Феминизм и его яркие представители: Айседора Дункан

Я рассказываю кое-что из истории моего отца, потому что эти ранние впечатления наложили огромный отпечаток на мою дальнейшую жизнь. С одной стороны, я питала во­ображение сентиментальными романами, в то время как с другой — перед моими глазами был практический пример семейной жизни. Все мое детство, казалось, прошло под черной тенью этого таинственного отца, о котором никто никогда не говорил, а ужасное слово «развод» запечатле­лось на чувствительной пластинке моей памяти. Посколь­ку я не могла ни к кому обратиться за объяснением подобных вещей, попыталась обдумать их сама. Большин­ство прочитанных мною романов заканчивалось браком и тем благословенным состоянием, о котором больше не было оснований писать. Но в некоторых из этих книг, осо­бенно в «Адаме Биде» Джорджа Элиота, речь шла о де­вушке, которая не вышла замуж, о нежеланном ребенке и об ужасном бесчестье, обрушившемся на голову несчаст­ной матери. Меня потрясла несправедливость подобного положения вещей для женщины, и, сопоставив это с исто­рией моих отца и матери, я раз и навсегда решила посвя­тить свою жизнь борьбе против брака за эмансипацию женщин и за право иметь ребенка или нескольких детей по собственному желанию, стала защищать их права и досто­инство. Подобные идеи у небольшой двенадцатилетней девочки могут показаться странными, но жизненные об­стоятельства сделали меня не по годам развитой. Я ознако­милась с брачным законодательством и с возмущением узнала о рабском положении женщин. Я стала пристально всматриваться в лица замужних женщин, подруг моей ма­тери, и почувствовала, что на каждой из них лежит печать зеленоглазого чудовища и клеймо рабыни. И тогда я по­клялась, что никогда не унижусь до подобного положения. И эту клятву я всегда выполняла, даже когда столкнулась с отчуждением матери и непониманием всего мира. Одно из положительных деяний советского правительства — упразд­нение брака. У них два человека расписываются в книге, и под подписью значится: «Эта подпись не возлагает ника­кой ответственности ни на одну из сторон и может быть аннулирована по желанию каждой из них». Подобный брак — единственное соглашение, на которое может пойти свободомыслящая женщина, и единственная форма брака, \ под которой я когда-либо подписывалась.       

Сейчас, полагаю, мои идеи в большей или меньшей сте­пени разделяет любая женщина, наделенная свободным духом, но двадцать лет назад мой отказ выходить замуж и личный пример, доказывающий право женщины рожать Детей вне брака, вызвал полное непонимание. Многое из­менилось, и в наших умах произошла столь значительная революция, что сегодня, думаю, каждая интеллигентная женщина согласится со мной, что этическая сторона брачного кодекса совершенно для нее неприемлема. И если, невзирая на все сказанное, интеллигентные женщины продолжают выходить замуж, это происходит потому, что им не хватает мужества отстаивать свои убеждения, и если вы прочтете список разводов за последние десять лет, то поймете, что я говорю правду. Многие женщины, перед которыми я проповедовала доктрину свободы, слабо воз­ражали: «Но кто же тогда станет содержать детей?» По- моему, если брачная церемония необходима как своего рода защита, призванная обеспечить поддержку детей по принуждению, значит, вы выходите замуж за человека, который, как вы подозреваете, при определенных услови­ях откажется обеспечивать своих детей, а это довольно низкое предположение. Значит, вы выходите замуж за мужчину, которого заранее подозреваете в непорядочно­сти. Но я не такого невысокого мнения о мужчинах, что­бы полагать, будто большинство из них столь низкие человеческие экземпляры. […]

Моя сестра Элизабет основала при грюнвальдской школе комитет из наиболее известных дам и аристократок Берлина. Узнав о Крэге, они прислали мне длинное пись­мо, составленное в высокопарных выражениях, высказы­вающих порицание и утверждающее, что они, представи­тели добропорядочного буржуазного общества, не могут больше покровительствовать школе, руководительница ко­торой имеет столь распутные представления о морали.

По поручению этих дам письмо мне должна была вручить фрау Мендельсон, жена богатого банкира. Когда она вошла с этим ужасным посланием, то как-то нерешительно посмотрела на меня и, внезапно разразившись слезами, бросила письмо на пол и, заключив меня в объятия, ры­дая, произнесла:

— Только не думайте, что я подписала это гнусное письмо. Что же касается остальных дам, ничего не поде­лаешь, они не будут больше покровительствовать школе. Они доверяют только вашей сестре Элизабет.

У Элизабет были собственные убеждения, но она не предавала их огласке, и я поняла, что кредо этих дам за­ключалось в следующем: все хорошо, если вы все держите в тайне. Эти женщины возбудили во мне такое негодова­ние, что я наняла зал филармонии и прочла специальную лекцию о танце как искусстве освобождения, а закончила ее беседой о праве женщины любить и рожать детей по собственному желанию.

Конечно, мне могут возразить: «Но что будет с деть­ми?» Что ж, я могу назвать многих выдающихся людей, рожденных вне брака. Это не помешало им добиться сла­вы и богатства. Но, оставляя это в стороне, я спрашивала себя: как может женщина вступить в брак с человеком, который, по ее мнению, настолько низок, что в случае размолвки не станет даже поддерживать собственных детей? Если она считает его таковым, то зачем выходит за него замуж? Я полагаю, что правда и взаимное дове­рие — первые принципы любви. Во всяком случае, я, как женщина, сама себя обеспечивающая, считаю, что если я приношу в жертву свою силу, здоровье, может быть, даже рискую жизнью ради того, чтобы иметь ребенка, то я не стану этого делать, если в будущем мужчина может за­явить, что ребенок по закону принадлежит ему и он за­бирает его у меня, а я смогу видеть его только три раза в год.

Один остроумный американский писатель однажды так ответил своей любовнице, когда она спросила: «Что ребе­нок подумал бы о нас, если бы мы не были женаты?» — «Если бы твой ребенок и мой ребенок был таким, нам было бы наплевать, что он о нас думает». Каждая интеллигентная женщина, которая, прочитав брачный контракт, все же соглашается подписать его, за­служивает всех вытекающих из него последствии.

Лекция вызвала большой скандал. Половина зрителей сочувствовала мне, а другая свистела и бросала на сцену все, что попадало под руку. В конце концов несогласные покинули зал, а с остальными у меня состоялась интерес­ная дискуссия о правах женщин и существующих неспра­ведливостях; затронутые нами темы значительно опереди­ли современное женское движение.