Приступая к разбору техники комического, можно заметить, что почти все трюки довольно легко укладываются в две группы: статическую и динамическую, причем первая распадается на два отдела: вещь и поза. При этом, понятие статичности нельзя в данном случае ограничить, одной неподвижностью. К этому надо добавить еще некоторую пассивность, например, в отношении вещей. Они статичны по существу, но в кадре могут быть и динамичными, хотя и пассивными в своем движении.
В комической, в трюке, вещь может занимать центральное место, целиком выполняя задачу вызывания смеха. Рассмотрим три приема, в которых вещь играет доминирующую роль.
1. Оживление вещей. Когда-то очень модный прием, сейчас применяется сравнительно редко. Прием исключительно кинематографический. Ожившая вещь почти неизменно производит комическое впечатление, если только у автора не было специально-драматического задания, например, иллюстрация кошмара, сумасшествия и т.п. Обычно, чем больше вещь по размерам, тем она смешнее в движении. Например, большой шкаф, разгуливающий по улице («Похождения Октябрины» в постановке ФЭКС'ов), благодаря своей громоздкости, выглядит смешнее, чем мелкие вещи, двигающиеся в короткометражных рекламных фильмах. Хотя, мелкие вещи обладают какой-то большей выразительностью, чем большие, почему-то производящие впечатление тупости. Анри Бергсон, анализируя смех, придает большое значение смехоспособности автоматизма, как он говорит, «косности машины». Это подметил и Чаплин, заявивший: «Здесь мы имеем что машина — пародия на человека.. явление как раз обратное: вещи смешны, потому что они очеловечиваются, им придаются свойства живых существ. К этому приему очень близок комизм животных, очеловечиваемых в фильмах: костюмом, жестами, поступками, а иногда и ролью, их ставят в положение людей».
Прием оживления вещей – прием съемочно-технический. Поэтому он и применяется чаще всего в мультипликаторах, как это было отмечено, целиком на съемочной технике.
Метод оживления – метод неестественного и необычного. К нему примыкают трюки с хождением по стенам, животных (например, по потолку, летанием людей и в одной из фильм с Бэби Пегги), хотя здесь мы и имеем дело не со статикой, а с динамикой, не с вещами, а с людьми.
2. Использование вещей не по назначению. Разрушение привычных представлений и понятий — одна из основ комического. Отсюда комический алогизм, нарушение логической связи между причиной и следствием, комическое разрушение нормальных методов мышления. Комический алогизм объединяет большое количество приемов; везде, где Мы будем иметь дело с несоответствием чего-нибудь чему-нибудь – в основе будет лежать комический алогизм.
В данном случае, вещи используются не так, как это общепринято и установлено. В качестве словесного примера можно привести старый армянский анекдот: стоит на письменном столе один сапог, на шкафу другой сапог и т. д. В кино подобный прием находит гораздо большее и более смешное применение. Гарольд Ллойд спит в выдвинутом ящике комода («Среди пираток»), проверяет свои часы по указанию движения лифта (сравните с анекдотом – пьяный смотрит на термометр, говорит, – «ого, уже двенадцать», – и переставляет часы), ест цветы («Луи на охоте»), режет блины ножницами («Вознагражденная добродетель»). Ильинский, деликат- ным жестом чистит свой костюм банным веником („Когда пробуждаются мертвые") Во всех этих случаях вещь утилизируется не по-положенному. С комическим алогизмом и нарушением установленных житейских норм, нам придется еще столкнуться в дальнейшем.
3. Использование вещей вопреки их свойствам. Прием, непосредственно развивающий предыдущий. Вещи используются не только не по назначению, но со стороны качеств, которыми они явно не обладают. При этом, мы можем наблюдать как соединения этих двух методов, так и совершенно самостоятельное применение второго.
Среднее положение занимает трюк Чаплина в «Золотой горячке», когда он поджаривает подметку с башмака («мягкие части» достались по жребию его товарищу), во время голодовки в занесенной снегом хижине. Чаплин жует подметку и обсасывает гвозди, как косточки рябчика. Более точным примером рассматриваемого метода, является эпизод с Ильинским («Когда пробуждаются мертвые») с «взбиванием» вещевого мешка, наполненного твердыми предметами, как мягкой перинной подушки. Другой пример: Гарольд Ллойд («Вознагражденная добродетель») завтракает, глядя с улицы в окно ресторана. Он вынимает из кармана аккуратно завернутую кость, абсолютно лишенную каких бы то нибыло следов мясных придатков, посыпает ее солью и, покрутив ею во рту, заворачивает обратно, а потом ожесточенно ковыряет в зубах зубочисткой, словно там много застряло.
Есть еще и другие приемы комического обыгрывания вещей. Иногда вещи переносятся в несвойственную им обстановку или место. И не только вещи, но и люди, животные, платья и маски. Отсюда — прямой переход к анахронизмам, о которых сейчас пойдет речь. Но, с другой стороны, перенесение вещей в неподходящее место порождает, если так можно выразиться, анахронизм не во времени, а в пространстве.
4. Внешность не соответствующая окружающему. Прием построений на несоответствии явления обстановке. Трюки такой формы занимают среднее положение между статической и динамической группой, между вещами и людьми.
Это, по преимуществу поза и маска, в отношении действия, хотя сюда входят и жест и движение.
Анахронизмы подходят к этому приему, как временные, так и пространственные.
Полярная собачья запряжка на римском форуме («Три эпохи» с Бэстером Китоном) двойной анахронизм. В той же фильме несчастное количество тонких остроумных анахронизмов: номер на колеснице и «stepney» — запасная шина, как на автомобиле, солнечные часы на руке (соединение анахронизма с алогизмом) и т. д.; «раунд» бокса, проведенный по всем правилам, на средневековом рыцарском турнире («Пилюли веков» с Джо Роком — подражание «Трем эпохам»). K пространственным анахронизмам можно отнести Ильинского, вымазанного сажей («негр»), идущего по улицам Москвы в купальном костюме («Мисс Менд»), купальщиц северном полюсе («купальные» фильмы американского комедийного режиссера Мак-Сенетта) и т. д.
Дальнейшее развитие трюки этой формы получают в следующем приеме.
5. Внешность, не соответствующая поступкам. Такова, прежде всего, маска многих артистов, например, Бэстера Китона: застывшее безучастное лицо при всех самых рискованных и необычайных положениях и случаях. Основа метода контраст, алогичная реакция. Бэстер Китон, в одной из своих последних фильмов — «Генерал» (таково собственное имя паровоза), с безучастным, неподвижным лицом смотрит на крушение поезда, проваливающегося с мостом в реку. Несоответствие между явлением и реакцией на него вызывает комический эффект. Бешено-динамичный трюк с прыжком с крыши, обломом водосточной трубы, полетом через окно и вниз через отверстие в потолке, с падением на выезжающий пожарный автомобиль, проделывается им с лицом человека скучающего в кресле («Три дома эпохи»).
же относится и обратное большое возбуждение, острое реагирование на пустяки, или например, чрезмерный испуг без достаточной причины. Словесное оформление приема: человек, которому поездом отрезало ноги, говорит удивленно, – «А знаете, это у меня первый раз такое... с ногами». (Соединение с алогизмом).
6. Запоздавший, или задержавшийся жест. Прием, основанный на внезапной перемене обстановки или положения, что герою осталось незамеченным. Что- нибудь из окружающего изменилось, исчезло, но герой продолжает действовать так, как будто все осталось по-прежнему. Метод этот очень распространен и особенно часто встречается в самом примитивном виде.
Бэстер Китон заглядывает в ресторан, прячась за автомобиль. Автомобиль отъезжает, а Китон, не заметивший этого, остается в изогнутой позе подсматривающего, хотя он уже виден тем, за кем он наблюдает («Три эпохи»). Использование отъезжающего авто в этом приеме, пожалуй, весьма характерно. Почти точное повторение мы видим у Гарольда Ллойда в «Вознагражденной добродетели», когда он, убегая от полицейских, приседает на корточки за стоящим автомобилем.
Вообще, у Гарольда Ллойда, этот метод является одним из излюбленных и встречается очень часто. При этом, он хорошо варьируется и преподносится с разнообразным содержанием.
7. Поведение, не соответствующее положению. Прием, целиком базирующийся на комическом алогизме. Действующее лицо делает не то, что кажется логически необходимым при данных обстоятельствах, а совсем другое, часто обратное. «Логика смешного», это – логика воображения, которая отлична от логики разума. Она подобна логике сновидения, или пьяного человека, но все же подчиняется каким-то законам, однако выявить их трудно (А. Бергсон). [...]
Примерами рассматриваемого приема являются поступки действующих лиц фильмы, нарушающие смысл положения. В «Вознагражденной добродетели» Гарольду Ллойду навязывается роль вора. Как он себя ведет в этом положении? Конечно, он делает все то, что вор не должен делать. Громко чихает, кричит. Вместо того, чтоб осторожно открыть окно, он ломом разбивает стекло. И когда ему испуганные сообщники говорят: «Мы думали, что вы умеете открывать окна», он хвастливо отвечает: «А разве я не открыл его?» После того, как он влез в чужую квартиру, он начинает играть с кошкой, снимает пиджак и с комфортом усаживается за еду. [...]
8. Действия, заведомо бесполезные. Классический прием, весьма древнего происхождения. Применяется в литературе (басни). На смехоспособность этого приема указывали еще Кант и Спенсер. Анри Бергсон, вскрывая причину комизма заведомо бесполезных действий, находит, что здесь мы имеем дело с несоразмерностью между причиной и следствием. Смех есть показатель того, что усилие привело к пустому месту. Зритель (или читатель) заранее видит отсутствие цели у человека, изо всех сил старающегося что-то делать, поэтому тщетные усилия производят комический эффект. Словесное оформление приема: человек изучает иностранный язык таким способом: выучивает наизусть словарь, сперва в алфавитном порядке иностранные слова, а потом в таком же порядке, совершенно отдельно, русское значение слов (Тэффи).
Из многочисленных примеров кино, остановимся на одном. В фильме «Не в своих санях» Гарольд Ллойд поднимает разбросанные по полу игрушки и бросает их в корзину. А стоящий рядом мальчик, оставаясь незамеченным, вынимает только что брошенное в корзину и выбрасывает обратно на пол. Работа обоих протекает ритмично, как по метроному и с большим старанием. В результате, количество игрушек на полу не уменьшается, а в корзинке — не увеличивается.
9. Прием ненужного затруднения, или замены простого действия сложным. Прием этот близок к приему бесполезных действий, с которыми мы ознакомились выше. Средства обоих приемов одинаковы, различны только результаты, так как здесь действие приводит к какой-то цели, между тем как там все разряжается в пустую. Строится прием на комическом алогизме. Нарушение логических норм протекает схематичски в таком порядке: из данной посылки, путем ложного рассуждения приходят к правильному выводу. В трюке это оформляется посредством ненужно-сложных действий для получения требуемого результата. «Зачем ходить прямой дорогой, когда есть окольная?» — таков, приблизительно, смысл приема.
В фильме «Его дочь — лунатик», приятель Гарольда Ллойда надел пальто через столб так, что последний проходит между его спиной и пальто. Вместо того, чтобы снять пальто с одного рукава и освободить застрявшего, Гарольд Ллойд с большим трудом и усилиями разрывает пальто снизу до верху, вдоль всей спины. Сила комического эффекта тем больше, чем больше трудностей преодолено на окольном пути, заменяющем прямой. [...]
10. Несоразмерность масштабов. Очень оригинальный и своеобразный прием. Сущность его заключается в том, что поступок не соразмеряется с необходимостью.
B «Нашем гостеприимстве» регулируется движение на почти пустой улице. Там же, Бэстер Китон закрывается от водопада зонтиком. Ильинский распахивает для себя обе створки широких ворот («Когда мертвые пробуждаются») и т. д.
В этом приеме обычно происходит противопоставление маленького большому, при чем обе величины принимаются равными, соответствующими друг другу (водопад — зонтик).
11. Повторяемость. Метод, можно сказать, классический, издавна применяемый в литературе и театре. «Повторение — это комбинация обстоятельств, которая несколько раз возобновляется в одном и том же виде, идя в разрез с постоянно меняющимся течением жизни» (А. Бергсон).
Подлинная жизнь не должна никогда точно повторяться. Наука утверждает, что ни одно явление не может быть в точности воспроизведено, ввиду большого количества меняющихся факторов, дающих общий результат.
Это усвоено и так называемым жизненным опытом, который относится к повторяемости как к чему-то не обычному, странному, а чаще смешному. Человек, чихающий десять раз подряд, вызывает смех.
В повторяемости смешон не столько самый факт, сколько его количественная сторона, постоянная возобновляемость.
В кино из многочисленных примеров можно отметить фильму Дугласа Мак-Лина «Герой воздуха», где лакей, нагруженный выше головы вещами, многократно спускается с лестницы и, получив отмену распоряжения об отъезде, возвращается обратно наверх в комнату, где вещи сбрасываются с нарастающим каждый раз ожесточением.
Повторяемость может варьироваться на разные лады, переходить на разных действующих лиц (знаменитое «садитесь» в «Трусе» Джемса Крюзе) и в разные обстановки, причем суть явления остается одна и та же. Очень часто повторяемость комбинируется с другими методами, например, бесполезного действия (Чаплин, таскающий без конца воду в простреленном ведре), неожиданности и др.
А. Бергсон отмечает еще инверсию — обратную повторяемость, когда действие переходит к другому лицу и повторяется в обратном смысле или обратном порядке. [...]
14. Прием иллюзии или обмана. Иллюзии и умышленное ведение зрителя по ложному пути бывают различные и в кино могут применяться с большим успехом, чем где бы то ни было.
Но в данном случае, мы будем иметь в виду не разные приемы, основанные на зрительной иллюзии, а один конкретный метод, очень эффектный и строющийся на неполном показе кадра, для чего применяется диафрагмирование с постепенным раскрытием диафрагмы, затемнение и т. п.
Сущность приема заключается в следующем. Зрителю показывают один небольшой кусок кадра (напр., в диафрагму), на основании которого у него составляется совершенно определенное представление об остальной, закрытой части. Затем диафрагма раскрывается и зритель видит на экране нечто, ничего общего не имеющее с тем, что он себе представлял.
Этот прием, в общем итоге, основан на неожиданном. Это как бы некоторое определенное развитие того приема. Потому что в обоих случаях все клонится к тому, что дается какой-то эффект, когда зритель совершенно определенно ожидает чего-то другого. Мы могли бы сказать, что имеем здесь случай неожиданного для зрителя. [...]
Словесное оформление приема: к известному в свое время адвокату приходит некто и просит защищать его на суде. На вопрос адвоката, в чем вина клиента, тот – «Я проехал из Шклова в Кишинев». «Но в этом нет никакого преступления», — отвечает адвокат. «Да, но это было ночью!» — «Это не имеет никакого значения». - «Да, но об этом никто не знал!» — «Вы не обязаны никого уведомлять об этом». «Да, но я бежал из арестантских рот!» — «Ну, тогда — другое дело».
Концентрированная книга издательства LIVREZON складывается из сотен и тысяч проанализированных источников литературы и масс-медиа. Авторы скрупулёзно изучают книги, статьи, видео, интервью и делятся полезными материалами, формируя коллективную Базу знаний.
Пример – это фактурная единица информации: небанальное воспроизводимое преобразование, которое используется в исследовании. Увы, найти его непросто. С 2017 года наш Клуб авторов собрал более 80 тысяч примеров. Часть из них мы ежедневно публикуем здесь.
Каждый фрагмент Базы знаний относится к одной или нескольким категориям и обладает точной ссылкой на первоисточник. Продолжите читать материалы по теме или найдите книгу, чтобы изучить её самостоятельно.
📎 База знаний издательства LIVREZON – только полезные материалы.