Волна первая: 1920-1940-е гг.
В этот период на территории Германии находилось незначительное количество персов, прибывших туда еще до Первой мировой войны. То были, если не считать нескольких коммерсантов и политических эмигрантов, иранские студенты. Их абсолютное преобладание объясняется тем, что в 1906 г. в Иране была открыта первая немецкая школа, выпускники которой могли поступать в немецкие университеты. Сначала их было мало: согласно данным, приведенным в выходившем в Германии журнале «Ираншахр» в 1922 г. иранских студентов насчитывалось всего 120 человек. Однако их численность постоянно росла, и к 1939 г. общее количество иранцев в Германии составляла порядка тысячи человек (Schirazi A., 2012). [...]
Таким образом, в первый период процесс интеграции проходил под воздействием четырех факторов. Это: воспитание будущих студентов немецких университетов уже в Иране в духе прогерманских идей; особое отношение к Германии как к потенциальному союзнику Ирана в его усилиях по защите национального суверенитета; относительная немногочисленность мигрантов в Германии, не позволявшая создать самодостаточную во всех отношениях общину. Свою роль сыграла и светская, даже антиклерикальная направленность выпускавшейся в Германии в 1920-е гг. периодики на персидском языке (Abrahamian E., 1982, p. 123-124). Исходя из совокупности данных факторов, резонно предположить, что мигранты первой волны неплохо интегрировались в немецкое общество через образовательный процесс и студенческую среду.
Волна вторая: 1945-1979 гг.
К 1943 г. иранская диаспора в Германии уменьшилась до 190 человек, но после войны снова стала расти, главным образом в ФРГ. В самом начале 1950-х гг. в Западной Германии находилось около 6,6 тыс. иранцев, к 1969 г. их численность поднялась до 17 тыс. При этом структура диаспоры трансформировалась. Еще в 1961 г. почти половину ее (45,6%) образовывали студенты, к началу Исламской революции их доля сократилась вдвое: в 1978 г. на долю студентов приходилось уже лишь 22,8%, что в абсолютных цифрах составляло 5,5 тыс. человек. Причиной таких изменений, с одной стороны, стал рост численности иранских граждан, после окончания университетов остававшихся в ФРГ по профессиональным или политическим причинам, с другой, появление в составе диаспоры и постепенное разрастание группы иранских бизнесменов, вместе с семьями перебравшихся в Западную Германию на длительное время или навсегда (Schirazi A., 2012).
В 1960 г., на встрече в Гейдельберге представителей иранских студентов, обучавшихся в ФРГ, Англии и Франции, была создана студенческая организация, после присоединения к ней студентов в США получившая название «Конфедерация иранских студентов – национальный союз». В ее составе иранские студенты в ФРГ и Западном Берлине образовывали крупную и влиятельную фракцию. Помимо подготовки многочисленных антишахских публикаций, они занимались организацией маршей протеста по случаю прибытия в Германию представителей правящего в Иране режима и других акций, включая нападение на консульство Ирана в Швейцарии, когда были захвачены и сделаны достоянием СМИ документы противозаконной деятельности в Европе и США шахской охранки CABAK. Многие члены Конфедерации и широкий круг иранцев, сочувствовавших ей в диаспоре, усвоили светские, либеральные и радикальные, отчасти и левацкие (маоистские) ценности, идеи и символы, которыми была увлечена в то время студенческая молодежь на Западе (Matin-Asgari A., 2011). По этому параметру они стали интегральной частью западного общества. Что касается численно большей нестуденческой части иранской диаспоры в ФРГ, то это были люди, которых образование, профессиональная специализация и деловая активность подталкивали к более или менее органичному вхождению в структуру принимающего общества. [...]
Волна третья: 1979–2000 гг.
Несмотря на то, что многие члены оппозиционных шахскому режиму политических группировок вернулись из Германии в Иран в первые месяцы после революции, общее количество иранцев в Германии в том же году увеличилось на 1,5 тыс. человек. С 1982 по 1995 г., даже без учета нескольких тысяч натурализованных иранцев, численность иранской диаспоры в Германии возросла с 32,2 до 107 тыс. человек. Основными причинами такого роста стали: жесткий внутриполитический курс нового режима; Длительная война с Ираком; воссоединение семей и естественный прирост в диаспоре. Коренным образом изменилась ее половозрастная структура. Во время первой и второй миграционных волн большинство членов иранской общины в Германии составляли мужчины, в ходе третьей сильно увеличился приток женщин, и в 1990-х гг. соотношение полов стало практически равным. И если ранее процент детей в возрасте от 1 года до 15 лет был ничтожно мал, то к 1995 г. они составляли уже почти пятую часть диаспоры (19,3%, 20,6 тыс. человек). Это второе поколение мигрантов, родившееся как в чисто иранских семьях, так и от смешанных браков, росло вместе с немецкими детьми и потому мало от них отличалось. Далее, доля студентов в диаспоре продолжала сокращаться: с 18% в 1975 до 11% в 1991 г. Больше всего в составе диаспоры на этот год оказалось коммерсантов – 8,9%, за ними следовали: медицинский персонал среднего и нижнего звена – 7,2%, инженеры – 6,4%, офисные работники – 6,1%, врачи и фармацевты – 4,1% (Schirazi A., 2012). Вместе с учащимися эти категории, по самим условиям их занятости не обособленные от немецкой среды, составляли свыше двух пятых всех проживавших в Германии иранцев. К тому же после Исламской революции в диаспоре снизились и религиозный «Тонус», и политическая ангажированность, характерная Для предыдущего периода. Зато для нее стали значимыми такие западные ценности, как уважение женщин и защита прав человека.
Волна четвертая: после антиправительственных протестов 2009 г. до наших дней.
В июне 2009 г. в Иране состоялись президентские выборы. Результаты их были фальсифицированы, М. Ахмадинеджад был объявлен переизбранным. Это вызвало в стране массовые протесты оппозиции («Зеленое движение»), так как модернизированная часть городского населения не разделяла экстремистские взгляды М. Ахмадинеджада и была недовольна тем, что за время его первого срока (2005-2009 гг.) в стране сильно ухудшилась ситуация в области прав человека. По заявлению мэра Тегерана того времени М.Б. Галибафа, число демонстрантов составило около 2 млн человек (Kaufmann S., 2016). В ходе подавления протестов были убиты сотни людей, многие были заключены под арест. Как следствие, образовалась новая миграционная волна, которую пополнили не только оппозиционеры и их сторонники, но и люди, стоявшие в стороне от политической борьбы и просто рассчитывавшие найти за границей гарантированный доход и безопасность.
По официальным данным, в 2010 г. получили убежище в Германии 2 475 иранцев. В 2013 г., по информации Федерального агентства Германии по вопросам мигрантов и беженцев, число получивших убежище составило 4 424 человека (Fallahi N., Erfanian J., 2014). В результате Иран занял шестое место по численности прибывающих в Германию мигрантов. [...]
Политические эмигранты на территории Германии продолжали выказывать солидарность протестному движению. Неприязнь иранскому правительству того времени, недовольство постоянным вмешательством шиитского духовенства в жизнь страны, положением женщин, ситуацией в области прав человека и память о преследованиях, которым подвергались они сами либо их друзья и родственники, фактически подталкивали их к позитивному восприятию того нового для них общества, в котором они оказались после эмиграции. Это способствовало ускорению процесса их интеграции в немецкое общество.
Ретроспективный анализ позволяет выявить доминанту заинтересованности самих мигрантов из Ирана в интеграции. Во время первой миграционной волны такой доминантой было стремление иранцев к получению западного светского образования, во время второй – установка на налаживание бизнес-связей и одновременно на освоение либеральных и демократических ценностей, во время третьей и четвертой выделенные выше доминанты сохранялись, но их потеснило желание избежать политического преследования со стороны иранского правительства. Резюмируя, можно сказать, что в исторической ретроспективе хорошо прослеживается характерная особенность иранской диаспоры в Германии: мигранты из Ирана в силу причин своей миграции и сопутствующих внешних условий всегда были расположены к интеграции в немецкое общество.