О досуге крестьянина и рабочего в раннесоветский период
Чем тягостнее были будни «маленького человека», тем более настоятельной была потребность отвлечься, забыться, отдохнуть.
Сфера отдыха, как и другие области жизнедеятельности в период «военного коммунизма», представляла собой замысловатую мозаику старого и нового. Власти по мере скромных возможностей пытались революционизировать досуг населения, обращая особое внимание на укрепление сознательности рабочих. Открывались рабочие клубы, непозволительно пышно в обстановке всеобщей нищеты устраивались празднования годовщин Октябрьской революции.
Так, в Вятке 25 октября 1919 г. был открыт рабочий клуб железнодорожников имени «товарища Зиновьева». Празднование двухлетия Октября и в губернском центре, и в сельской местности Вятской губернии сопровождалось митингами, демонстрациями и посещениями братских могил. Для идеологических мероприятий активно использовались и театральные помещения. В Вятском городском театре, например, 18 апреля 1920 г. прошел большой женский митинг на тему «Из кухни – к управлению государством зовет женщин Советская власть». В нем участвовало около 800 женщин.
Область досуга сжималась под напором политики мобилизации труда, которая вторгалась в сферу отдыха, превращая советские праздники в своеобразные смотры трудового энтузиазма.
День Международной солидарности трудящихся 1 мая 1920 г. превратился в очередной субботник. В Вятке за демонстрацией и пением революционных песен последовала организация огорода, плоды которого были предназначены беднейшим детям города; женщины были заняты пошивом одежды для раненых красноармейцев. Жители Орлова, Глазова и Слободского в этот день после митинга занимались посадкой деревьев, пилкой дров, ремонтом тротуаров, исправлением дорог, уборкой и вывозом за городскую черту нечистот с улиц и площадей.
Особым расположением властей пользовались военизированные праздники спорта. В Орлове 20 мая 1920 г. отдел всевобуча уездного военкомата организовал подобное празднование. Вслед за митингом в сопровождении знамен и духового оркестра были продемонстрированы гимнастические упражнения, соревнования в беге, метании диска и копья, фехтовании и других видах спорта. В Вятке 26-27 июня 1920 г. состоялась спортивная олимпиада, в которой бились за первенство команды Вятки и шести уездных городов.
Однако, как ни старались власти, искоренить прежние привычки проведения досуга не удавалось. Старое причудливо вплеталось в ткань советской действительности, то деформируя, то разрывая ее. Блюстительница чистоты политических нравов, ЧК регулярно и с нескрываемым неудовольствием отмечала упорную приверженность горожан традиционным формам свободного времяпрепровождения. Репертуар Пермского городского театра в декабре 1919 г. мало чем отличался от дореволюционного: на его сцене игрались спектакли по пьесам А.И. Островского и других бытописателей старой российской жизни. В марте 1920 г., несмотря на сохранение в Вятке военного положения и вопреки приказу по войскам гарнизона, горожане продолжали устраивать спектакли, собрания, концерты и вечера без уведомления коменданта города, рискуя быть преданными суду революционного трибунала. Челябинская губчека с неудовольствием отметила в январской сводке 1921 г., что служащие губпродкома 8 января – в праздник Рождества по старому календарю – организовали вечер с шикарным буфетом, пошлыми куплетами, кафешантанными песенками и расфранченной публикой. Устройство «танцулек», по выражению автора сводки, было непреходящим явлением.
В деревне развлечения молодежи также не претерпели принципиальных изменений. Хотя, по мнению одного из корреспондентов «Странички красной молодежи», расположенной на полосах челябинской «Советской правды», «теперь деревенская молодежь отстала от церкви и перестала хулиганить», некоторые пассажи в его заметке явно снижали оптимистический тон его оценки деревенских нравов. Традицией ходить по улице с гармошкой пытались воспользоваться сельские комсомольцы, обращаясь к юным односельчанам, не бросившим привычку к хулиганским выходкам, с частушками вроде следующей:
«Что, товарищи родные,
Что вы хулиганите?
Если вы не переменитесь, –
Вновь рабами станете!»
Наряду со светскими развлечениями, популярными оставались религиозные праздники, к которым советская власть вынуждена была относиться терпимо, вплоть до объявления их нерабочими днями. Так, вятские губернские совет профсоюзов и отдел труда и социального обеспечения объявили праздник Благовещения 7 апреля 1920 г., в среду, свободным днем. В связи с Пасхой все работы заканчивались, как было заявлено первоначально, 10 апреля в полдень, однако через пять дней, видимо, из-за недовольства населения, дополнительно было объявлено, что отдых начнется на сутки раньше, 9 апреля, и продлится до вторника, 13 апреля. Духов день, 31 мая, также был объявлен выходным днем.
Однако и светские, и духовные праздники сопровождались одним и тем же застарелым и тревожащим власти явлением: все они были обильно «пропитаны» алкоголем. Во всех уголках Урала, как и раньше, процветало кумышко-, бражко-, кислушко- и самогоноварение. Появившийся лишь 19 декабря 1919 г. декрет СНК о запрещении производства и продажи спирта и алкогольных напитков, за исключением виноградных вин и прочих напитков крепостью до 12°, не изменил прежнего двусмысленного положения с употреблением спиртного: как и раньше, повсеместно наблюдались «неупорядоченные вспышки пьянства всех социальных уровнях и не вполне уверенная реакция на него партийного руководства».
В феврале 1920 г. вятская пресса отмечала, что самогоноварение, пьянство и игра в карты идут полным ходом. В апреле, сразу после Пасхи, уфимский житель в частном письме делился своим житьем-бытьем: «Самогонку ПИТЬ можно, но дорого, четверть 5000 руб. Спирт 5000 руб. Но старую привычку не бросаем. С похмелья выпиваем. Дела хорошо идут».
В деревне пьянство приобретало особенно широкий размах, иногда грозя перерасти в беспорядки с политической окраской. О том, какими эксцессами сопровождалось празднование Пасхи 1920 г. в одной из станиц Краснохолмского района Оренбуржья, чекистская сводка сообщала: «В станице Кардаиловской 12-го апреля с[его] г[ода] происходило поголовное пьянство, раздавались крики: “Да здравствует Николай Второй", надевали кокарды и погоны. Были также пьяны члены ревкома, ячейки и милиции».
Верхнеуральская ЧК в июне рапортовала начальству о том, что «по всему уезду царит поголовное пьянство, гонят кумышку во всех станицах и поселках...» В августе 1920 г., чтобы предотвратить перевод урожая на самогон, власти Челябинской губернии стали штрафовать курильщиков самодельного спирта. Штраф составлял 1000 р. Однако ни штрафные санкции, ни скромный урожай, ни беспощадные реквизиции продовольствия не могли «образумить» крестьян. В сентябре 1920 г. в письме из Новоильинской волости Пермской губернии писали: «У нас урожай в этом году очень плохой, с голоду будем умирать и скотину нечем кормить. Праздники проводим весело, приезжай домой. По деревням сильно варят кумышку и пьянствуют».
Горечь жизни в «военно-коммунистическом» интерьере заливалась спиртным. Будущее рисовалось столь мрачно, что ни думать о нем, ни планировать дальнейшее существование не хотелось. Внешняя легкомысленность скрывала глубочайшую трагедию. Отдых, как и труд, превращался в абсурдный фарс.
ЧТО ТАКОЕ БАЗА ЗНАНИЙ?
Концентрированная книга издательства LIVREZON складывается из сотен и тысяч проанализированных источников литературы и масс-медиа. Авторы скрупулёзно изучают книги, статьи, видео, интервью и делятся полезными материалами, формируя коллективную Базу знаний.
Пример – это фактурная единица информации: небанальное воспроизводимое преобразование, которое используется в исследовании. Увы, найти его непросто. С 2017 года наш Клуб авторов собрал более 80 тысяч примеров. Часть из них мы ежедневно публикуем здесь.
Каждый фрагмент Базы знаний относится к одной или нескольким категориям и обладает точной ссылкой на первоисточник. Продолжите читать материалы по теме или найдите книгу, чтобы изучить её самостоятельно.
📎 База знаний издательства LIVREZON – только полезные материалы.