Какие трудности поджидают супруга королевы: Виктория и Альберт
Надо сказать, что принц Альберт далеко не всегда и не во всем разделял увлечения своей супруги. Как-то он признался барону Штокмару, что считает ее «прекрасным человеком, который немного испорчен дурным воспитанием». Она была сильной, волевой, целеустремленной, вдумчивой, рассудительной и даже временами доброй, но часто впадала в отчаяние, проявляла нетерпение и могла потерять самообладание от сущего пустяка. Разумеется, не было никаких сомнений, что он совершенно искренне любил жену, но в то же самое время его беспокоила мысль о ее властном характере и собственной неспособности противостоять упрямым капризам. Кроме того, ему не нравилась твердая убежденность Виктории в том, что он ни при каких обстоятельствах не должен заниматься политическими делами. Его даже не приглашали в комнату, когда там шли серьезные беседы с премьер-министром, а королева никогда не обсуждала с ним государственные дела. Когда же он все-таки пытался хоть как-то завязать с ней разговор о политических проблемах, она тут же меняла тему разговора. Разумеется, при таком положении дел она не показывала ему государственные бумаги, не знакомила с деятельностью государственных департаментов, а обо всех важных событиях в стране он узнавал из газет или из досужих сплетен придворных.
Это было для принца Альберта тем более неприятно, поскольку он хорошо знал по рассказам брата, что принц Фердинанд Саксен-Кобургский, будучи мужем королевы Португалии Марии да Глории, одновременно считался королем-консортом и в этом качестве принимал самое активное участие в решении всех важных государственных дел, а не только целовал ее руку и исполнял рутинные придворные обязанности. А англичане, как часто повторяла ему королева Виктория, были чрезвычайно «ревнивы к любому иностранному вмешательству во внутренние дела их правительства».
«У меня есть ощущение, – говорил лорд Мельбурн Джорджу Энсону, – что главной причиной такого ее поведения является опасение, что это может породить массу недоразумений и споров с супругом. Она считает, что семейная гармония может существовать только в том случае, если оба будут избегать конфликтных ситуаций». Однако нет никаких сомнений, что в основе подобного поведения королевы лежит ее стойкое нежелание делить свою власть с кем бы то ни было, даже с любимым и обожаемым мужем.
А король Леопольд придерживался совсем другого мнения. «И в бизнесе, и во всем остальном, – говорил он, – принц должен быть важным помощником для королевы. Он просто обязан быть для нее ходячей энциклопедией, с помощью которой она могла бы ответить на любой вопрос, который не может решить в силу недостаточности образования или воспитания. И при этом королева не должна иметь никаких секретов от мужа, вне зависимости от предмета обсуждения». Однако эти секреты все же существовали. Поэтому у принца Альберта возникало всякий раз крайнее неудовольствие, когда королева решительно отказывала ему в праве давать какие-либо советы. Если, к примеру, в королевский дворец приходила официальная почта с пометкой «срочно на подпись», то королева всегда спешила подписать их немедленно, а принц Альберт советовал ей не торопиться и поразмыслить над документами несколько дней. По его мнению, такие срочные бумаги должны были бы вызывать у королевы чувство негодования, поскольку важные решения не принимаются впопыхах и без надлежащего изучения.
Что же до самой королевы, то она стремилась ограничить роль принца как партнера в делах лишь незначительной «помощью при разборке бумаг». Как говорил принц Альберт своему другу принцу Уильяму Лёвенштейну, «в семейной жизни я очень счастлив, но постоянно испытываю трудности в определении своего места в обществе, которое соответствовало бы моему достоинству. Именно поэтому я только муж, а не хозяин дома».
В их взаимоотношениях были, конечно, и другие проблемы. Так, например, принц Альберт не разделял привязанности жены к различного рода увеселительным мероприятиям при дворе, к ее страстному желанию танцевать до полуночи, а затем позднему отходу ко сну. Бурной и неугомонной суете городской жизни он предпочитал более спокойную и размеренную жизнь в сельской местности, к тому же привык рано ложиться спать. Он часто говорил своему брату, что иногда у него возникает желание вернуться в Кобург, в «маленький уютный домик», а не проводить время в огромном городе и выполнять какие-то странные обязанности, которые возложила на него семейная жизнь.
А когда принц чувствовал себя предельно усталым или раздраженным непривычным ритмом придворной жизни, то обычно злился по пустякам и проявлял недовольство каждой мелочью. Часто его видели спящим после ужина, и в таких случаях королева требовала разбудить его и продолжать веселье. Свидетелем одного из таких случаев невольно стал французский посол в Англии Гизо, который присутствовал на одной из вечеринок вскоре после свадьбы. «Принц Альберт спал. Она посмотрела на него, мило улыбнулась, а потом недовольно поморщилась и толкнула его локтем под бок. Он проснулся и понимающе кивнул головой, после чего снова уснул».
Принцу Альберту действительно было скучно по вечерам, и он ощущал разочарование тем обстоятельством, что не вполне способен выполнять все придворные обязанности и в особенности не может долго беседовать с постоянно находящимися при дворе литераторами и учеными. При этом он прекрасно понимал, что подобное общение помогло бы ему лучше узнать повседневную жизнь в стране.
Принц Альберт вовсе не был мрачным человеком с угрюмыми взглядами на происходящее. В действительности он умел получать удовольствие от жизни, но его возможности были далеко не безграничны. Он не являлся таким гедонистом, как его жена, и не мог полностью отдавать все свои силы придворному веселью. Ему никак не удавалось привыкнуть к английской кухне и местному климату, поэтому он очень быстро уставал от того, что большую часть времени ему приходилось говорить по-английски. Надо сказать, что простые англичане всегда принимали его весьма доброжелательно, однако представители высших слоев общества проявляли крайнюю сдержанность и редко выказывали ему свои симпатии. А некоторые члены королевской семьи демонстрировали по отношению к нему откровенную неприязнь. Так, например, герцог Кембриджский стал недовольно ворчать, когда кто-то на несколько дюймов отодвинул его знамя ордена Подвязки в часовне Святого Георгия в Виндзоре, чтобы освободить дорогу для «этого молодого чужеземного выскочки». А его супруга герцогиня Кембриджская пошла еще дальше и даже не соизволила встать, когда во время ужина провозгласили тост за здоровье принца Альберта.
Неприязнь между герцогиней Кембриджской и принцем Альбертом стала еще сильнее, когда ее сын, этот «одиозный» парень, как выразилась королева Виктория, по слухам, стал виновником неожиданной беременности леди Огасты Сомерсет. Принц Джордж Кембриджский давно уже пользовался нелестной репутацией дамского угодника, хотя и был при этом весьма стеснительным молодым человеком, а леди Огаста – старшая дочь герцога Бофорта – была женщиной с «дурной репутацией, готовой на все ради исполнения своих причудливых и страстных капризов». Таким образом, для подобных слухов, несомненно, были некоторые основания, а принц Альберт был и вовсе убежден в их правдивости. Однако ни он, ни королева Виктория не захотели разговаривать на эту тему с самой леди Огастой, когда та появилась при дворе, и приказали придворным дамам сделать то же самое. А когда принцу пытались доказывать, что все эти слухи являются совершенно беспочвенными, он неизменно отвечал, что если этого и не было на самом деле, то вполне могло быть при других обстоятельствах. В конце концов он нажил себе непримиримых врагов в лице герцогов Кембриджского и Бофорта, которые еще долго «кипели от возмущения и негодования».
После этого случая принц Альберт стал еще более непопулярным среди высшей аристократии страны, чем прежде. Его честность, совершенно очевидное для всех умственное превосходство, прекрасное образование, мастерство удачливого охотника, аристократические манеры, искушенность в танцах и других светских ритуалах, его умение кататься на коньках, хорошо держаться в седле, прекрасно плавать, талантливо играть на пианино и неплохо петь – все это вызывало у многих придворных скорее чувство зависти и ревности, чем восхищения. А во время беседы за ужином принц Альберт всегда демонстрировал прекрасную эрудицию, начитанность, компетентность во многих вопросах культуры и искусства, что тоже не могло остаться незамеченным. Как отмечал позже барон Штокмар, окружающие его люди стали искать недостатки там, где принц был бессилен что-либо возразить. Они всегда могли сказать: «Посмотрите, как бездарно сшит его костюм» или «Посмотрите, как ужасно он пожимает руку». Даже в его манере ездить верхом на лошади многие начинали видеть что-то германское, стало быть, грубое, невежественное.
А самое слабое место они находили в манере принца общаться с женщинами, когда тот чувствовал себя не в своей тарелке и часто терялся. Его упрекали в том, что он был слишком стеснителен, скован, сдержан, не умел красиво поддержать беседу, плохо ухаживал, избегал смотреть прямо в глаза, часто краснел от смущения. Многие заметили, что во время прогулок в саду Букингемского дворца со своим любимым псом принц Альберт молча проходил мимо придворных дам, не обращая на них абсолютно никакого внимания. Разумеется, они видели в этом нечто ущербное, нечто, такое, что указывает на его немецкое происхождение.
Обычно принц Альберт объяснял Виктории, что просто не видит в них никакого шарма и поэтому не считает нужным делать им пустые комплименты. Как он сам признался своему секретарю, он «никогда не испытывал никакого искушения в отношении даже самых красивых женщин». Более того, даже сама мысль о каких-то интимных связях с посторонними женщинами казалась ему совершенно кощунственной. Разумеется, королева была весьма довольна таким отношением мужа к другим женщинам, но многие придворные дамы считали его выскочкой, занудой и совершенно холодным человеком, неспособным на страстный поступок. Более того, они считали такое поведение унизительным для себя и совершенно искренне полагали, что принц Альберт своим равнодушием наносит им недопустимое оскорбление. Кроме того, их возмущало, что он не позволял придворным дамам сидеть в его присутствии, что они расценивали как недопустимое высокомерие по отношению к ним. Однажды беременная леди Рассел почувствовала легкое недомогание, и королева приказала ей сесть на стул, но при этом посадила впереди нее другую даму, чтобы принц Альберт не заметил столь откровенного нарушения придворного этикета.
Хорошо осознавая свою непопулярность среди высших слоев британского общества и даже среди придворных, принц Альберт все больше страдал от тоски по родине. А когда его отец уехал домой после краткосрочного визита в Англию, Альберт неожиданно расплакался. Королева попыталась успокоить его, но он еще больше смутился от столь немужского поведения и убежал к себе в спальню. Она поспешила за ним, но все ее попытки успокоить любимого мужа успеха не имели. При этом он напомнил ей, что она никогда не знала своего отца, что все ее детство прошло в ужасном одиночестве, а вот он по сравнению с нею многое оставил на родине.
Королева была растрогана таким отчаянным приступом ностальгии. «Боже мой, – писала она в дневнике, – если бы кто знал, как я хочу сделать своего любимого мужа счастливым и жизнерадостным!». [...]
Во время родов и в течение первых двух недель после родов, когда королева находилась в постели, принц Альберт охотно выполнял роль ее «сердобольной матери» и был ее «самой доброй, самой отзывчивой и самой мудрой няней». Он подолгу сидел рядом с кроватью в темной комнате, читал Виктории любимые книги или писал от ее имени письма. Он собственноручно перенес ее с кровати на более комфортную софу, а потом безропотно помогал ей переходить в другую комнату. Он являлся к ней по первому зову, а по вечерам терпеливо проводил время за ужином с герцогиней Кентской.
Правда, и награда за все эти неудобства была достаточно весомой. В день рождения принцессы он представлял интересы королевы на заседании Тайного совета, а десять дней спустя он с гордостью написал своему брату: «У меня сейчас масса самых неотложных дел, и к тому же приходится заниматься политическими делами Виктории». По словам его личного секретаря Джорджа Энсона, с которым принц не только нашел общий язык, но и подружился, это повышение его официального статуса «было вызвано прежде всего тем фактом, что многие члены кабинета министров и парламента вынуждены были обращаться к нему для решения самых неотложных политических проблем. Тот факт, что одним из них был герцог Веллингтон, окончательно убедил Викторию в принципиальной способности принца Альберта решать важные государственные дела и быть для нее чем-то гораздо большим, чем просто помощником королевы. Он действительно хотел быть настоящим главой семейства, полноправным хозяином в своем доме, суперинтендантом всего королевского двора, управляющим в ее личных делах, единственным верным советником в вопросах политической жизни и единственным полноправным помощником в ее отношениях со своим правительством... Словом, он стремился стать ее личным секретарем и постоянным министром». [...]
Принц Альберт писал для королевы меморандумы, составлял черновики писем, разрабатывал проекты решений и вообще превратился в незаменимого и в высшей степени компетентного личного секретаря королевы, отличающегося к тому же редкой трудоспособностью. Кроме того, он был ее бесценным советником, обладающим исключительным влиянием на формирование мировоззрения королевы и, как выразился Джордж Энсон, на «усиление ее влияния в стране». Другими словами, принц Альберт стал весьма влиятелен не только при дворе, но и в тех сферах деятельности, которые выходили далеко за пределы двора или правительственных кругов. Хотя при этом многие придворные по-прежнему считали его занудным и высокомерным человеком, совершенно не приспособленным к беззаботной придворной жизни. После рождения дочери принц Альберт был назначен председателем Комиссии по искусству и в этом качестве долго «занимался развитием изящных искусств в связи с реконструкцией обеих палат парламента», почти полностью разрушенных пожаром в 1834 г. По собственной инициативе принц Альберт приступил к реформированию королевского хозяйства – огромной организации, состоящей из большого количества самых разнообразных придворных, слуг и наемных работников.
Клуб LivreLady – это объединение женщин разных профессий, возраста, семейного положения и географии. Более трёх лет участницы собирают женские проблемы, исследуют успешные и провальные стратегии современной женщины, создают инструменты преодоления самых распространенных трудностей.
Вы можете помочь проекту, присылая свои вопросы, проблемы и решения на тему обучения, карьерных стратегий, быта и коммуникаций по адресу livrelady@livrezon.ru
→ LivreLady ВКонтакте
→ LivreLady в Telegram
→ LivreLady на YouTube
ЧТО ТАКОЕ БАЗА ЗНАНИЙ?
Концентрированная книга издательства LIVREZON складывается из сотен и тысяч проанализированных источников литературы и масс-медиа. Авторы скрупулёзно изучают книги, статьи, видео, интервью и делятся полезными материалами, формируя коллективную Базу знаний.
Пример – это фактурная единица информации: небанальное воспроизводимое преобразование, которое используется в исследовании. Увы, найти его непросто. С 2017 года наш Клуб авторов собрал более 80 тысяч примеров. Часть из них мы ежедневно публикуем здесь.
Каждый фрагмент Базы знаний относится к одной или нескольким категориям и обладает точной ссылкой на первоисточник. Продолжите читать материалы по теме или найдите книгу, чтобы изучить её самостоятельно.
📎 База знаний издательства LIVREZON – только полезные материалы.