Сейчас я предлагаю вам, читатель, обратиться к предшествующему тексту книги, повествующему о полиглотах, и обобщить ту информацию, которая представляется вам наиболее существенной в плане формирования личности полиглота. А затем структурировать эту информацию в формате иерархической организации личности, вписав то, что вы сочтете важным, на соответствующие уровни, начиная с уровня окружения.
Когда человек развивает в себе качества полиглота? Как правило, в юности – в том возрасте, когда формируется личность. Но предпосылки обычно возникают в детстве, хотя процесс изучения новых языков продолжается потом в течение всей жизни.
Где? В многоязыкой среде, особенно если она окружает человека с детства, будь то естественное многоязычие, как у Вамбери или Дженьюлуса или созданное воспитанием, как у Гумбольдта. В ситуации острой необходимости контакта в иноязычной среде – как у Шлимана или в ситуации огромной тяги к той информации, которую ты можешь получить только благодаря другому языку, как в истории Сергея Халипова или Ирины Шубиной, о которой речь пойдет в нашей следующей книге.
Или же толчком может послужить тяга к своим неожиданно обретенным корням, как это было у московского подростка Вилли Мельникова. Еще в пять лет, увлекшись энтомологией, Вилли с удовольствием запоминал латинские названии насекомых. Но настоящий перелом произошел в день его тринадцатилетия, когда родители открыли ему, что его настоящая фамилия – Сторквист, что для его деда со стороны отца родным языком был шведский, а для бабки – исландский, что они были коминтерновцами, приехавшими из Скандинавии в революционную Россию и сгинувшими в концлагерях в годы сталинского террора. И Вилли принялся сам изучать шведский и исландский языки, а потом, узнав, что его бабушка со стороны матери в юности говорила по-немецки, еще до революции выучив этот язык в пансионе благородных девиц, стал просить ее обучать его и этому языку. Потом были годы учебы в Ветеринарной академии вместе со студентами из Венгрии, Чехословакии, ГДР, Африки, которые, как говорит сам Вилли, «подарили» ему свои языки. А после была служба в Афганистане и языки пушту и дари... И страшное черепное ранение, которое на годы вывело его из строя, могло бы вовсе уничтожить как личность, но сила воли и страсть к языкам, совершили чудо. Произошла не только полная физическая реабилитация, но и качественный скачок в способностях к усвоению новых языков. Если до ранения Вилли знал семь языков, то за последующие три десятилетия выучил еще почти сотню! Но возможность именно такой, конструктивной, реакции мозга на страшное ранение была заложена еще в детстве, когда у Вилли развился этот всепоглощающий и определяющий структуру его личности интерес к постижению других языков.
Что конкретно делают полиглоты, изучая языки? Какие действия неизменно приводят их к достижению результата?
(I) Действия на стадии ввода новой языковой информации различаются в зависимости от преимущественно визуальных или аудиальных стратегий данного полиглота.
• Так, для визуалов Гумбольдта, Шлимана, Халипова обычен путь от чтения текстов на иностранном языке, причем для многих это был метод параллельных текстов, который позднее был использован Ильей Франком и положен в основу его эффективного метода развития навыков чтения на иностранных языках.
• Для аудиалов Вамбери, Дженьюлуса, Мельникова обычна первоначальная загрузка нового материала на слух в ходе прямого общения с носителями языка.
Любопытно, что метод параллельных текстов хорошо работает и для аудиалов. Так, знаменитый кардинал Меццофанти, об аудиальных способностях которого можно судить по тем фактам, что первые свои иностранные языки (латынь и греческий) он выучил на слух, стоя у открытого окна перед верстаком (в детстве его обучали ремеслу плотника) и прислушиваясь к голосу священника, который в доме напротив преподавал другим детям эти языки. Венгерский, словацкий, чешский, немецкий, французский он выучил позднее, во время войны между Австрией и Францией, постоянно посещая военные госпитали, чтобы иметь возможность исповедовать солдат, говорящих на этих языках. Сохранились свидетельства о том, что прежде чем приступить к исповеди, Меццофанти приходилось на время превращаться в ученика исповедующихся. Если иностранец мог прочесть десять заповедей, «Отче наш» и Кредо, или даже любую из обычных христианских молитв, или назвать на своем языке такие обычные богословские термины, как Бог, грех, добродетель, земля, небо, ад и т.п., то этого для Меццофанти было вполне достаточно. На этом фундаменте он был в состоянии усвоить произношение, построить грамматику и расширить словарь.
• При этом «масштаб», которым пользуется полиглот для запоминания выученного, весьма различен (от значительных кусков текста для Шлимана, стихотворений на изучаемых языках для Куринского до отдельных фраз для других полиглотов). Важно подчеркнуть, что в любом случае усвоение целостных фраз имеет приоритет по сравнению с запоминанием изолированных слов .
• Приоритетное внимание, как следует из наблюдений над Дженьюлусом и Халиповым, полиглоты уделяют отработке моделей диалогического общения, построенного на усвоении типичных структур вопросов и ответов на них.
• Все полиглоты проявляют высокую требовательность к правильности ввода запоминаемого материала. Переучивать гораздо сложнее, чем сразу выучивать правильно! Поэтому полиглот предпочитает опираться на оригинальные (письменные или звучащие) тексты и использует учителя или носителя языка как источник обратной связи, позволяющей ему быть абсолютно уверенным в том, что он правильно понял, что обозначает каждое запоминаемое слово, как оно произносится и как пишется.
• Любой полиглот стремится достичь правильности в сфере произношения. Для этого, помимо аудиальных, используются кинестетические параметры, основанные на достижении ощущения артикуляционного комфорта (а не дискомфорта!) при переходе на произносительную систему другого языка.
• Уверенность артикуляции достигается за счет обязательного проговаривания вслух с одновременным «якорением» мелодического рисунка фразы (ее темпа, ритма, интонации, паузировки) в какой-либо дополнительной системе – либо кинестетической, либо визуальной. Беглость тренируется сознательным ускорением произнесения фразы (при обязательном сохранении усвоенного ранее мелодического рисунка) до состояния скороговорки с последующим возвращением к нормальному темпу уверенной коммуникации.
(II) Стадия сохранения в памяти нового материала происходит в режиме включения новых знаний в самые разнообразные когнитивные контексты.
• Усваивая речевые модели, полиглот одновременно проводит генерализацию грамматических закономерностей, постоянно уточняя их по мере получения дальнейшей языковой информации. Широко используется визуализация различных схем и таблиц, помогающих хранить грамматическую информацию в памяти.
• Для запоминания лексики широко используется тематическая организация лексики, включение в различные эмоционально окрашенные контексты, ассоциации, аналогии с ранее известными языками, сопоставления и противопоставления, визуализации, кинестетические «зацепки для памяти», а также разнообразные мнемонические приемы.
• При этом принципиально важно осознание для себя наиболее продуктивных временных рамок и объема материала, усваиваемого за одно занятие. Критерием служит сохранение состояния активного внимания и поддержание хорошего контакта со своим информантом.
(III) Стадия доступа к ранее выученному материалу связана с организацией повторения. Здесь принципиально важны:
• периодичность возвращения к ранее выученной информации,
• организация визуальных материалов (списков слов, таблиц, моделей), помогающих повторению,
• творческий характер упражнений в каждом новом компоненте
• стремление практиковаться в наиболее сложном,
• позитивное отношение к собственным ошибкам как способу получения новой языковой информации.
(IV) Стадия перевода выученного в навык связана с автоматизацией речевых реакций. В этой связи процитирую советы полиглота Евгения Чернявского, размещенные в Интернете:
• Занимайтесь регулярно. Лучше ежедневно по полчаса, чем раз в неделю семь часов.
• Практика всех видов – основа успеха. Поэтому при малейшей возможности говорите на изучаемом языке.
• Читайте как можно больше, даже если плохо понимаете текст. Нужно только стараться подбирать материалы по плечу, не чрезмерно трудные.
• Используйте пропадающее попусту время – поездки в транспорте, прогулки, ожидание приема и т.д.
Все эти поведенческие «know-how» полиглотов послужили стимулом и основой для создания специальных упражнений, которые разработаны мной на материале английского языка и будут предложены во второй части книги.
Какие способности и навыки проявляют полиглоты?
• Активность в процессе изучения языка. Помните: «Languages are not taught. They are learnt». Абсолютное большинство языков полиглоты выучивают сами. Не случайно книга В.А. Куринского о полиглоссии называется «Автодидактика».
• Умение мечтать и стремление сделать мечту реальностью (помните датские мечты о дальних странах Вамбери и мечту о Трое Шлимана?) Об этом качестве как-то замечательно сказал Бернард Шоу: «You see things and you say, “Why?” But I dream things that never were, and I say, “Why not?”» «Ты видишь то, что есть, и говоришь: “Почему?” А я представляю в мечтах то, чего никогда не было, и говорю “Почему бы нет?”» «Когда человек мечтает, он гениален», – цитирует В.А. Куринский Акиро Куросаву и добавляет «Это и есть завышение – мечта, которая дает энергию» (Автодидактика, с. 95).
• Целеустремленность и организованность, то есть умение ставить себе цели, в том числе цели, четко определенные по времени и ежедневному объему, и настойчивость в их достижении. Помните записки-напоминания, которые маленький Вамбери писал для себя? «Genious begins great works; labour alone finishes them» (Joseph Joubert). «Гений начинает великие дела, но завершает их труд!».
• Умение входить в ресурсное состояние в начале каждого занятия языком (помните то состояние «радостного ожидания», с которым Сергей Халипов каждый вечер усаживался у лампового приемника, чтобы слушать финские передачи).
• Умение создать и последовательно применять собственную стратегию изучения языков, основанную на использовании своих наиболее сильных способностей (для кого-то это прекрасная память, способность к визуализации, для кого-то способность к имитации и звуковому подражанию, для кого- то умение логически мыслить, обобщать и сопоставлять ).
• Способность к развитию недостающих навыков до требуемого уровня. (Как говорил Альберт Эйнштейн, «Once we accept our limits, we go beyond them» – «Только когда мы осознаем свои пределы, мы можем за них выйти».)
• Трудолюбие. (Вспомните высказывание аристократа Гумбольдта: « Праздность развращает!»)
• Умение поддерживать в себе состояние активного творческого интереса к процессу обучения. Это то, что по- английски называется playfulness (что вовсе не то же, что русское слово «игривость») и о чем так хорошо сказал писатель Ричард Бах:
You are led Тебя ведет по жизни
through your lifetime то внутреннее существо,
by the inner learning creature, которое постоянно учится,
the playful spiritual being та играющая духовная сущность,
that is your real self (Illusions, 51) которая и есть твое истинное «я».
Это «игра со священной серьезностью » уточняет полиглот В.А. Куринский и пишет, что состояние актуализированного интереса – это основа автодидактики (Автодидактика, с. 64).
• Способность абсолютного принятия изучаемого языка во всем его своеобразии , то есть умение выйти из позиции родного языка (условно назовем ее первой позицией восприятия), встав на позицию носителя другого языка и другой культуры (назовем это второй позицией восприятия) и, наконец, умение сопоставлять и сравнивать изучаемый язык с другими (третья позиция восприятия).
• Умение хвалить себя за достигнутые результаты и, осознавая стадиальность процесса изучения языка, организовывать свои промежуточные победы, поддерживающие общую мотивацию. (О стадиальности в изучении языков мы еще поговорим в связи со стратегиями шведского полиглота Эрика Гуннемарка.)
Разумеется, это не исчерпывающий список, и, читая книги полиглотов Като Ломб, Валерия Куринского, Эрика Гуннемарка и других, вы можете сами добавить в него те качества, которые вам самому представляются существенными для достижения успеха в изучении иностранных языков.
Рассматриваемая ступень не случайно объединяет способности как врожденные или развитые в раннем детстве качества личности, и навыки (умения), то есть те качества, которые личность вырабатывает в себе на протяжении всей жизни. Это те качества, которые, согласно теории Грегори Бейтсона, соответствуют уровню Deutero-learning, когда в процессе обучения человек начинает вырабатывать для себя наиболее эффективные алгоритмы обучения, то есть развивает свое умение учиться (learning to learn). Исследовать и развивать свое умение учиться, в частности, умение учиться иностранным языкам, и призвана стимулировать эта книга.
Почему полиглоты делают то, что делают? Какие ценности являются для них определяющими?
Истории жизни полиглотов наглядно демонстрируют, что изучение языков отвечает самым различным уровням иерархии человеческих потребностей (см. пирамиду Маслоу). Так, в некоторых случаях изначальной мотивацией могут стать потребности уровня Safety Needs, например, как в случае с Генрихом Шлиманом, которого к изучению иностранных языков изначально толкнула насущная потребность выжить в чужой стране. Потребности уровня Belonging также важны. Причем как на его нижнем подуровне «иметь», так и на более высоком уровне «принадлежать к общности». Знание множества языков стало для Шлимана основой благосостояния. Но оно и позволило ему реализовать потребности более высокого уровня, сначала войдя в круг влиятельных предпринимателей, а потом в число самых известных исследователей своего времени.
Абрахам Маслоу подчеркивал, что, по мере удовлетворения потребностей нижних уровней, на первый план выдвигаются потребности уровней самооценки и самореализации. Для полиглотов – это потребности развития личности и потребности познания: собственных возможностей, возможностей человеческого мозга вообще, познания мира через язык.
Так, для В.А. Куринского приоритетную значимость имеет совершенствование человеческой личности. Вот его афоризм: «Образование может быть только неоконченным, оно должно быть образованием по определению: образовываться, создаваться, делаться» (Автодидактика, с. 23). Придя в этот мир, считает Куринский, человек обязан прочитать в оригинале и осмыслить те великие книги (несколько сотен), которые создало человечество за свою историю: Веды и Библию, Гомера и Конфуция, Данте и Шекспира. и стать Мастером для себя. По его убеждению, широта кругозора человека определяет высоту и глубину его личности. Для иллюстрации этого тезиса В.А. Куринский предлагает оригинальную графическую модель, где в одной плоскости представлена широта кругозора человека, а в другой – масштаб его личности:
Для В. фон Гумбольдта главным было «познать тот специфический путь к выражению мыслей, который выбирает данный язык, а вместе с ним – и нация, которой он принадлежит». Ему вторит С.Г. Халипов, говоря, что главное – это «познание глубинных законов языка, его взаимосвязи с другими языками, взаимодействия речи и мышления».
Изучение множества языков становится для полиглотов стимулом к творческому самовыражению – научному, как для Вильгельма Гумбольдта, Расмуса Раска, Отто Есперсена, Сергея Халипова или художественному, как для Вилли Мельникова, о чем речь пойдет чуть позже.
В любом случае, языки для полиглота – это способ за одну человеческую жизнь, читая литературу, путешествуя, общаясь с носителями языка, прожить множество реальностей, каждая из которых уникальным образом представлена конкретным языком. Ведь не случайно В.А. Куринский называет культуру, представленную любым языком, «пятым измерением реальности». Эту мысль очень точно выразил Вилли Мельников, сказав, что для него языки – это способ омногомеривания реальности .
«На личном опыте полиглота, – рассказывал Вилли Мельников, согласившийся принять участие в одном из моих семинаров, – я давно убедился: сколькими языками ты владеешь, в стольких пространственно-временных континуумах ты живешь, столькими же атмосферами ты дышишь. В этом смысле уместно сравнить владение современными и древними языками с умением договариваться со Временем. При изучении какого бы то ни было языка – а значит, и тех времен, из которых он соткан и которыми он дышит – необходимо убедиться, что язык отвечает тебе взаимностью, вливается в тебя, пропитывает тебя своим временным многомерьем, и ты начинаешь владеть им в той же мере, в какой он тобою».
Стремление и умение омногомерить реальность – вот ключ, та загадочная разгадка, которая лежит в основе уникального феномена, который называется Вилли Мельников.
И проживание реальностей сотни языков – лишь одна его грань, а еще есть волшебство Вилли-фотографа, у которого гармония математики фракталов сливается с красотой обыденного мира, и многомерность созданного Мельниковым авторского поэтического жанра «муфталингвы», где каждое слово существует в нескольких измерениях. – Чего, например, стоит один только «Ветербург»!.. Или «Задолжадность возвращедростью красна»!.. И многое-многое другое. Но именно языки стали для Вилли Мельникова путем к открытию многомерности мира.
Увидеть мир глазами носителей другой языковой культуры... Позволить ей занять свое место в твоем внутреннем мире... Примерить на себя ценности, выраженные в языковом сознании народа, говорящего на этом языке... Это не значит отказаться от родного языка и ценностей родной культуры. Но это значит стать на одну вселенную богаче!
Именно поэтому, подыскивая эпиграфы для разделов книги, посвященной полиглоссии, но использующей в качестве иллюстративного материала английский язык, я в первую очередь отбирала высказывания известных англоязычных авторов. Для меня важно было передать ту ценностную составляющую языковой культуры , которую полиглот обязательно впитывает в себя наряду со звучанием, словами и фразами изучаемого языка. Если бы основным иллюстративным материалом был бы, скажем, французский язык, то авторами, цитируемыми в связи с обсуждаемыми темами, наверное, стали бы Вольтер, Ларошфуко, Стендаль, Моруа... И, возможно, в чем-то иным, более изысканным и ироничным был бы взгляд на обсуждаемые темы.
Кто такие полиглоты? Как сам полиглот определяет свою личность?
«Я человек, который состоит на службе у человечества», – сказал о себе Арминий Вамбери. Не случайно в модели пирамиды личности полиглота вопрос верхнего уровня сформулирован не от третьего лица: «Кто такие полиглоты?», а от первого: «Кто я? ». Только сам человек способен глубоко почувствовать и выразить такое определение своего «Я», которое бы гармонично отражало целостную структуру его личности и определяло его реализацию на разных уровнях бытия – в том числе его способности и поведение в отношении изучения иностранных языков.
В этой связи расскажу историю одного начинающего полиглота, с которым мне довелось прожить полгода под одной крышей.
Катарина появилась в нашем доме в результате эксперимента, непосредственно связанного с тематикой этой книги. Дело в том, что с момента рождения нашей дочери в семье было решено, что мы постараемся дать ей столько иностранных языков, сколько сможем. Поэтому и я, и мой муж, англист по образованию, начали разговаривать с ней по-русски и по-английски одновременно, русские сказки читали по-русски, а английские по-английски. То же самое – в отношении детских фильмов и мультиков. В результате девочка в равной степени свободно воспринимала на слух оба языка, однако на все наши английские реплики неизменно и совершенно невозмутимо отвечала по-русски. Перелом наступил лишь в пять лет, когда, познакомившись с американской сверстницей, на третий день общения с ней дочь поняла, что Бекка не притворяется, а действительно не понимает того, в чем ее пытаются убедить по-русски. И дочь прорвало. Никогда не забуду того момента, когда мы с матерью Бекки, сидя на кухне, услышали, что из детской доносится возмущенный голос Бекки, явно выражающей свое недовольство. Заглянув в комнату, мы остолбенели. Две юные особы сидели друг напротив друга и возмущенно выясняли отношения – по-английски! В одинаковом темпе, ритме, с одинаковым эмоциональным накалом и в одинаковых выражениях.
Понятно, что мы решили не останавливаться на достигнутом, а провести подобный же эксперимент с немецким языком. Так в нашем доме в качестве немецкоязычной au pair появилась девятнадцатилетняя выпускница гимназии из Саарбрюккена Катарина Крель.
Договоренность состояла в том, что Катарина будет жить и питаться у нас в семье, со взрослыми общаться по-русски, а с нашей шестилетней дочерью только по-немецки. Но уже в первый день выяснилось, что планы придется изменить. Оказалось, что Катарина не понимала ни слова из того, что мы ей говорили. Это стало для нее полной неожиданностью, поскольку до того, как приехать в Москву, она два месяца занималась (или считала, что занимается) русским языком с какой-то румынкой. «Этого не может быть! Приехать в чужую страну и не понимать ни слова!» – твердила она в свой первый день в Москве, и вдруг добавила: «Ведь я – человек, который говорит на иностранных языках без акцента ».
Именно ради этой фразы и рассказывается вся эта история. То, что происходило дальше, стало для меня наглядным подтверждением идеи Роберта Дилтса о том, что убеждения высших уровней предопределяют все то, что происходит с человеком на нижних уровнях его бытия.
Не скажу, что по-английски Катарина говорила «без акцента», но ее произношение, беглость и идиоматика были как у гуманитарно образованного европейца, который привык регулярно пользоваться английским языком в общении с его носителями. Первым ее иностранным языком был итальянский. С четырех лет занятые родители-юристы передали девочку на воспитании няньке, выписанной из Италии. Поговорив с Катариной, мой отец-итальянист предположил, что девушка говорит с северотосканским акцентом, что подтвердилось, когда Катарина сообщила, что нянька была родом из Тосканы. Но сама Катарина была убеждена, что лучше всего знает французский. Саарбрюк- кен находится на границе с Францией. С первого класса учителями иностранного языка были французы. Все каникулы – во Франции. Масса друзей и влюбленностей связана с этой страной. С языками связаны и планы на будущее... После гимназии Катарина планирует поступать в Женевский университет, она будет изучать дипломатию и для общего набора языков русский будет весьма полезен. Вот почему ближайшие полгода она хочет провести в Москве.
Хотя такой договоренности между нами не было, Катарина упросила записать ее в Институт русского языка им. Пушкина в группу для начинающих. Занятия начинались через две недели. Не дожидаясь семестра, Катарина сразу же затребовала у меня все имеющиеся учебники, пособия, словари, грамматики (в том числе, грамматику русского языка в картинках) и с этой увесистой стопкой книг заперлась в своей комнате, из которой теперь доносилось упорное бормотание. Упорство Катарины наводило на воспоминания о семнадцати часах занятий ее молодого соотечественника Генриха Шлимана. Из-за двери я слышала, как девушка повторяет склонения русских существительных, одновременно строя с ними простые фразы. А потом она шла в комнату к нашей дочери. Мы с удовольствием наблюдали, как, расставив куклы, девочки начинают играть, общаясь по-немецки, но вдруг оказывалось, что вместо немецких начинают звучать те русские фразы, которые Катарина «заготовила» в своих самостоятельных занятиях. Дочка с удовольствием исправляла ошибки, ощущая себя всезнающей учительницей, и подсказывала Катарине названия предметов и действий, которых та не знала. Так в немецкое общение Катарины с дочерью встраивалось все больше русских слов, пока наконец Катарина вовсе не переключилась на русский. Как истинный полиглот, она активно шла к поставленной языковой цели. Конечно, когда мы замечали, то просили ее перейти на немецкий, но не сомневаюсь, что как только наблюдение ослабевало, обе собеседницы к обоюдному удовольствию переходили на русский язык.
Через две недели после начала занятий в Пушкинском институте Катарина поменяла группу. С начинающими ей явно было нечего делать! Теперь появилось множество русскоязычных друзей, вечера были заполнены разнообразным русскоязычным общением, а днем не прекращались разговоры по телефону. На протяжении четырех месяцев Катарина еще дважды меняла группу и закончила семестр уже среди профессиональных преподавателей. Я читала ее заключительное сочинение: 24 страницы на тему «Развитие советского кинематографа» с анализом творчества выдающихся режиссеров и разбором их наиболее значимых фильмов. Почти без ошибок! Не скажу, что ее произношение не выдавало в ней иностранку, но речь звучала правильнее, чем у большинства жителей Прибалтики советского времени, выросших в условиях обязательного преподавания русского языка и имевших постоянную возможность общаться по-русски. Вот какова траектория изучения языка за четыре месяца для человека, который на уровне личности определяет себя как «Я – человек, говорящий на иностранных языках без акцента »!
Года четыре тому назад я получила письмо от Катарины. Она писала, что закончила университет в Швейцарии, стала дипломатом, выучила китайский язык и сейчас работает по линии Евросоюза в Пекине.
Конечно, от пребывания Катарины в нашей семье мы ожидали больших результатов в отношении немецкого языка дочери. Эти результаты пришли позже, но самым главным я считаю то, что когда Катарина уезжала, шестилетняя дочка спросила: «Мама, а когда я выучу немецкий, я сначала начну учить датский или итальянский?» Был задан ориентир, тот человеческий масштаб, к которому можно стремиться.
в цитате Баха ошибка в слове learning, предпоследняя n пропущена.