После окончания школы в 1951 году я успешно поступил, сдав все экзамены, в институт иностранных языков. Но и в институте я подумал, что на первом-втором курсах опять учить английский с нуля вряд ли стоит, и попросился на французское отделение. Где и проучился первые три года, одновременно по полной программе сдавая все экзамены по английскому языку.
И вот после третьего курса, по чьему-то совету, я договорился о своем переводе все-таки на английское отделение. Я уже тогда подумал о будущем распределении. Мне пришла в голову мысль, что с нашими бюрократическими порядками, если я закончу все пять лет учебы на французском отделении, то меня с этим языком и распределят, не обратная внимания на то, что мой французский, выученный за пять лет пребывания в институте, никогда не смог бы стать вровень с нажитым мной естественным путем английским языком.
Однако дело до формального распределения так и не дошло. Цепь некоторых событий, отчасти случайных, привела к тому, что обо мне рассказали Олегу Александровичу Трояновскому, в то время - основному местному переводчику, который работал в Министерстве иностранных дел, в секретариате министра. Он в то время тяготился уже своей переводческой нагрузкой, хотел перейти на нормальную дипломатическую работу и искал себе замену. Я был приглашен на беседу к нему, он устроил мне нечто вроде экзамена; поговорил со мной по-английски, предложил перевести какой-то материал с русского на английский, с английского на русский. А затем, как я позже узнал, переговорил с тогдашним первым заместителем министра иностранных дел Василием Васильевичем Кузнецовым, который и дал команду, чтобы меня после института направили в МИД, где я и оказался в Бюро переводов.
Так что, Олега Александровича Трояновского в и по сей день считаю своего рода крестным.