ДНК текста, или Генная инженерия для авторов
Что я скажу? Когда я с вами вместе,
Я отыщу десятки слов,
В которых смысл на третьем месте,
На первом — вы, а на втором — любовь.
Эдмон Ростан,
«Сирано де Бержерак»
Любой автор, будь то статьи, романа, пьесы или сценария, рано или поздно слышит вопрос: «О чем ваш текст?» В идеале, он должен первым задавать его себе. Любое профессиональное (это важно!) произведение, призвано оно донести практическую мысль или только вызвать эмоцию, решает творческую задачу. Но прежде, чем решать, задачу, как известно, ее неплохо бы сначала поставить.
Постановка творческой задачи — едва ли не первый методический барьер, который возникает перед автором. Еще раз подчеркну — перед автором чего бы то ни было. И это при наличии, собственно, идеи! Часто, даже слишком часто, это принимает форму, которую по аналогии с заголовком одной известной критической статьи можно было бы назвать «сумбур вместо музыки». То есть? у автора множество материала, в голове много идей, образов, слов, графиков и схем, но совершенно не понятно, как превратить это изобилие в связный рассказ.
Обычная рекомендация: написать план. Однако и с этим могут возникнуть проблемы: автор переставляет пункты местами, не знает, с чего начать и как закончить. В нашем рассказе речь пойдет о приеме, который позволит упорядочить идею еще до того, как начнет писаться план. О приеме, который позволяет четко поставить творческую задачу. Причем, что любопытно, творческую задачу какого бы то ни было текста с внутренним сюжетом — от статьи или поста в соцсетях до художественной книги. Понятно, что у различных жанров и тем более родов текстового творчества есть множество различий, но принцип в основе, как будет видно далее, один. Подобно тому, как на финальном этапе одинаковы принципы редактирования и литературные нормы для научных и художественных произведений. Конечно, речь идет именно о нормах: в целях выразительности художественный текст нормативы может нарушать вплоть до отсутствия точек с запятыми или переворачивания строк.
Формулировка задачи одновременно является первым строительным «кирпичиком» всего текста. Подобно тому, как цепочка ДНК программирует весь будущий организм, который начинается с одной-единственной клетки, совершающей деление.
Самый начальный пласт, еще «доклеточный» уровень — это тот самый вопрос: «О чем текст?» Точнее, ответ на него в одно-два слова. Этот ответ представляет собой максимально сжатую идею текста. Под идеей мы в данном случае понимаем не развернутую мысль, а вектор, направление мысли, которое будет развиваться в течение всего повествования.
Важно: идею можно перепутать с темой. Чтобы это было сделать легче, несколько переформулируем «доклеточный» вопрос.
Тема: «Про что произведение?» («про что» в русской речи более конкретно, нежели «о чем»)
Идея, или Задача: «Зачем, ради чего писать на эту тему?»
Проиллюстрируем примерами из художественной и нехудожественной литературы
Александр Пушкин, «Метель»
Про что — про неудавшуюся свадьбу юной дворянки в преддверии войны 1812 года и неожиданное продолжение после войны.
Зачем — изобразить взросление героини на фоне событий в стране той эпохи.
Корней Чуковский, «От двух до пяти»
Про что — про усвоение родного языка детьми от 2 до 5 лет.
Зачем — показать, что уже в возрасте от 2 до 5 лет ребенок анализирует морфологию родного языка и осваивает её через попытки конструирования слов и понятий.
Поскольку мы в этом рассказе уподобим текст многоклеточному организму, то нам был бы важен принципиально любой текст. В этом плане художественный или научно-популярный отличаются друг от друга не более, чем животные и растительные клетки.
Биологи нередко ставят опыты на примитивных организмах вроде мушек-дрозофил. Построение текста мы проиллюстрируем в качестве сквозного примера двумя самыми простыми произведениями, с которыми сталкивается каждый русскоговорящий человек еще в детстве — сказки «Колобок» и «Репка» (в пересказе Константина Ушинского).
«Колобок»
Про что — про то, как ожившая выпечка убегала от всех, кто пытался ее съесть.
Зачем — показать, что на каждого хитреца найдется еще больший хитрец; предостеречь детей от того, чтобы не слушаться старших (в сознание маленьких детей еще не проникает контекст: старшие тоже собирались съесть колобка, для этого его и испекли).
«Репка»
Про что — про то, как семья вытаскивает из земли огромный овощ.
Зачем — показать, что большое дело можно выполнить только сообща, при этом важен вклад каждого (в сознании маленьких детей также не помещается контекст: мышка, без которой репку не вытянули бы, не член семьи, а напротив, вредитель, особенно, в старину).
Итак, идея, или задача, — зерно, из которого текст вырастает подобно дереву. Здесь важно понять: дерево с точки зрения математики есть фрактальная структура — множество, обладающее свойствами самоподобия. Каждая ветка — дерево в миниатюре. Текст также обладает свойствами самоподобия: это набор фраз, каждая из которых построена вокруг центральной идеи текста. Недаром на этапе правки опытные авторы и редакторы стараются убрать лишние фразы — то, что не работает или плохо работает на идею (Лев Толстой в поздней редакции убирал не фразы, а целые тома «Войны и мира»). При этом каждая фраза устроена одинаковым образом, вне зависимости от того, состоит она из одного слова («Смеркалось») или распространяется на несколько страниц (рассказ Виктора Пелевина «Водонапорная башня» состоит из одного развернутого многостраничного предложения). Тексты за пределами фраз бывают, но называются «потоком сознания».
Отсюда и вытекает идея эвристики. Дерево из зерна вырастает не сразу: сначала появляется «черенок», который затем дает ветви. Шире: многоклеточный организм в начале представляет собой всего одну клетку. Следовательно, потенциальный текст, точнее, идею текста, можно для начала выразить одной фразой, которая затем начнет обрастать «ветвями» подробностей.
Что это дает? Развернутая фраза имеет четкую структуру. В ней есть субъект действия, есть предикат, обычно выраженный глаголом, есть объект действия и обстоятельства. Известная со школьного курса русского языка схема: подлежащее — сказуемое — дополнение — обстоятельства. Но и любое повествование также имеет сходную структуру (даже в поэзии!): там есть тот, кто действует, есть непосредственное действие (процесс) с некоей целью и, как минимум, обстоятельства, в которых действие или процесс совершаются. Отличие только в том, что в драме субъект совершает непосредственное действие, в лирике субъект испытывает переживание (то есть действует некое чувство субъекта), а в эпосе или журналистике действие субъекта есть факт, который описан как событие.
Прямая аналогия: сложный живой организм запрограммирован в цепочке ДНК одной-единственной оплодотворенной клетки, причем эта клетка ни видом, ни функциями совершенно не похожа на тот организм, который из нее вырастет. Точно так же дерево «запрограммировано» в семечке, не похожем на само дерево. Следовательно, сложный текст можно запрограммировать в виде одной начальной фразы. Звеньями этой «цепочки ДНК» будут, как минимум, субъект действия, само действие и обстоятельства.
Подчеркнем еще раз: принципиально любой текст. В том числе стихи. Вот раскладка на одну фразу стихотворения Александра Пушкина «Я помню чудное мгновенье…»:
Поэт (лирический герой) вспоминает момент, как встретил возлюбленную, потом попадает в изоляцию (ссылку), но встречает ее снова и чувство возрождается.
Здесь мы выделили «ДНК» из уже готового классического произведения (обратим внимание, насколько оно далеко от строк пушкинского шедевра).
Выделим такое же «ДНК» из простейшего нарратива — детских сказок:
Ожившая выпечка убегает в лес от своих создателей, чтобы не быть съеденной, но встречает разных животных, которые тоже хотят ее съесть. («Колобок»)
Старик выращивает огромный овощ, но не может его вытащить из земли, однако это удается сделать силами всей семьи и домашних животных, включая мышь. («Репка»)
Все это сделано ретроспективно, но может быть сделано и наоборот: сначала из всего набора идей и фактов автор формирует мета-фразу, которая описывает всё действие произведения. В этой фразе будет субъект действия, его цель, совершаемые действия и обстоятельства. Остальное — по мере необходимости.
Вспоминается случай. Дело было во времена пандемии коронавируса в медучреждении, где работал автор. Однажды к нему обратилась более старшая и опытная коллега, несколько десятилетий практикующая в области психиатрии. Старшая коллега рассказала, что уже несколько лет наблюдает ребенка с редким заболеванием, который демонстрирует любопытную, ранее не встречавшуюся динамику. Впору было бы написать научную статью. Но вот беда — коллега никогда не писала статей. Каким-то образом так получилось (самого автора статьи заставляли писать еще с третьего курса…). Тогда было предложено: на правах литредактора автор «вытянет» любой текст, в котором будут последовательно изложены факты и кейсы. То есть хоть какой-то черновик. В то время только начинал собираться материал для книги «Найти слова для сильной идеи», и автор еще не мог объяснить, как писать, буквально по шагам. Черновик быстро написать не получилось, а затем автор был направлен в другое подразделение. Впрочем, он не теряет надежды, что когда-нибудь статья все же будет сделана.
Как сейчас строилась бы работа?
Мы бы спроектировали фразу примерно такого вида:
Мальчику в … лет был выставлен диагноз «ранний детский аутизм» и до определенного возраста он демонстрировал характерные симптомы, но с … лет начал демонстрировать совершенно иные симптомы.
Развернуть подобную фразу в план и изложить факты по этому плану было бы уже намного проще, уже видны «узлы» цепочки: начало в виде установленного диагноза, симптомы, которые демонстрировал ребенок несколько лет впоследствии, необычные отклонения от картины заболевания, проявившиеся позже.
Мысль формулировать сначала одну фразу как основу текста не нова. В англоязычной практике такая фраза называется «логлайн» и часто применяется в прессе для описания сюжета кинофильма. Леонид Жуховицкий называл подобное «анекдотом» в основе произведения. Построение логлайна — первый шаг в создании текста «методом снежинки» (фракталом), предложенному англоязычным фантастом и программистом Рэнди Ингермансоном.
Вот несколько «логлайнов» классики
Бедный дворянин совершает рыцарские подвиги и слывет сумасшедшим у более практичных современников, но благодаря своему неравнодушию оказывается нравственно выше их. (Мигель де Сервантес, «Дон Кихот»)
Офицер узнает у случайно убитой им аристократки секрет карточного выигрыша, но ставит не на ту карту. (Александр Пушкин, «Пиковая дама»)
Собака пьющего столяра попадает в цирк к доброму клоуну, но возвращается к старому хозяину, который пришел на представление. (Антон Чехов, «Каштанка»)
Педагог создает из беспризорников образцовый трудовой коллектив, но вынужден уйти из-за происков бюрократов. (Антон Макаренко, «Педагогическая поэма»)
Князь тьмы посещает со свитой столицу советского государства, но совершает благое дело, помогая соединиться с возлюбленной непризнанному писателю. (Михаил Булгаков, «Мастер и Маргарита»).
Юноша из низов становится знаменитым литератором и попадает в высшее общество, но испытывает крах всех целей и кончает с собой. (Джек Лондон, «Мартин Иден»)
Врач создает искусственное существо из трупов людей, но ожившее создание мстит создателю за свои несчастья. (Мэри Шелли, «Франкенштейн»)
Что объединяет все эти фразы? В обстоятельствах, в которых действует субъект, всегда есть «НО». Это принципиально, потому что НО формулирует конфликт, а без конфликта сюжет не будет развиваться (в том числе сюжет статьи). Поэтому во фразу мы всегда добавляем это противопоставление.
Общая схема: Некто с некоей целью совершает действие, но встречает некое препятствие (варианты: в силу обстоятельств нечто происходит не так, как предполагалось). Для усиления и облегчения дальнейшей работы над текстом можно сформулировать сразу два противоречия «но»: начальное и финальное (завязку и развязку).
Наследный принц получает от призрака убитого отца напутствие отомстить королю-убийце, но долго не может решиться, но все же, умирая от яда, исполняет миссию. (Уильям Шекспир, «Гамлет»)
Администрация провинциального города ждет ревизора из столицы, но за ревизора принимают мелкого чиновника, но тот не раскрывает себя, а входит в роль, дурачит местных коррупционеров и сбегает. (Николай Гоголь, «Ревизор»)
Старый рыбак в одиночку ловит большую рыбу, но теряет свой улов, но все равно не сдается и сохраняет оптимизм. (Эрнест Хемингуэй, «Старик и море»)
Лисица хочет отобрать сыр у вороны, но ворона сидит высоко на дереве, но лисица заставляет ворону саму раскрыть клюв и выронить сыр. (басня «Ворона и лисица» у разных авторов).
Таким же образом можно спроектировать текст статьи или главы научно-популярной, прикладной книги. Например:
Врачи лечили заболевание таким-то образом, но это имело такие-то побочные эффекты, но был открыт такой-то фактор и побочных эффектов стало можно избежать.
В той самой не написанной (возможно, пока!) статье про аутичного ребенка мы бы расширили наш логлайн следующим образом:
Мальчику в … лет был выставлен диагноз «ранний детский аутизм» и до определенного возраста он демонстрировал характерные симптомы, но с … лет начал демонстрировать совершенно иные симптомы, однако говорить об излечении еще рано, потому что такие-то симптомы еще остаются.
Как дальше развивать текст?
Вспомним сказку «Колобок». Поскольку это произведение — простейшее, то развитие действия у него идет «почкованием»: каждая новая ситуация повторяет предыдущую, но обостряет конфликт (колобок встречает все более опасных животных). Но каждая такая встреча может быть описана такой же фразой.
1. Старики пекут колобка, но тот оживает и убегает в лес, чтобы его не съели.
2. В лесу колобок встречает мелкое животное, которое тоже хочет его съесть, но убегает от него с помощью хитрости.
3. Колобок встречает более крупное животное, которое хочет его съесть, но убегает с помощью того же приема.
4. Колобок встречает самое крупное животное, которое хочет его съесть, но убегает с помощью того же приема.
5. Колобок встречает некрупное, но хитрое животное, которое разгадывает его прием и все-таки съедает.
Перед нами фактически тезисный план, сделанный из логлайнов. То есть — каждый пункт разворачивается по такому же принципу.
Как разбивать на пункты?
Ситуация (тема) берется в разных точках времени или пространства. В случае с Колобком — последовательная цепочка встреч с разными противниками. В случае со сквозным примером ненаписанной статьи про мальчика с ранним детским аутизмом это могли быть симптомы по годам.
Для дополнительного усиления можно добавить интригу. Что есть интрига на уровне нашей фразы-ДНК? Один элемент (чаще всего после НО) выносится в начало — читатель не понимает контекста и это провоцирует его любопытство.
Два приема создания интриги на уровне сюжета-фразы
Прием-1. Детективная интрига: «Некто совершает нечто, но оказывается, что все было на самом деле по-другому».
Часто детективная интрига — это перевернутый в обратной последовательности обычный «линейный» сюжет. Пример детективного сюжета:
В запертой комнате находят трупы двух женщин с отрезанными головами, но сыщик-любитель догадывается, что их убила дрессированная обезьяна, которая не понимала, что делает. (Эдгар Аллан По, «Убийство на улице Морг»).
Прямой сюжет этого же рассказа выглядел бы так: «Дрессированная обезьяна убегает от своего владельца и попадает к двум женщинам, но случайно убивает их, совершая привычные для себя действия».
«ДНК» детективной интриги: первая часть — загадка, вторая — разгадка.
Вот пример из нон-фикшн. Исаак Беккер, «Школа молодого психиатра», финальная глава: «Вокруг девочки-подростка происходят загадочные события, похожие на действия полтергейста, но психиатр на основании собранных данных делает вывод, что девочка сама имитирует полтергейст, восполняя недостаток внимания».
Прием-2. Можно назвать его «антидетективом» или «интригой с двойным дном». В художественной литературе характерен для Стивена Кинга. Смысл в том, что ожидание разгадки «обманывается», то есть вместо разгадки дается еще одна загадка. Читатель ждет объяснения подвоха, а разумного объяснения нет — это и создает противоречие, как бы вдвойне подхлестывая интерес. Может быть, в этом один из секретов мирового успеха американского писателя. Вот как это выглядит в произведениях Стивена Кинга.
Ужасное существо в образе клоуна преследует детей маленького городка, но оказывается, что это… пришелец из другой вселенной, который питается страхом. («Оно»)
Недоброжелатели подростка погибают от наездов его антикварной машины, как если бы та ожила, но оказывается, что машина… на самом деле ожила и способна ездить без водителя. («Кристина»)
Мужчину преследует фантом из его прошлого в образе полицейского, но оказывается, что это… вампирша, которая использует травмирующий опыт, чтобы телепатически подавить жертву. («Полицейский из библиотеки»)
Если бы Стивен Кинг сочинял «Собаку Баскервилей» вместо Артура Конан Дойла, призрак собаки оказался бы настоящим…
В нон-фикшн такой прием подойдет, если автор пишет о еще не решенных проблемах. Например, так построены очерки о реальных нераскрытых преступлениях.
В случае сквозного примера ненаписанной статьи про мальчика с аутизмом это выглядело бы так:
Ребенок, которому в … лет выставили диагноз раннего детского аутизма, в … лет демонстрирует динамику, опровергающую диагноз, но в сочетании с иными симптомами можно говорить о нетипичном варианте все-таки аутистического расстройства — или нет?
Возможно и сочетание этих двух противоположных приемов: некто попадает в загадочную ситуацию, но находит объяснение и выход, однако после всего возникает новая загадка, связанная с первой. Впервые это было применено в новеллах XIX века (напр., Вашингтоном Ирвингом), а в 1990-е годы стало визитной карточкой сюжетов сериала «X-Files». Например:
Агенты ФБР подозревают в убийствах на озере реликтового динозавра, но в итоге находят настоящего убийцу — гигантского аллигатора, однако, у них за спинами проплывает и динозавр.
Подведем некоторые выводы
1. Будущий текст становится легче спроектировать, если описать ход повествования одной фразой из строгой последовательности слов: субъект совершает действие в неких обстоятельствах. При этом обстоятельства нужно описать как барьер — субъект действует через «но».
2. Для усиления текста еще на этапе «проектной» фразы можно ввести интригу, как минимум, одним из трех описанных выше приемов.
3. Следующий этап: развить фразу до тезисного плана, в котором каждый последующий тезис будет построен по такому же принципу, что и начальный.
Автор статьи: Аркадий Шушпанов
Литературный редактор: Марат Каюмов
Сильные разработки создаются не в одиночку, а в коллективе. LIVREZON CLUB объединяет более 50-ти коллективов в разных отраслях научного знания. В ежедневном режиме они делятся опытом, собирают новые данные, пишут книги и статьи, тестируют технологии и получают друг от друга полезную обратную связь.
Хотите присоединиться к коллективу разработчиков? Пишите на info@livrezon.com
ЧТО ТАКОЕ БАЗА ЗНАНИЙ?
Концентрированная книга издательства LIVREZON складывается из сотен и тысяч проанализированных источников литературы и масс-медиа. Авторы скрупулёзно изучают книги, статьи, видео, интервью и делятся полезными материалами, формируя коллективную Базу знаний.
Пример – это фактурная единица информации: небанальное воспроизводимое преобразование, которое используется в исследовании. Увы, найти его непросто. С 2017 года наш Клуб авторов собрал более 80 тысяч примеров. Часть из них мы ежедневно публикуем здесь.
Каждый фрагмент Базы знаний относится к одной или нескольким категориям и обладает точной ссылкой на первоисточник. Продолжите читать материалы по теме или найдите книгу, чтобы изучить её самостоятельно.
📎 База знаний издательства LIVREZON – только полезные материалы.