Вот тут и возникает мое личное кредо на исполняемые роли: я не всеядна. Плохо это или хорошо, но это так.
Вот, к примеру, живет корень дерева. А что такое лист? Это посыльный корня для сборов света, дождя, углекислого газа и т. д. Листья выросли из корня. Когда же осенью корень укрепился для дальнейшей жизни, он листья сбрасывает, чтоб они не были его нахлебниками, а ему надо перезимовать, накопив силы.
Как ни хотелось бы сознавать собственную узость, но я сильная только там, где я посыльная от земли, от родины, от болей и радостей сегодняшней жизни, от людей, но людей не всех, а тех, которых люблю, притягательных для меня, к которым суждено мне быть привязанной. Я лист от корня, которому служу всей душой.
Пусть я отлечу когда-то, меня сменят по весне другие листья из моей породы. Не берусь утверждать, что это правильно, но у меня есть моя тема. Играть люблю только те ситуации, где я когда-то вздрогнула, испугалась, исстрадалась, влюбилась.
Юмор — один из самых значительных инструментов в моей мастерской. Конечно, внешние данные — это очень важно для актрисы. И все же я не рвусь в другие амплуа, чтобы не быть не принятой зрителями. Я уже как-то говорила по телевидению, что не представляю себя загоревшейся от роли Екатерины II или Марии Стюарт. Эти личности для меня сугубо документальные, как картотека или справочник о тех жизнях и страстях. Но опять же я не уверена, что этот мой взгляд верный. Может быть, просто четко понимаю свои возможности, глядя на себя со стороны. Однако я никак не могу смириться с сегодняшней тенденцией, не соблюдать такое понятие, как амплуа! Вот, к примеру, идет работа над темой сегодняшних воистину великих дел. И мы бываем в разных местах и видим собственными глазами, какие там руководители— и партийные, и беспартийные. Но ведь речь идет не о форме носа или уха, нет! Герой есть герой, и его героические дела должны быть как-то приподняты в искусстве. Это же агитация, это же для миллионов!
Ведь вы знаете, сколько земли живописец излазает, пока не выищет свой типаж— горн времени или событий. Долго ищет... А посмотрите, как принимают детей в балетную школу, как каждый суставчик прощупывают, даже маму разглядывают внимательно, выискивая в ней будущую фигуру девочки. Какие конкурсы! Какие просмотры! А в кино и в театре стали небрежнее относиться к этому и довели актеров до некой усреднении. Посмотрите, как подлажены типажи в «Тихом Доне». Не надо бояться этого слова — это великое слово «типажность». Вспомните «Машеньку» Ю. Я. Райзмана или его же «Коммуниста». Разве это не типажи? Но типажи, еще и наполненные богатым нутром. А то одно время наш «неореализм» скатился до того, что косой Крамаров стал героем многих фильмов. Поймите меня правильно: я не ищу открыточную, конфетную красоту. Разве Михаил Ульянов — опереточный красавец? Да у него и нос длинноват, и губастый какой-то, но он красавец, он мужчина, несущий в себе подлинную силу. И если у такого, как он, будет в руках хоть все государство, мы будем спокойны. А Брондуков или Стеблов — это комики, они пусть и играют комиков, они с этим жанром хорошо справляются.
И вот как же понять, что в фильме «Вас ожидает гражданка Никанорова» героиня уходит к Брондукову, а красавца Киндинова бросает? Что же не видно борьбы за большую душу и сердце? Стоит ли такая игра свеч, чтобы между такими достоинствами разбираться? Я за то, чтобы в искусстве все было укрупнено, приподнято, чуть оторвано от земли для зова к лучшему. Не дело хвастаться натурализмом, который, по-моему, несет в себе неподвижность, застой, скуку. Поэтому самый ответственный момент в начале работы над фильмом — это найти верный камертон, найти поводыря — актера, несущего в себе жанровые особенности фильма.