Показательны две истории. Первая, связанная с тем, как Че стал главным банкиром на Кубе, с разной степенью живописности отражается в разных источниках. Но суть ее неизменна. Однажды на заседании правительства Фидель, в поисках кандидата на пост главы Центробанка, задал присутствующим вопрос: «Есть ли среди нас настоящие экономисты?» Все потупили взор. Задумавшемуся Че послышалось, что Фидель спросил, есть ли в зале настоящие коммунисты. «Да, есть», — поднял руку Че Гевара. «Значит, будешь главой Центробанка!» — мгновенно решил Фидель Кастро. Рассказывают, что, когда делегация кубинских товарищей приехала на родину Че, в Аргентину, к его родителям, чтобы рассказать об успехах сына, Гевара-старший, услышав, что сын назначен на эту должность, застыл в недоумении, обронив: «Ну, все, п... ц вашему банку!» А потом сказал: «Мой сын распоряжается деньгами Кубы? Фидель сошел с ума. Когда семья Гевара берется за бизнес, дело всякий раз заканчивается крахом» (Пако Игнасио Тайбо П. «Гевара по прозвищу Че», М., 2000, с. 386).
И действительно, Че Гевара много сделал для того, чтобы ввести в ступор не только западных экономистов, но и некоторых кубинцев, особенно старой закалки. Ему было безразлично, что о нем говорят, когда на новых кубинских банкнотах появилась размашистая роспись «Че». Когда, под угрозой тюремного заключения, он запретил столичным работникам коммунальных служб ловить и отстреливать бродячих собак, сам подобрал бездомного «шарика» и стал ходить с ним на совещания. Собака, по прозвищу Муралья («Стенка»), была не такой уж дурной: знала все ходы в здании банка, могла легко доехать на лифте до девятого этажа, где располагался кабинет «шефа-хозяина», и открывала в него дверь лапой — действительно «проникала» через все стены!