под солнцем. Когда я отреклась от Бога, мои земные амбиции сформировали...

За эти последние годы Авраам рос чрезвычайно быстро и в шестнадцать лет уже почти достиг своего полного роста – шести футов четырех дюймов. Он был незаменимым помощником своего отца во всех работах на его ферме, которая теперь уже заслуживала такое название: они успели разделать и обработать порядочный кусок своей земли. Отличный работник и замечательный силач, Авраам Линкольн во всякое свободное время уходил на поденную работу к соседям и приносил домой свои заработки. Его брали нарасхват. Он ни от чего не отказывался – наколоть дров, испечь пирог, присмотреть за ребенком – и не только исполн...

Я была настолько миниатюрной, что ей приходилось нагибаться. Иначе было не расслышать, что же я там играю. Однажды она придумала уловку: сама садилась, а меня ставила на стул перед собой. В результате наши глаза оказывались примерно на одном уровне. Я методично водила по струнам прямо перед ее лицом. А Лидия Пименовна время от времени спрашивала: «Светочка, ты не устала? Может, отдохнешь?» «Неть!» – отвечала я и продолжала пиликать. Уже тогда стеснялась говорить о своей усталости, считая это неприличным.Светлана Сурганова Лидии Пименовне удалось-таки пост...

Галина Вишневская появилась на его [Мстислава Ростроповича] горизонте весной 1955 года. Их близкое знакомство произошло в Праге. Об этом и других обстоятельствах совместной с Ростроповичем жизни Г. Вишневская впоследствии подробно рассказала в своей автобиографической книге «Галина». Трудно было представить себе людей более несовместимых по семейным корням и воспитанию. Дитя мещанских низов, Вишневская в детстве была брошена непутевой матерью, укатившей с очередным любовником, и пьяницей-отцом, гордившимся тем, что после революции стрелял в мятежных кронш...

Мне было двенадцать лет, когда моя мать взяла меня из школы, где я учился уже три года, и поме­стила меня учеником в мастерскую дамского порт­ного. Но наша семья была очень бедная, и поэтому старшие дети должны были рано начать работать, помогать матери и самим стараться выбраться на дорогу. Мне было очень жаль покидать школу. Я учился хорошо, и учителя хвалили меня, потому что у меня была очень хорошая память  и я очень легко заучи­вал всякие латинские фразы и изречения, смысла которых я еще не понимал тогда. Похвалы учителей подстрекали мое самолюбие, и...

Небольшой флигель во дворе нашего подмосковного имения, где я когда-то трехлетним ребенком впервые дебютировал на сцене, развалился, и мы все его жалели. Это было единственное место, где можно было, не мешая другим, собираться большой компанией, чтобы петь, шуметь, танцевать. Как жить без старого флигеля! Не только мы, но и соседи оплакивали его. Уступая общей просьбе, отец решил построить на том же месте новое здание с большой залой, в которой, при случае, можно было бы давать домашние спектакли.  Я думаю, что при данном решении отцом руководила его всег...

Мать Грейс, Маргарет Келли — как ее называли в семье, «Ма Келли» — придерживалась тех взглядов на воспитание, ко­торые ей привили ее прусские родители. Ее муж мог обеспе­чить ей прислугу, а всем своим дочкам — великолепные наряды и лучшего парикмахера. Однако Маргарет сама делала всю ра­боту по дому, и окружающих поражало, какие у супруги Джека Келли красные натруженные руки. Маникюром и даже кремом для рук Маргарет пренебрегала. Она гордилась тем, что у нее «мейеровские руки» работящей немки.  Она сама стригла своих детей, и настаивала на том, что дети д...

Сделав покупку, я отправлялась в «Крессис», чтобы полакомиться бутербродом с пименто и сыром и выпить кока-колы. А потом шла в кино. Я жила ради этих вечеров «в городе». Мне помнится, что обед обычно стоил 20 центов, а билет в кино — около десяти центов; то есть всего за 30 центов мой вечер превращался в сказку. Когда я только начала предпринимать эти вылазки, я немного волновалась о том, чтобы сесть на правильный трамвай и не потеряться в городе. Но потом я вспоминала слова моей мамы: «Ты это сможешь, милая!». Наверное, я слышала их тысячи раз, и она все...