Этика государственного служащего по кардиналу де Ришельё

ГЛАВА Х, которая заключает сие сочинение, показывая, что все содержание оного не принесет никакой пользы, если государи и их министры не будут столь прилежны и добросовестны в управлении государством, чтобы, не упуская ни одной из возложенных на них обязанностей, воздерживаться от злоупотребления властью.

Для того чтобы благополучно завершить сей труд, мне остается лишь сообщить Вашему Величеству, что поскольку короли обязаны делать гораздо больше дел как властители, чем как простые люди, то они не могут даже чуть-чуть поступиться своим долгом, не допустив большей провинно­сти бездействием, чем обыкновенный гражданин действием.

Точно так же обстоит дело и с теми, на кого правители перекладыва­ют часть бремени своей власти, ибо сия честь принуждает их к выполнению тех же обязанностей, каковые возложены на государей.

Будучи обычными людьми, и одни и другие совершают те же самые ошибки, что и все остальные люди; однако если принять во внимание, что на них возложено руководство обществом, то окажется, что им свойствен­ны и многие другие недостатки, ибо в этом смысле они не могут упустить, не совершив прегрешения, того, что обязаны делать в силу занимаемого по­ложения.

Ввиду этого иной может быть порядочен и добродетелен как обычный человек, но оказаться плохим чиновником и никудышным монархом, если жалеет усилий для исполнения должностных обязанностей.

Одним словом, если государи не делают всего, что могут, для приве­дения в порядок различных сословий государства;

• если не стремятся к подбору хорошего Государственного совета;
• если пренебрегают спасительными мне­ниями оного;
• если не прилагают особых стараний сде­латься живым примером для других;
• если нерадивы в утверждении Царствия Божия, царства разума и царства справедливости;
• если не защищают невиновных, не вознаг­раждают за оказанные обществу значительные услуги, не наказывают за непослушание и пре­ступления, нарушающие порядок и угрожающие безопасности государства;
• если не делают должной попытки пред­видеть и предупредить напасти, могущие при­ключиться, и отвести тщательными переговора­ми бури, нередко приносимые тучами из такой дали, откуда их не чаяли;
• если личная склонность к фаворитам мешает им правильно выбрать тех, кому будут пожалованы важнейшие должности и высочайшие чины в королевстве;
• если твердой рукой они не стремятся утвердить свою державу на надлежащей ступени могущества;
• если в любых обстоятельствах не отдают предпочтения государ­ственным интересам перед частными,
• то, даже если при том живут весьма праведно, на них ляжет гораздо большая вина, нежели на тех, кто в действительности преступает Божьи за­поведи и законы, ибо на деле нет никакой разницы между невыполняющим свои обязанности и творящим недозволенное.

Должен также сказать Вашему Величеству, что если государи и те, кто трудится под их началом на главных постах в королевстве, находятся в бо­лее выгодном положении по сравнению с обычными людьми, то владеют они такими благами по праву весьма обременительному, ибо не только из-за без­действия могут согрешить, как я показал выше, но и своими действиями со­вершают многие другие характерные для них грехи.

Если они пользуются своей властью для совершения какой-либо неспра­ведливости или какого-либо насильственного деяния, чего не могли бы сде­лать, будучи простыми гражданами, то совершают своим действием грех го­сударя и чиновника, грех, источником коего является только их власть, и в Судный день Царь царей с них строго за это взыщет.

Существование этих двух видов проступков, свойственных государям и высшим чиновникам, должно заставить их задуматься о том, что сии дея­ния обладают совсем другим весом, чем проступки обычных людей, так как, имея широкий охват, сообщают свои отрицательные черты всем, кто зани­мает подчиненное положение и ощущает на себе любое их воздействие.

Многие из тех, кто спаслись бы, будучи просто обыкновенными гражданами, в действительности навлекают на себя проклятие как государственные деятели.

Признав эту истину на смертном одре, один великий король из числа наших соседей воскликнул, умирая, что не столько боится грехов Филиппа, сколько опасается грехов короля. Его мысль была поистине преис­полнена благочестия, но он принес бы гораздо больше пользы своим подданным и самому себе, если бы руководствовался ею на вершине величия и власти, нежели тогда, когда, познав ее важность, не мог уже получить от нее плода, необходимого для осуществления политики, хотя и сумел обрести оный для своего спасения.

Умоляю Ваше Величество начать с этой минуты размышлять о том, о чем сей великий государь подумал, быть может, лишь когда для него пробил последний миг, и, чтобы привлечь Вас к этому примером и доводами разума, обещаю Вам, что не будет и дня в моей жизни, когда бы я не ста­рался обращаться мысленно к тому, о чем буду должен думать в мой смертный час по поводу государственных дел, которые Вы изволили на меня возложить.