Вместе с этим также читают:
«Термин «поп-арт» (популярное искусство) был введен критиком Л. Элоуэем в 1965 г. Как художественное направление поп-арт закрепляет давно наметившуюся в искусстве оппозицию: массовое — народное.
Поп-арт — художественное удовлетворение и реализация «тоски по предметности», порожденной долгим господством в западном искусстве абстракционизма. Некоторые исследователи даже рассматривают поп-арт как реакцию на абстракционизм. Абстракционистскому отказу от реальности поп-арт противопоставил грубый мир материальных вещей, которому приписывается художественно-эстетический статус.
Теоретики поп-арта утверждают, что каждый предмет в определенном контексте превращается в произведение искусства, теряет свое первоначальное значение и приобретает художественные качества. Отсюда задача художника не создание художественного предмета, а придание обыденному предмету художественных качеств путем организации определенного контекста его восприятия. Эстетизация вещного мира становится принципом поп-арта. Художники стремятся добиться броскости, наглядности, доходчивости своих творений, используя для этого поэтику этикетки и рекламы. Поп-арт — это композиция бытовых предметов, иногда в сочетании с муляжем или скульптурой.
Смятые автомобили, композиции с включением выцветших фотографий, обрывков газет и афиш, наклеенных на ящики, чучело курицы под стеклянным колпаком, выкрашенный белой масляной краской рваный ботинок, электромоторы, композиции из старых шин или старых газовых плит — таковы художественные экспонаты поп-арта.
У разных художников поп-арта есть своя «жанровая» специализация. Так, Д. Чемберлен имеет пристрастие к манипулированию смятыми автомобилями. В творческом почерке К. Ольденбурга характерная деталь — коллаж, Дж. Дайна — оформление бытовых интерьеров. Р. Раушенберг прошел школу театральной живописи, и проблема предметной организации пространства, столь важная для сцены, осталась ведущей в его новой деятельности. Он компонует вещи по принципу «художественного беспорядка». Кроме того, Раушенберг создал «комбинированную живопись», которую озвучивает звукозаписывающей аппаратурой. Одним из его приемов стал и фотомонтаж в композиционном сочетании с обрывками газет, картин и старыми вещами.
Поп-арт как художественное направление имеет ряд разновидностей (течений): оп-арт (художественно организованные оптические эффекты, геометризованные комбинации линий и пятен), эл-арт (движущиеся с помощью электромоторов предметы и конструкции), окр-арт (композиции, окружающие зрителя) и т.д.
Оп-арт является таким течением поп-арта, в котором упор с мира вещей перенесен на светоцветовую среду и атмосферу вокруг человека. Особая эстетическая среда создается с помощью световых и цветовых оптических эффектов, благодаря применению линз, зеркал, вращающихся устройств, дрожащих металлических пластинок и проволок. При этом художник достигает высокой степени абстрагирования от конкретности. Опарт объединил поп-арт с традициями геометрического абстракционизма. В национальном музее в Вашингтоне в 1963 г. можно было видеть огромную композицию из блестящей медной проволоки. Это произведение оп-арта изображало солнце, являвшееся фокусом медной паутины — «неба». Композиция от малейшего движения воздуха тихо колыхалась и переливалась тысячами тончайших медных нитей.
В 1964 г. в Амстердаме в национальном музее, рядом с залами, где висят картины Рембрандта, открылась выставка поп-арта. Вот представленный там образчик окр-арта: у стены стоит трельяж, на его подзеркальнике аксессуары дамского туалета — одеколон, пудра, пуховка, маникюрный набор, перед подзеркальником пуфик. Все предметы совершенно реальны, однако на пуфике сидит белая, из нетонированного гипса, фигура женщины. В руке эта гипсовая женщина держит реальную расческу, которой причесывает свои гипсовые волосы. Для этой композиции характерен эпатирующий контраст реальных предметов с гипсовой фигурой. Другой экспонат той же выставки дает представление об эл-арте. На постаменте посредине зала стоял многосложный механизм, напоминающий увеличенное внутреннее устройство ходиков. Однако в отличие от часового механизма это сооружение из колесиков, шестеренок, винтиков и шкивов было лишено строгой логической простоты. Где-то внутри этой конструкции находился электромотор. Зритель должен был подойти к произведению и нажать на кнопку, тем самым как бы вступив в сотворчество с автором. После этого сооружение пробуждалось к жизни: колесики и шестеренки начинали вращаться, движение постепенно передавалось снизу вверх все более и более высоко расположенным шестеренкам и наконец металлическому прутику-пестику, который располагался над сооружением. Этот торчащий вверх пестик начинал медленно вращаться над головой зрителей. Вращение сопровождалось нарочито надтреснутым звоном бубенчика, прикрепленного к концу пестика. Проделав несколько кругов, пестик замирал, механизм останавливался и оставался неподвижен до тех пор, пока следующий зритель, нажав кнопку, вновь не приводил его в движение.
Некоторые течения поп-арта оказали известное влияние на определенные области эстетики быта, отдельные его элементы были восприняты искусством оформления витрин.
Поп-арт выдвинул концепцию личности общества «массового потребления». Человек-потребитель, которому эстетизированные натюрморты товарных композиций должны заменить идеологию, жадно вкушающий массовую продукцию, — такова идеальная личность поп-арта. Слова, подмененные товарами, литература, вытесненная вещами, красота, замененная полезностью, жадность материального, товарного потребления, заменяющая духовные потребности, характерны для поп-арта. Это направление принципиально ориентировано на массовую нетворческую личность, лишенную самостоятельности мышления и заимствующую «свои» мысли из рекламы и средств массовой коммуникации. Эта личность программируется поп-артом на исполнение заданных ролей приобретателя и потребителя, покорно сносящих отчуждающее воздействие современной цивилизации. Утверждаемая поп-артом личность деидеологизирована. Как правило, поп-арт не касается общественной проблематики.
«Отец поп-арта», американский художник Э. Уорол, в эстетический принцип своего творчества превратил такие специфические особенности рекламы, как нарочитая крикливость, направленная на притяжение зрительского внимания, банальность, примитивизм, ориентация на среднестатистическую личность.
Свойственные поп-арту эстетизация и идеализация вещи не раз встречались в искусстве. Вспомним, например, натюрморты «малых голландцев», воспевавшие прелесть вещей, поэтизировавшие их как творения рук человека, как продукты его творческого труда. В поп-арте вещь эстетизируется как предмет «массового потребления» в «массовом обществе». Возникает эстетизированный фетишизм потребления, культ вещей. В этом особенность поп-арта. Утверждая человека-приобретателя, поп-арт поэтизирует или вещь, которая должна поступить в «массовое потребление», или вещь, уже бывшую в употреблении, отслужившую, устаревшую, но все еще хранящую на себе печать использования человеком (композиции из подержанных газовых плит, из шин, трельяжей).
Поп-арту присущи прямая рекламная пропаганда вещи и утверждение фетишистского отношения к ней. Это достигается с помощью коллажей (например, в композициях К. Ольденбурга) или с помощью оформленного интерьера (например, лопата, висящая на цепочке, — «Кухня» Дж. Дайна). Другой рекламно-эстетический прием поп-арта — показ старой, изношенной, поломанной веши, которая через отрицание должна утверждать новую, полноценную продукцию. Таким образом, эстетика поп-арта — это всегда эстетика утилитаризма, иногда нигилистическая, через отрицание утверждающая фетиш вещи.
Одна из ветвей поп-арта смыкается с поисками и социальным нигилизмом «новых левых», для которых содержанием жизни стало всеобщее отрицание, а целью — всеобщий, коллективный экстаз. Популярными в среде «новых левых» стали те искусства, которые вызывают у аудитории максимальный экстаз, что рассматривалось ими как высвобождение «революционных потенций», сдерживаемых повседневным отчужденным существованием, — экстаз, являющийся «актом бунта» против всех форм отчуждения. Не случайно именно поп-музыка, ее воздействие на массовую аудиторию становится моделью осуществления общественной функции искусства.
В фильме М. Антониони «Блоу-ап» одна из сцен рисует коллективное восприятие поп-музыки. Молодежная аудитория все более и более накаляется от неистовых ритмов, экспрессии, эмоциональной атаки поп-музыканктов. Головы, плечи, руки слушателей начинают покачиваться в такт ритму, движение нарастает. Аудитория приходит в буйное безумие, глаза людей наполняются восторгом сопричастности ко все отрицающему коллективному бунту. Крики и вопли сотрясают зал. Наконец один из музыкантов в творческом азарте так бьет по своей гитаре, что она разваливается. И тогда музыкант бросает свой инструмент, а толпа дошедших до исступления слушателей устремляется к нему, и каждый старается схватить какой-нибудь кусок гитары. Герой фильма буквально с риском для жизни выхватывает гриф гитары и, преследуемый поклонниками поп-музыки, бежит к выходу. А за порогом, оторвавшись от погони, герой равнодушно-удивленно рассматривает никчемный фетиш и бросает его на тротуар, где он валяется под ногами безразличных прохожих. Этот эпизод из фильма Антониони раскрывает суть «эстетического бунтарства», как средства привыкания становящейся личности к шабашу «массового потребления» и массового отчуждения. Даже бунтарское утверждение анархической хиппи-личности через ироническое псевдоотрицание фетишизма вещей есть лишь негативная форма приобретательской идеи: только в отношении к веши и раскрывается человек. Этот временный протест предполагает возвращение блудного сына в отеческие объятия приобретательства».