История наоборот, или фирменный юмор Оскара Уайльда

0
Фрагмент нашла автор книг Анастасия Агафонова10/29/2024

Теперь, переходя к его [Оскара Уайльда – прим. «Ливрезон»] книгам, мы должны с самого начала заметить, что в них, если всмотреться внимательно, есть несколько странных черт. Например: они написаны навыворот. Это очень любопытная особенность.

Возьмем хотя бы рассказ «Кэнтервильское приведение». Тема этого рассказа — вывернутая: кто не читал о том, как привидения пугают людей, но только у Оскара Уайльда люди испугали привидение.

В старинный готический замок, где уже триста лет хозяйничал дух мертвеца, попали современные янки, и бедному призраку пришлось очень плохо: его зашвыряли подушками, окатили водой и до смерти испугали «привидением», сделанным из метлы и тряпки.

В этой веселой балладе Оскар Уайльд взял очень старую, традиционную тему и вывернул ее наизнанку, как мы выворачиваем перчатку или чулок, перелицовал ее, — и следует тут же отметить, что такая у него была привычка: выворачивать наизнанку все, что ни подвернется ему под перо.

Оскар Уайльд (1854 – 1900) – писатель и поэт, один из самых известных драматургов Викторианского периода

Его знаменитый роман «Портрет Дориана Грея» есть идеальный пример такого извращенного сюжета: роман повествует о том, как портрет одного человека состарился, покрылся морщинами, облысел и, даже, кажется, потерял зубы, а сам человек остался юным и неизменно прекрасным.

Или эта легенда Оскара Уайльда о юноше красавце Нарциссе? Все мы читали, — и тысячу раз, — как Нарцисс влюбленными очами гляделся в свое отражение в воде, но только Уайльд мог придумать и рассказать, как вода глядится в очи Нарцисса, т. е. опять-таки вывернул эту легенду наизнанку.

Или в «De Profundis» — религиозное братство атеистов, где неверующий священник молится перед пустым алтарем, и прича­щает неверующих вином, а не кровью Христовой, и благодарит Бога за то, что его нет, — что это, как не монашеский орден навыворот, святая литургия наизнанку!

А в «Преступлении Лорда Артура Сэвилла» — как задорно поставлены вверх ногами все привычные мысли и образы! Невинный застенчивый юноша замышляет убийство за убийством именно потому, что он так чист и невинен. «Лорд Артур, — говорится в рассказе, — был слишком благороден, не ставил наслаждений выше принципов, и потому не колебался исполнить свой долг»: отравить любимую тетку, взорвать дядю, а кого-то утопить в реке.

И когда этот закоренелый убийца идет совершить преступление, он посылает своей кроткой и чистой невесте роскошную корзину цветов. Еще бы! У Оскара Уайльда убийцы всегда так нежны и утонченны: он рассказывает, как другой убийца, отравив свояченицу, тещу и дядю, отдыхает среди своих редкостных статуй и книг и плачет слезами восторга над идиллической поэзией Уордсворта («Перо, карандаш и отрава»). А третий убийца, Дориан, зарезав своего лучшего друга, начинает рисовать цветы и смаковать стихи Теофиля Готье. Все навыворот, все наоборот в этой перевернутом мире, не только образы или сюжеты, но — и мысли, и вы только вчитайтесь в такие изречения Уайльда:

— Душа родится дряхлой, по становится все моложе.
— Ненужные вещи в наш век единственно нам нужны.
— Холостяки ведут семейную жизнь, а женатые — холостую.
— Ничего не делать — очень тяжелый труд.
— Если скажешь правду, все равно рано или поздно попадешься.

Во всех этих изречениях именно та особенность, что они — наоборот. Берется общепринятая мысль и почти механически ставится вверх ногами. Конечно, банальность остается банальностью, но производит впечатление парадокса.

Таких афоризмов наизнанку, таких (как сказал бы Базаров) «противоположных общих мест» у Оскара Уайльда — тысячи. Если, например, до сих пор говорилось:

— Браки совершаются в небе.

У него говорится:

— Расторжение браков совершается в небе. 

Если существовала крылатая фраза:

— Высшие классы общества да послужат примером для низших!

У него говорится:

— Для чего же и существуют низшие классы, как не для того, чтобы подавать нам, высшим, пример!

Эти перевернутые мысли мелькают у него на каждой странице. Думать для него означало: перевертывать мысли. Он постоянно создавал такие афоризмы:

— Естественность это поза.
— Время — потеря денег.
— Своя рубашка дальше от тела.

Когда я впервые знакомился с Оскаром Уайльдом, мне казалось, что фабрикация таких изречений есть, в сущности, дело не трудное. Нужно только, как говорит в романе Уайльда одна девушка, «заново написать все пословицы», всякую пропись перевернуть вверх ногами, и при этом иметь такой вид, будто совершаешь нечто небывало-дерзновенное, возносишь новые скрижали на новый Синай:

— Ради парадокса, Гарри, вы приносите в жертву все.

— Мир охотно идет на этот жертвенник! — отвечает Гарри-Уайльд.

— Вы обращаетесь с миром, как с каким-то стеклянным шариком, — вот какую грандиозную роль приписывал он своим парадоксам. «Все философские системы я влагал в одну фразу, всё бытие в эпиграмму», — похвалялся он потом в «De Profundis» — «Путь парадоксов — путь истины!» «Чтобы испытать действительность, ее надо видеть на туго натянутом канате. Когда истины становятся акробатами, мы можем судить о них». Принц-Парадокс, повелитель всех истин-акробатов, истин-клоунов, такой титул был ему дороже всего, и он всегда был готов щеголять своими перевернутыми мыслями:

— «Я интересуюсь лишь тем, что меня совсем не касается».
— «Я могу поверить лишь невероятному».
— «Когда люди соглашаются со мною, я вижу, что я неправ».

И так дальше, и так дальше, с тем же механическим однообразием: выворачивает, выворачивает наизнанку всевозможные общие места. [...] 

Светский человек, чуть ли не родившийся в гостиной, — он усвоил себе вполне, развил и довел до совершенства все методы салонного мышления, этой блестящей, но бесплодной игры ума, где остроумие дороже мудрости, и яркость ценнее глубины, где главная цель: блеснуть, поразить, «произвести впечатление», где тихие, заветные мысли были бы совершенно некстати, и даже, пожалуй, нужно, чтобы вы сами не верили в то, что вы так эффектно высказываете, и тогда старая герцогиня Бервик, как это часто бывает на страницах Уайльда, ударит вас по руке своим веером и ласково скажет:

— Какой вы ужасный циник! Приходите к нам завтра обедать!

Здесь высшая награда для салонного ницшеанца.

Он явится завтра к герцогине с большой бутоньеркой фиалок, и там-то, между третьим и четвертым блюдом, заканканируют у него на туго натянутой проволоке его мысли-клоуны и чувства-акробаты. Он будет требовать уважения к младшим, он докажет, что семейный очаг - настоящая сфера для мужчины, что в душе есть животность, а в теле духовность, что филантропы совершенно лишены всякого чувства человеколюбия, и — «Ах!» — воскликнет он, например: — «Как я недавно хохотал... на похоронах покойного брата. Горе у меня выразилось именно так. Всех это, конечно, возмутило, но когда же все не возмущаются! Я находил, что мои смех великолепен. Плакать умеет каждый, я же усилил свое горе далеко за пределы слез».

Здесь тучная герцогиня Гарлей ударит его веером и скажет:

— Вы очень опасны и злы. Приезжайте к нам во вторник обедать.

Бог с ним и со всей его пиротехникой! Пускай себе хохочет на погосте! Пускай убийцы у него отличаются нежностью, а человеколюбцы ненавидят людей! Это все лишь кокетство ума, в этом нет ни лиризма, ни искренности, и кто же не отойдет равнодушно от этих равнодушно сфабрикованных фраз. Главное, такой неинтимный писатель! Он как будто и думает не для себя, а для публики. Любопытно, что у него на душе, когда он остается один, когда не для кого ему мастерить афоризмы.

Но другого пути у него не было: таких методов и форм мышления требовала от него та великосветская салонная чернь, ко вкусам которой было приспособлено его дарование Она же требовала их потому, что при всем своем кажущемся бунтарстве, они, в сущности, вполне безопасны и, выворачивая наизнанку весь мир, оставляют все, как было.

Источник: К. И. Чуковский. Собрание сочинений: В 15 т. Т. 3: Высокое искусство. Из англо-американских тетрадей. / Сост. Е. Чуковской и П. Крючкова. — 2-е изд., электронное, испр. и дополн. — М.: Агентство ФТМ, Лтд, 2012. — С. 387-391.

ЧТО ТАКОЕ БАЗА ЗНАНИЙ?

Концентрированная книга издательства LIVREZON складывается из сотен и тысяч проанализированных источников литературы и масс-медиа. Авторы скрупулёзно изучают книги, статьи, видео, интервью и делятся полезными материалами, формируя коллективную Базу знаний. 

Пример – это фактурная единица информации: небанальное воспроизводимое преобразование, которое используется в исследовании. Увы, найти его непросто. С 2017 года наш Клуб авторов собрал более 80 тысяч примеров. Часть из них мы ежедневно публикуем здесь. 

Каждый фрагмент Базы знаний относится к одной или нескольким категориям и обладает точной ссылкой на первоисточник. Продолжите читать материалы по теме или найдите книгу, чтобы изучить её самостоятельно.  

📎 База знаний издательства LIVREZON – только полезные материалы.

Следующая статья
Livrezon-технологии
Как устроены политические карикатуры и почему они работают
Карикатура – это рисунок, изображающий кого-либо в намеренно преувеличенном, смешном, искаженном виде. Само слово «карикатура» происходит от итальянского сагі- саге — заряжать. Видимо, имеется в виду, что она «заряжена» особым юмором, который должен «выстрелить», чтобы доказать свою эффективность. Среди всех средств получения чрезвычайного удовольствия от юмора карикатура выделяется прежде всего тем, что направлена против лиц, претендующих на авторитет или выдающихся в каком-нибудь отношении. [...] И когда выдающееся представляется как нечто обыкновенное,...
Livrezon-технологии
Как устроены политические карикатуры и почему они работают
Искусство и дизайн
Как создать смешную сцену: изменение темпа воспроизведения
Искусство и дизайн
Как создать смешную сцену: нужно обмануть ожидания зрителя
Livrezon-технологии
Как устроены комедийные сцены: теория комического на примере «Ревизора»
Livrezon-технологии
Смейся, как Анри Бергсон. Сочиняем комедию по его советам из книги «Смех»
Livrezon-технологии
ДНЕВНИК ПЕДАГОГА. Запись #73: Для чего мы читаем художественные книги?
Livrezon-технологии
ДНЕВНИК ПЕДАГОГА. Запись #72: Как дети читали книги и обнаружили, что взрослые бывают одинокими
Livrezon-технологии
Фактчекинг в тексте: что и как проверять? Приём «Конкретизация»
Livrezon-технологии
Как обстановка помогает в работе: писательские приёмы Чарльза Диккенса
Livrezon-технологии
Какие шрифты удобнее читать и почему
Livrezon-технологии
Сторителлинг на потоке: откуда брать идеи для контента
Искусство и дизайн
Ложь как элемент комедии: как устроены «Борат», «Тупой и ещё тупее», «Цыпленок Цыпа» и другие фильмы
Livrezon-технологии
Как не уставать при чтении: советы читающему человеку
Искусство и дизайн
Катарсис в искусстве, или почему искусство так влияет на людей
Livrezon-технологии
Как развивались представления о чтении с Античности до наших дней