В конце 1976 года Алла Пугачева ушла от Орбеляна к Стефановичу. Точнее, это он ушел к ней — порвал с невестой и пере­селился к Алле в ее однокомнатную квартиру на Вешняковской улице. Оказавшись там в первый раз, Стефа­нович едва не потерял дар речи: «Это была крохотная однокомнатная квартира. На полу лежал матрац, прак­тически никакой мебели...» — вспоминал он. Но у них была любовь, поэтому рай был и в шалаше. Тем более Стефанович был способен на романтические жесты, например однажды он устлал весь пол квартиры сверк...

Родители разводились безобразно, это был один из самых громких и некрасивых разводов тех лет. Зачем маме понадобилось выливать столько грязи на страницы газет, не знаю, папа и без того не стал бы отбирать нас, потому что его финансовое положение оказалось тяжелым, деньги поступали неравномерно, а расходы он не уменьшал. К тому же любовь к игре поглощала остатки средств с огромной скоростью. Нет, папа не стал бедным, до конца своих дней он остался Черным Джеком – любителем карт, автомобилей, элегантной одежды и женщин, но все же свои траты умерил. Мама при...

В то время как Ромильда (мать Софии – прим. LivreLady) делала «карьеру», воспитанием ее дочерей занималась бабушка. В свои пятьдесят с небольшим Луиза Виллани была довольно бодрой, хлопотала по дому и к семейным обя­занностям относилась очень серьезно, однако старалась внести в жизнь двух своих внучек побольше веселья. Детской площадкой для игр девочек стала кухня. Пока бабушка готовила еду, она рассказывала сестренкам сказ­ки или пела неаполитанские песни. У бабушки было очень живое воображение, и она часто придумывала ис­тории, в которых София и Мария в...

Мне запомнилось еще одно происшествие, которое случилось в Барзасе. Однажды летом во время игры во дво­ре меня больно ударила одна из девочек, и я заплакала. А затем пошла в дом, взяла на кухне чапель — длинную палку с металлическим сковородником на конце, верну­лась во двор и ударила девочку этим чапелем по голове. Она закричала. Выбежала ее мать. Оказалось, что на голо­ве у девочки кровь. Моя мать тоже выбежала, чтобы по­мочь девочке. А я поставила на место чапель, ушла из дому и где-то спряталась. Вернулась в дом только тогда, когда пришел домой пала, зная, что он меня защитит. Мама рас­ска...

В моих детских воспоминаниях моя бабушка сильно отличалась от тех классических бабушек, о которых мне рассказывали мои сверстники. Она была очень активной, энергичной, ее походка была быстрой и легкой. По утрам из ее комнаты слышались звуки патефона. Она всегда делала зарядку под музыку. Она могла стремительно войти в нашу комнату с неожиданным предложением: «‎Володя, у меня есть сейчас немного свободного времени. Давай пойдем в парк». Это означало, что мы шли гулять в небольшой лесок недалеко от посольства и кормили там птичек и белочек. Так она пользова...

Мамины причитания, к моему большому огорчению, находили поддержку у Золотовой с Рахманиным. Рассорившись с Головкиной, они в тот же год ушли из школы. Директор Тбилисского училища Б. А. Барамидзе предоставил им квартиру и перевез их в Тбилиси, где они стали ведущими педагогами. И начались уговоры мамы забрать меня из МАХУ и вернуться в Тбилиси. Мама сияла. И, когда она сообщила, что мы возвращаемся в Грузию, случилась большая ссора, я заявил: «Никуда с тобой не поеду. Ты можешь уезжать куда хочешь. Я пойду танцевать только в Большой театр».Николай Цискаридзе / sb.by

К весне 1848 года маленьких Дарвинов было пятеро: Уильям — девять лет, независимый, «вредный»; Энни — семь, нежная, открытая; Генриетта — четыре с половиной, упрямая, независимая; Джордж — два с половиной, Бесси — меньше года. Здоровье пока нормальное, переболели ветрянкой, на будущий год схватят скарлатину, а так ничего. Эмма Дарвин (1808 – 1896) / Викимедиа В их воспитании соединились две системы, веджвудская и дарвиновская, обе построены на том, что детям нельзя ничего запрещать. В церкви проповедовали (даже добрый Иннес), что дети «испорчены», но Дарв...

Однако вернемся к прабабушке Александре Александровне. Она была волевой, деятельной, хозяйственной, всю себя посвятила мужу и воспитанию детей. Она сама вела дом, налаживала быт семьи, следила за порядком, за чистотой, радушно принимала гостей, многочисленных друзей и сослуживцев своего мужа, которые в острых спорах, порою за полночь, засиживались у него в кабинете. В их семье всегда проживало много родственников -- тетушек с обеих сторон, племянниц и нянь на покое. Большое значение придавалось обучению детей музыке и языкам. Мать сама учила их говорить по-французски и по-фински, заставляла вс...

Въ промежутокъ времени, начиная съ того момента, о которомъ я только что говорилъ, и до настоящаго момента, произошли самыя важныя события въ моей частной жизни. Однимъ изъ этихъ событий былъ мой бракъ, въ апрѣлѣ 1851 года, съ женщиною, несравненныя достоинства которой благодаря дружбѣ, выказанной ею ко мнѣ, способствовали болѣе, чѣмъ что-либое другое, моему счастію и умственному развитію въ теченіе столькихъ лѣтъ, когда мы даже и не мечтали о болѣе близкихъ отношеніяхъ. Какъ горячо я ни стремился къ такому союзу съ любимымъ существомъ, но мы скорѣе бы отказались бы навсегда от него, если бы н...

...А теперь самонадеянный Энрико решил учить меня физике, я уже рисовала себе картину нашей совместной жизни, дружной жизни в повседневном труде с мужем, которого я, конечно, водрузила на высокий пьедестал. Сама я, разумеется, остаюсь в тени , но я буду помогать ему, и с моей помощью пьедестал его будет подниматься все выше и выше... весь мир увидит его... И всем этим он будет обязан мне... И как он будет благодарен мне, как будет меня любить!.. О мечты! В маленькой комнатке, обшитой деревянными панелями, в горной деревушке, где сырость в дождливый день и...

Рабочая комната Бабеля служила ему и спальней; она была угловой, с большими окнами. Обстановка состояла из кровати, замененной впоследствии тахтой, платяного шкафа, рабочего стола, возле которого стоял диванчик с полужестким сиденьем, двух стульев, маленького сто­лика с выдвижным ящиком и книжных полок. Полки Бабель заказал высотой до подоконника и во всю длину стены, на них устанавливались нужные ему и любимые книги, а поверху он обычно раскладывал бумажные лист­ки с планами рассказов, разными записями и наброска­ми. Эти листки шириной 10 и длиной 15-16 сантиметров он нарезал сам. Работал он ...

Не помню в своей жизни момента, когда бы я не чувствовал любви своей семьи. Мы были семьей, члены которой убили бы друг за друга. Мы и сейчас такие. Родители обожали друг друга, в детстве я не слышал ни одного грубого слова. Ева, моя мама, всегда была очень энергичной и заводила нас. Тед, мой отец, был более спокойный, он курил трубку и получал удовольствие от чтения газеты. Но в обоих моих родителях была любовь к приключениям. [...] Мои родители всегда относились к двум моим сестрам — Линди и Ванессе — и ко мне как к равным, чьи мнения так же важны, как ...