Яркий тому пример — попытки Джефферсона законодательным путем добиться облегчения участи негров. Неудача, которую он потерпел в этом отношении на континентальном конгрессе, не охладила его пыла. Правда, теперь он действовал осторожнее, понимая, что решительные выступления против рабства были в Виргинии делом весьма рискованным. В результате, например, в предложенном им проекте конституции штата содержался лишь пункт о запрете содержать в рабстве вновь прибывающих негров. Как мы видели, этот проект в целом был отвергнут. И все же благодаря искусной тактике, учитывающей некоторые особенности продолжавшегося упадка плантационной системы, Джефферсон кое-чего добился: в 1778 г. виргинская ассамблея приняла билль, запрещавший ввоз рабов из Африки.
Еще более длительной, но в конце концов увенчавшейся успехом была его борьба за установление религиозной свободы.
Англиканская церковь, являвшаяся орудием британского господства, с давних времен занимала в Виргинии особое положение. Освящая произвол колониальных властей, она получила от них взамен широкие привилегии в отношении не только ее собственной паствы, но и населения в целом. Все оно было обязано платить ей подати. Впрочем, этим не исчерпывалось ее гнетущее давление. В условиях, когда значительная часть жителей не принадлежала к господствующей англиканской церкви, нетерпимость последней, ее яростное преследование «еретиков» накладывали мрачный отпечаток на всю общественную жизнь. Наконец, многие священнослужители и после начала войны за независимость проповедовали покорность монарху, выступали против отделения колонии от Англии. Проявив себя открытым врагом революции, англиканская церковь вызвала ненависть большинства поселенцев.
Джефферсон, у которого религиозное мракобесие вызывало отвращение еще в юности, видел в притеснениях, чинимых церковью, серьезное препятствие для осуществления преобразований. Еще в своем проекте виргинской конституции он писал: «Все граждане должны иметь полную и абсолютную свободу религиозных убеждений, они не должны подвергаться насильственному давлению с целью поддержания каких-либо религиозных установлений».
Борьба за законодательное оформление этого принципа, направленная в условиях Виргинии против могущественной англиканской церкви, явилась, как признал впоследствии Джефферсон, самой ожесточенной схваткой, в которой он когда-либо участвовал. В то же время она составляет одну из наиболее важных страниц его жизни и деятельности.
Стремясь к созданию буржуазного правопорядка на основе гражданского самоуправления, Джефферсон провозгласил в качестве одной из целей американской революции отделение церкви от государства. Залогом же успеха в борьбе за религиозную свободу он считал тот факт, что даже в Виргинии, где англиканская церковь обладала широкими прерогативами, она не смогла удержать в своих руках духовный контроль над обществом, в котором, по его выражению, еще до революции большинство составляли «раскольники».
Уже в своей первой речи, произнесенной в ассамблее осенью 1776 г., Джефферсон решительно выступил за ликвидацию привилегий англиканской церкви. Его выступление свидетельствовало о том, что он прекрасно разбирается в обстановке и видит, как церковь превратилась в орудие угнетения, как действующие законы позволяют государству оказывать поддержку религиозным притеснениям.
Пагубность церковного гнета была ясна многим просвещенным умам, но они не видели средств для уничтожения этого порока. Тем больший резонанс получила речь виргинского демократа под сводами зала, где прежде так часто звучало слово осуждения еретиков и сектантов, но еще никогда никто не осмеливался их защищать.
Джефферсон так и не стал выдающимся оратором в общепринятом смысле этого слова. Его негромкий, несколько монотонный голос, отсутствие аффектации и поражающих воображение неожиданных переходов порой не оказывали должного воздействия на слушателей. Однако внутренний смысл сказанного производил настолько сильное впечатление, что многие речи Джефферсона можно назвать шедеврами. Одной из таких речей и явилось выступление поздней осенью 1776 г. о религиозных притеснениях.
Он поставил вопрос: имеет ли государство право занимать чью-либо сторону в делах религии? И дал отрицательный ответ. Ибо, говорил он, люди объединяются в государство для того, чтобы сберечь и сохранить свои права и свободы, а не для того, чтобы лишиться их. Мысли, высказанные в этой речи, Джефферсон изложил позднее в «Заметках о Виргинии». «Со времен введения христианства, — писал он, — миллионы невинных мужчин, женщин и детей были сожжены, растерзаны, заключены в тюрьмы, подвергнуты обложениям штрафами. Каким же является эффект этого принуждения? Одна половина мира обращена в дураков, вторая — в лицемеров».
Призывая покончить с принуждением, он требовал в делах религии не просто терпимости, а полной свободы. И при этом подчеркивал: «Законная власть распространяется только на те акты, которые причиняют зло другим. Но мой сосед не причинит мне зла, если скажет, что существуют двадцать богов или что бога нет вовсе. Это не затрагивает мой карман и не ломает мне ног».
Но какие бы убедительные доказательства он ни приводил, они оказывались недостаточными для того, чтобы сломить веками укоренившуюся власть господствующей церкви. Процесс этот происходил постепенно.
Первой реальной победой на пути к избавлению от теократических пут явился принятый виргинской ассамблеей закон об освобождении тех, кто не принадлежал к англиканской церкви, от уплаты податей в ее пользу. Затем были легализованы браки между лицами неангликанского вероисповедания, ранее считавшиеся недействительными. Эти и некоторые другие законы, принятые по предложению Джефферсона, стали первым в Америке примером либерального отношения к религиозным убеждениям граждан.
Для того же, чтобы в целом билль «Об установлении религиозной свободы» стал законом, понадобилась почти десятилетняя борьба. Сформулированный Джефферсоном в 1777 г., он был принят лишь в начале 1786 г.
В билле торжественно заявлялось: «Мы, законодательное собрание Виргинии, постановляем, что нельзя заставить человека посещать или поддерживать какой-либо религиозный культ, место богослужений или священнослужителя; человек не подлежит также насилию, ограничениям, оскорблениям, какому-либо обложению или другим гонениям за свои религиозные убеждения или веру; все люди пользуются свободой исповедания и имеют право высказывать свои взгляды по религиозным вопросам, и обстоятельство это ни в коей мере не может уменьшить, расширить их гражданские возможности или как-либо отразиться на них».
Осуществленное таким образом по инициативе Джефферсона отделение церкви от государства явилось одной из наиболее прогрессивных реформ того времени, увековечившей его имя в истории борьбы разума против тенет религии. Недаром сам автор билля считал его одним из великих деяний своей жизни. В автобиографии он писал, что, работая над текстом этого законопроекта, вдохновлялся «всей силой разума и права». В преамбуле к биллю, написанной с необыкновенной страстностью, Джефферсон обрушился на лицемерие, коррупцию, фальшь, тиранию — продукт взаимодействия церкви и государства. Главную свою мысль он выразил в следующих словах: «Мнения людей не подведомственны гражданскому правительству и не подпадают под его юрисдикцию».
Виргинский «Статут о религиозной свободе» приобрел широкую известность в освободившихся американских штатах и в Европе. Он был переведен на французский и итальянский языки, включен в новую Энциклопедию, послан большинству европейских правительств.
Движущей силой прогресса общества Джефферсон считал систему общественного образования. В распространении знаний он видел залог достижения счастья отдельной личности и необходимое условие благосостояния государства. В отличие от многих либеральных мечтателей своего века Джефферсон требовал и в этой области систематических мер и целенаправленных действий. По его мнению, инициативу должно было взять на себя правительство, и в связи с этим в 1778 г. он внес на рассмотрение виргинской ассамблеи «Билль о большем распространении знаний».
Во введении к законопроекту определялась основная задача — «просветить в максимально большой степени умы широких народных масс». Заявляя, что такое просвещение явилось бы самым эффективным политическим средством против угрозы тирании, он развил этот тезис в следующем определении необходимости демократизировать систему просвещения: «...так как те, кому вверена была в свое время вся полнота власти, превратили ее в тиранию, и ввиду того, что самым верным средством для предупреждения этого является просвещение, по мере возможности, всего народа в целом... и так как не подлежит сомнению, что счастливейшим народом является тот, у которого наилучшие законы и который имеет умное и честное правительство — поэтому является целесообразным... чтобы те лица, которых природа наградила гением и талантами, получили бы либеральное образование независимо от своих средств, происхождения или других случайных условий или обстоятельств; принимая во внимание, что значительное число граждан лишено возможности получить образование и обеспечить его своим детям, необходимо, чтобы это было сделано за общий счет для распространения счастья на всех без исключения граждан».
Джефферсон предложил трехступенчатую систему образования. В школах первой ступени предусматривалось бесплатное трехгодичное обучение. Здесь учащиеся помимо чтения, письма и арифметики должны были овладевать ремеслами. Предлагая давать детям элементы технического образования, автор билля на много лет опередил время с его классическим преподаванием, оторванным от реальной жизни. Он считал необходимым ввести обязательное изучение истории, с тем чтобы события американской жизни и опыт других времен и народов помогали воспитанию граждан-патриотов. Говоря о значении этого предмета в обучении школьников, Джефферсон подчеркивал: «Давая оценку прошлого, история сделает их способными судить о своем будущем».
Предусматривалось создание в Виргинии также двадцати школ второй ступени. Они, как и начальные, должны были содержаться за счет государства. Для шестидесяти — семидесяти наиболее способных учеников предлагалось установить особую стипендию, а затем, в ходе трехгодичного отсева, выделить треть из них для дальнейшего обучения. «Посредством такого отбора, — утверждал Джефферсон,— ежегодно будут появляться двадцать гениев», которым надлежит предоставить все возможности совершенствоваться в избранных ими специальностях. Лучших ждал колледж Уильяма и Мэри, который следовало, согласно законопроекту, преобразовать в университет, являющийся собственностью штата.
Неосуществимость предложенной Джефферсоном реформы и содержавшаяся в ней доля наивности все же не снижают прогрессивного значения основных ее положений. Поручить государству заботу о воспитании молодежи, сделать ее поборницей передовых убеждений, поставить науки и искусство на службу обществу — эти цели виргинский просветитель считал жизненно важными, и его взгляды оказали глубокое влияние на развитие передовой общественной мысли в системе образования.
Пока же автора ожидало одно из бесчисленных разочарований. Ассамблея отвергла его билль. И лишь в 1779 г., когда Джефферсон стал губернатором Виргинии, ему удалось провести частичную реорганизацию закоснелой системы образования в своем штате. Под его давлением в колледже Уильяма и Мэри профессоров богословия, греческого, латинского и восточных языков заменили преподавателями права и управления, анатомии и медицины, современных иностранных языков.
Третьим звеном намеченной им программы просвещения являлось создание содержащейся на государственные средства общественной библиотеки. Он считал также желательным создание таких библиотек в каждом графстве, ибо «ничто не может дать столь большой пользы за столь малую цену, как образование небольших передвижных библиотек». Однако большинство виргинских законодателей, видевших и в этом проекте угрозу «брожения умов», упорно противилось его принятию. Борьба длилась долгие годы, и Джефферсон вел ее со всей присущей ему настойчивостью и последовательностью. Важное значение его усилий в этом направлении состояло в том, что с тех пор принцип ответственности общества, государства (а не церкви) за воспитание граждан стал одним из существенных пунктов программы действий прогрессивных сил Америки.