Единственное, что позволила себе, – поездку на лондонскую премьеру «Истории монахини» и поездку в Дублин. Мне очень хотелось посмотреть, какое впечатление произведет столь се­рьезная работа на маму, ведь это не танцевальная картинка, а настоящая серьезная роль, о какой могли только мечтать мно­гие актрисы. А в Дублине мы с Феррером должны встретиться с моим отцом. Мне было чем похвастать перед родителями. Если полученный за «Римские каникулы» «Оскар» можно было объявить случайным, то уж роль сестры Люк случайной не на­зовешь, неважно, дадут ей статуэтку или нет.

Она всегда хотела стать актрисой. Когда дети были маленькими, они ежегодно устраивали спектакли для семьи и знакомых. Сами шили костюмы, рисовали декорации... Но теперь, когда дочь подросла и всерьез захотела связать свою судьбу со сценой, отец категорически запретил ей даже думать об этом. Он хотел, чтобы Ольга стала художницей (даже показывал ее рисунки из­вестному художнику Владимиру Маковскому, с семьей которо­го Книпперы были знакомы) или переводчицей — она с ранней юности занималась языками, много переводила. Ольга в совер­шенстве знала английский, французский, немецкий языки...

Неизбежно эти записки превратились в привязанность друг к другу. Гарриет написала Миллю в 1832 году: «Если бы я могла быть Провидением для мира на какое-то время, с целью возвысить положение женщин, я должна была бы прийти к пониманию средств - цель заключалась бы в том, чтобы удалить все помехи, связанные с привязанностью или чем-либо, что ... демонстративно относится к любви». Это было открытым приглашением Миллю заявить о себе. Что он и сделал. Гарриет подтверждает это: «Я рада, что вы это сказали, я счастлива, что вы ... Я всегда жаждала вашей уверенности ... единственное существо, которое...

Вильгельм фон Гумбольдт родился в 1767 году в богатой и знат­ной семье. Из поколения в поколение представители этого влиятель­ного рода занимали важные военные и дипломатические посты при прусском дворе. Образование, которое камергер Александр Георг фон Гумбольдт дал своим детям, было лучшим из того, что вообще могла предложить просвещенная Германия той эпохи. С детьми за­нимался один из известнейших учителей своего времени талантли­вый педагог Энгель, впоследствии воспитывавший будущего прус­ского короля Фридриха Вильгельма. С детства братьям Вильгельму и Александру прививался античный идеал ...

Братья также укрепляли в нем чувство независимости и поддерживали уверенность в том, что он делает все то же, чем заняты и другие дети. «Были ребята, которые издевались надо мной и говорили: "Смотрите, слепой парень идет!"» – вспоминает Стиви. – «Но я был слишком занят желанием повеселиться, чтобы беспокоиться об этом. Имея братьев, я всегда хотел делать все то же самое, что делали и они. Если они прыгали с крыльца, я прыгал за ними. Они дали мне свободу быть независимым и исследовать все вокруг». Братья заботились о том, чтобы он не пострадал. «У меня бы...

Мари вычеркнула из программы своей жизни любовь и замужество. Это не так уж оригинально. Бедная девушка, униженная и разочарованная первой идиллией, клянется никогда больше не любить. Тем более студентке-славянке с ее пламенным стремлением к умственным высотам не трудно отказаться от шага, ведущего зачастую девушек к порабощению, счастью и несчастью, и посвятить себя лишь своему призванию. Во все эпохи все женщины, горевшие желанием стать великими живописцами или великими музыкантами, пренебрегали любовью, материнством.

Квартирка, которую им дали, была совсем маленькой и без ванны, поэтому мыться приходилось в Ворондонских банях. Но для тех времен это была настоящая  роскошь. Досталась она им благодаря Борису Михайловичу, ставшему к тому времени руководящим работником. Не большим начальником, конечно, но все же достаточно значительным, чтобы получить отдельную квартиру и позволить себе жену домохозяйку. […] Борису Михайловичу Пугачеву к тому времени было почти тридцать, он прошел всю войну, служил в развед­ке и во время уличного боя потерял правый глаз — пуля попала в ст...

Дети Ганди рано покинули родной дом, и только одна Кастурбай, верная своему неугомонному мужу, оставалась рядом с ним. В отличие от сыновей она давно привыкла к его «прихотям»: он добровольно отказался от всех материальных благ, владения собственным имуществом и деньгами. Дети же не поняли отца. Они хотели жить на широкую ногу, пользуясь огромным авторитетом отца; не думали воздерживаться от земных радостей и «греховных» наслаждений. В большой обиде на отца был старший сын Харилал. Махатма любил своих детей, оказывал им помощь и покровительство, вернее, о...

Василий Сталин «… слишком рано понял, чей он сын. Он предпочитал футбол учёбе и нередко вызывающе вел себя с окружающими. „[…] Вася чувствует себя взрослым и настойчиво требует исполнения его желаний, иногда глупых“, — сообщал Сталину комендант дачи в Зубалово в 1935 г., когда Василию было 14 лет. Со временем положение только ухудшалось. Не выдержав безобразий сановного ученика, Сталину в 1938 г. пожаловался один из преподавателей Василия. Он рассказывал, что Василий пользуется покровительством дирекции школы, а такж...

Мандельштам искал спасения на юге, но снова возвращался и снова бежал. Пе­тербург — боль Мандельштама, его стихи и его немота. Кто выдумал, что это я не любила Петербурга и рвалась в Москву, потому что там жил мой любимый брат?.. Сенти­ментальная версия нашей жизни… Я никогда не имела на Мандельштама ни малейшего влияния, и он скорее бросил бы меня, чем свой город. Бросил он его задолго до меня, а потом повторно бросал и дал точное объяснение: „В Петер­бурге жить — словно спать в гробу…" Хотела б я знать, при чем здесь мой брат, с которым я действительно всегда дружила… В „буддийской Москве“, ...

Я рассказываю кое-что из истории моего отца, потому что эти ранние впечатления наложили огромный отпечаток на мою дальнейшую жизнь. С одной стороны, я питала во­ображение сентиментальными романами, в то время как с другой — перед моими глазами был практический пример семейной жизни. Все мое детство, казалось, прошло под черной тенью этого таинственного отца, о котором никто никогда не говорил, а ужасное слово «развод» запечатле­лось на чувствительной пластинке моей памяти. Посколь­ку я не могла ни к кому обратиться за объяснением подобных вещей, попыталась обдумать их сама. Большин­ство прочит...

Трудно представить, чтобы детям не подавалось христианское воспитание. Вопрос в другом: было ли оно основательным? Определяло ли оно весь строй жизни семьи? То немногое, что мы знаем, убеждает в обратном. По-видимому, было то, что наблюдалось во многих образованных семьях конца 19-го – начала 20 веков: увлечение чисто светской культурой доминировало над религиозными интересами. По воспоминаниям Ксении Александровны (жены брата Михаила Афанасьевича – Николая): „Семья Булгаковых – большая, дружная, культурная, музыкальная, театральная; могли стоять ночь, чтобы иметь билет на какой-нибудь интерес...