С Ниной Ивановной мы подробно обговаривали все варианты обращения с Асей во время завтрака. По нашему предположению, Ася должна была возмущаться новой формой обращения. Так оно и случилось. Психологическая канва всего происшедшего в то утро представляет интерес, поэтому есть смысл ее воспроизвести.
Завтрак был на столе, а Нина Ивановна не предлагала дочери сесть. Ася вертелась на кухне и не решалась сесть за стол: непривычно, не было маминых уговоров.
— Ма,— капризно протянула Ася,— чего есть?
— Все на столе,— спокойно ответила мать.
Ася ковыряла ложкой кашу:
— А чего здесь такое черненькое?
Мать ничего не ответила на вопрос
— А чай сладкий? — не унималась Ася.
— Попробуй...
Возмущенная поведением матери, Ася встала из-за стола, не попрощавшись, ушла обиженная. Вечером она жаловалась матери:
— У меня на всех уроках живот болел и голова кружилась. Я ничего не соображала...
— Почему? — удивилась мать.
— Как это «почему»? — возмутилась дочь.— А что я ела утром? Глоток чая — и все.
На следующее утро ситуация повторилась. Мать ласково сказала дочери: «Позавтракай как следует, чтобы снова живот не болел». И вышла из комнаты. В то утро Ася впервые без напоминаний хорошо позавтракала, убрала за собой посуду и молча ушла в школу.