Галина Вишневская появилась на его [Мстислава Ростроповича] горизонте весной 1955 года. Их близкое знакомство произошло в Праге. Об этом и других обстоятельствах совместной с Ростроповичем жизни Г. Вишневская впоследствии подробно рассказала в своей автобиографической книге «Галина».
Трудно было представить себе людей более несовместимых по семейным корням и воспитанию. Дитя мещанских низов, Вишневская в детстве была брошена непутевой матерью, укатившей с очередным любовником, и пьяницей-отцом, гордившимся тем, что после революции стрелял в мятежных кронштадтских моряков. Он считал себя верным коммунистом, а попал в концлагерь по доносу как контрреволюционер.
Девочку воспитывала бабушка. Жили они в городе Кронштадте — ленинградской военно-морской базе на острове Котлин, немногие жители которого кое-как кормились, обслуживая корабли, склады, флотские экипажи, матросские клубы и общежития.
Бедность, голод, брань, драки, пьянство — все это встретило девочку на пороге жизни, но не сломило ее, а наоборот, выработало цепкую житейскую хватку, недоверчивость, замкнутость. Приучило жестко противостоять унижению и низменности людских инстинктов. Она сама себя воспитала, рано повзрослев, но совсем по-иному, чем Ростропович, и когда вместе с Ленинградом Кронштадт оказался в кольце блокады, девочка, потеряв единственного близкого человека — бабушку, сумела выжить: ее взяли в команду МПВО, чистившую пожарные трубы, канализацию, разбиравшую дома на топливо. Работа давала немного хлеба; подкармливали и моряки.
Галина была по-своему красива, походила на мать — полупольку-полуцыганку: смоляные густые волосы, яркие чувственные губы, мягкий овал лица, гармоническая стройность фигуры. Вольная как птица, она любила одно: петь. Убегала к заливу и пела все, что слышала по радио, на демонстрациях, у кронштадтских соседок.
От природы Галина обладала естественной постановкой голоса, слухом и редкой памятью на музыку, впечатления, лица. Услышанные песни и даже арии повторяла сразу и точно, словно долго их разучивала. Пела страстно и сопровождала пение движениями, ужимками, разыгрывая целые сценки. В этой кронштадтской девчонке рано обнаружился драматический талант, по-видимому давала себя знать цыганская кровь.
Ей еще не исполнилось и семнадцати лет, когда на нее обратил внимание морской офицер Вишневский, и она вышла за него замуж, задумав стать певицей. Брак не удался, распался очень быстро, и Галина в 1944 году смогла устроиться в областной ансамбль оперетты. Ездили по воинским частям, колхозам, селам, играя оперетты Кальмана, Оффенбаха, Стрельникова. Условия были трудными: «Спали вповалку, где придется... Играли каждый день в промерзлых клубах — на стенах снег. Платили мне семьдесят рублей в месяц». Но причастность к музыке, вхождение в новый мир казались ей благом.
Она поступила в музыкальную школу для взрослых, где неумелый педагог сумел испортить ее природные вокальные данные: верхние ноты пропали, и Галю уверили, что она поет меццо-сопрано. С этим она и пришла к скромной учительнице — восьмидесятилетней Вере Николаевне Гариной, дававшей частные уроки пения за рубль в час.
Гале повезло: учительница, у которой ни тогда, ни позже не появилось других талантливых певцов-профессионалов, в голосе Вишневской смогла не только разобраться, но ощутить его особенности, физиологию и показать безошибочные приемы, воспринятые Вишневской с легкостью и принесшие ей огромную пользу. Открылись верха, и Гарина определила решительно: «У тебя сопрано. Лирико-драматическое. Будешь петь сопрано». И предсказала: «В опере. У тебя звезда на лбу».
О такой карьере Вишневская не мечтала и продолжала кочевать, выступая в роли субреток. В нее влюбился директор ансамбля оперетты — Марк Ильич Рубин. Он был старше Вишневской на двадцать два года. В 1945 году у них родился сын и умер двухмесячным от пищевого отравления. Так восемнадцатилетняя женщина познала материнское горе.
Жилось скудно, и Вишневская, не привыкшая беречь себя, заболела туберкулезом. Муж собрал денег и отправил ее в санаторий. Врачи петь запрещали, а она пела. Уходила в лес и пела, потому что не петь уже не могла: это было сильнее страха смерти. Она считала, что пением спасла себя. Семейная жизнь с человеком более опытным, относившемся к ней с отеческой нежностью и очень ее любившим, сделала Вишневскую более спокойной. У нее развился вкус, появилась склонность к красивой, изящной одежде, которую она изготавливала сама из того немногого, что имела возможность купить. Уроки Гариной дополнились посещением оперных театров. Так Вишневская усвоила многое из оперного репертуара. Ее творческий статус повысился, когда, покинув ансамбль оперетты, она стала разъезжать с исполнением популярных песен, подражая Клавдии Шульженко, которой восхищалась. Для недавней опереточной субретки ясно намечался путь эстрадной певицы как желанная вершина карьеры.
Однажды, гуляя по Невскому проспекту, она увидела афишу о прослушивании в Доме искусств молодых вокалистов для набора в стажерскую группу Большого театра.
Терять было нечего, и Вишневская пошла на прослушивание, не без колебаний, спела и, к собственному изумлению, прошла на следующий тур, проходивший в Москве. Природный голос, драматический талант, внешние данные сыграли свою роль: из всего всесоюзного конкурса она была единственной, принятой в Большой театр. Скрыв в анкетах арест отца, Вишневская предстала перед отделом кадров Большого театра как дитя трудового народа.
Артистическое счастье привалило к кронштадтской сироте. И хотя жили в Москве поначалу тоже скудновато, в комнатушке коммунальной квартиры, главное заключалось в том, что Вишневская пела в лучшем оперном театре страны.
К ней отнеслись в театре с симпатией. Ее поддержали и сразу ввели в труднейшую премьеру: поручили партию Леоноры в опере Бетховена «Фиделио». Чтобы не упустить шанс, она вгрызлась в музыку, заблаговременно и быстро выучила партию наизусть и начала работу, поразив смиренным прилежанием и феноменальной восприимчивостью.
За «Фиделио» последовало участие в «Евгении Онегине», «Снегурочке», «Травиате», «Аиде», и все с большим успехом. Публика заметила красивую певицу с чистым серебристым голосом, действовавшую на оперной сцене с удивительной гибкостью и естественностью, ощущавшую оперу, как яркую драму, певшую сильно и свободно. Появились приглашения на концерты, приемы, завязались интересные знакомства. Поездка в Прагу была первой зарубежной поездкой Вишневской, и она понимала, что от ее успеха многое зависело. Тогда зарубежные поездки, приоткрывавшие «железный занавес» и хоть немного приобщавшие к иной жизненной атмосфере и быту, были еще внове и являлись для артистов большой приманкой. Заработанные деньги государство отбирало, но то немногое, что оставалось артистам, позволяло приодеться, порадовать подарками близких. Потому поездками очень дорожили, старались вести себя осмотрительно, чтобы не дать сопровождающим повода для доносов и не попасть в «невыездные». О романах и думать не приходилось: чистота нравов соблюдалась неукоснительно. В этих условиях поведение в Праге Славы Ростроповича казалось безрассудным. Обратив внимание на Вишневскую, он сел за трапезой с ней рядом, оттеснив ее коллегу и спутника, и полностью завладел ее вниманием, как он это умел делать, когда хотел. Эта женщина понравилась ему сразу естественной прямолинейностью, эмоциональной притягательностью. Не имело значения то, что он не знал ничего о ее прошлом, не видел ее на сцене,— это можно было назвать любовью с первого взгляда, и он стремительно решил, что она станет его женой.
Вишневская, умудренная двумя замужествами, познавшая нравы эстрады, да и в театре наблюдавшая многое, впервые встретилась с такой открытостью чувства и очарованием ума. Она плохо представляла себе, что за музыкант этот доцент Московской консерватории, не слышала его игру, но сразу ощутила его радостное восприятие мира, интеллект, культуру, которой в ее родимом Большом театре отличались только певцы старого, дореволюционного поколения. Этот молодой человек не лез за словом в карман, не прибегал к уловкам — ухаживал красиво, тактично, щедро, выражая ей свое восхищение, свое желание. Противиться такой стихии было трудно, и неожиданно для самой себя здравомыслящая Вишневская, умевшая давать отпор, подчинилась Ростроповичу: «Я ждала любви, ради которой стоило бы умирать, как мои оперные героини. Мы неслись навстречу друг другу, и уже никакие силы не могли нас удержать. Будучи в свои двадцать восемь лет умудренной жизненным опытом женщиной, я всем сердцем почувствовала его молодой безудержный порыв, и все мои чувства, так долго бродившие во мне, устремились ему навстречу». Через четыре пражских дня они уже были мужем и женой. Но приходилось молчать, иначе грозило модное тогда обвинение в бытовом разложении. Для соглядатаев и контролеров у двух артистов был лишь очередной невинный флирт, после которого Вишневская отправилась выступать в Югославию. Ростропович, воодушевленный победой, радовался, как ребенок. Подобно многому в его жизни, сватовство тоже происходило необычно и обещало сенсацию.
В Москве их ожидала самая большая трудность: развод Вишневской. Не оставалось сомнений, что ее брак с Рубиным исчерпал себя, но ей не хотелось нанести удар человеку, который помогал ей в самые трудные годы скитаний, вместе с которым пережила она огромное горе. Он любил ее, ревновал, радовался ее успехам. Кончилось тем, что она просто сбежала к Ростроповичу. Он помчался за шампанским. Распили с матерью и Вероникой, которые никогда никаких действий обожаемого Славы сомнению не подвергали. Бракосочетание — пожалуй, единственное событие в его бурной жизни, не имевшее публичного отклика.
На поверхностный взгляд у этого брака были основания продолжаться недолго и закончиться неудачей, как не раз случалось, когда соединялись два талантливых артиста с сильными характерами, со своими собственными интересами, озабоченные прежде всего карьерой, занятые постоянными разъездами.
Но вышло так, что брак Вишневской и Ростроповича, наоборот, с течением времени укрепился: соединение двух сложных натур оказалось неожиданно устойчивым, обоюдная привязанность возрастала, и ничто не могло ее поколебать — все побеждалось убеждением, что только этот их союз мог противостоять невзгодам и принести им счастье.
Источник: С. Хентова. Ростропович. – СПб.: МП РИЦ «Культ-информ-пресс», 1993. – С. 80-86.
Концентрированная книга издательства LIVREZON складывается из сотен и тысяч проанализированных источников литературы и масс-медиа. Авторы скрупулёзно изучают книги, статьи, видео, интервью и делятся полезными материалами, формируя коллективную Базу знаний.
Пример – это фактурная единица информации: небанальное воспроизводимое преобразование, которое используется в исследовании. Увы, найти его непросто. С 2017 года наш Клуб авторов собрал более 80 тысяч примеров. Часть из них мы ежедневно публикуем здесь.
Каждый фрагмент Базы знаний относится к одной или нескольким категориям и обладает точной ссылкой на первоисточник. Продолжите читать материалы по теме или найдите книгу, чтобы изучить её самостоятельно.
📎 База знаний издательства LIVREZON – только полезные материалы.