«Писать-то я пишу, но пусть, подлецы, не хвастают, что я перешел на сторону красных» – журналисты нескончаемого кризиса

0
Решетникова Анна Евгеньевна4/28/2022

В годы диктатуры пролетариата и политики военного коммунизма в кругах журналистов созрела иллюзорно демократическая тенденция ‒ создать такие газеты, которые бы делались руками народа, в первую очередь, пролетариатом. Второй Всероссийский съезд советских журналистов, состоявшийся в мае 1919 года, «признал, что для того, чтобы на деле связать жизнь с прессою, о чем говорил VIII съезд партии, необходимо сломать старый газетный строй, необходимо раз навсегда покончить с отрыжками буржуазной журналистики». Съезд согласился с указаниями провинциальных докладчиков, что всю творческую работу в печати надо отдать массам, сами же журналисты должны быть руководителями, специалистами, помогающими процессу массового газетного творчества. В соответствии с этими установками журналисты собирались перестроить всю прессу «вплоть до:
– создания на местах Советов печати,
‒ введения в отделы рабочих и крестьян,
‒ организации публичной отчетности журналистов,
‒ утверждения принципа широкой коллегиальности в ведении печати,
‒ избрания редакторов самими комсоюзами и т. д.».

На практике все-таки возобладал более реалистичный подход в решении проблем связи печати с аудиторией. Коллективное сотворчество журналистов и актива газет – рабочих – привело к организации литературных коллегий – первой форме массового участия рабочих в прессе, которое впоследствии выльется в рабкоровское, затем рабселькоровское движение. Вместе с распространением советской власти на всю территорию России, появлением все большего числа советских изданий, началом проведения новой экономической политики и появлением рыночных отношений кадровые проблемы журналистики обострились.

Подотдел печати Агитационно-пропагандистского отдела ЦК РКПб в 1921 году обратился через еженедельник РОСТА «Журналист» с предложением провести на местах учет работников печати: «Прежде всего, готовясь к какой бы то ни было кампании, в данном случае к кампании за улучшение нашей советской печати, нужно учесть свои силы, привести в известность то количество бойцов, которыми мы располагаем». Действительно, какими тогда журналистскими силами располагала страна?

Проведенная в стране в 1921 году перепись по 50 губерниям выявила 863 журналиста. По социальному составу среди них было: 76% ‒ интеллигенции, 14% ‒ рабочих, 10% ‒ крестьян. 66% опрошенных присоединились к РКПб после Октября 1917 года. На 1 декабря 1921 года в Петрограде насчитали 90 журналистов РКПб, из них – только 32 были на журналистской работе, 9 – сотрудничали в прессе эпизодически. И это была типичная ситуация.

Петроградская «Правда», 1923

«Положение нашей печати после разгрома капиталистов никогда не было удовлетворительно», ‒ замечала «Правда». «До какой степени мы бедны силами, даже трудно говорить». В борьбе с политическим кризисом XI съезд РКПб (27 марта – 2 апреля 1922 года) потребовал от Центрального и местных комитетов партии уделять печати «впредь неизмеримо больше внимания», чем это было раньше, усилить «партийно-политическое руководство ею»:

‒ «Каждый партийный комитет должен выделить специальные кадры работников печати.
‒ Во главе партийных изданий должны стоять руководящие элементы данного партийного комитета.
‒ Газетную работу для журналиста-коммуниста съезд рассматривал как основную партийную работу».

Увы, это требование долгое время выполнить парткомам было невозможно: журналистов-коммунистов использовали на партийной работе, хотя к созиданию новой печати и организации ее редакций советская власть в период диктатуры пролетариата предъявляла два основных требования: достаточную насыщенность их членами РКПб и их «орабочивание» (по терминологии тех лет).

Однако качественная характеристика кадров журналистики долго не могла удовлетворять власть. Об «отсутствии подходящего человеческого материала как главном препятствии в работе редакций» сокрушался редактор «Известий ВЦИК» Ю. М. Стеклов. Так или иначе потенциальную основу кадров журналистики составляли сотрудники старой печати. Даже те из них, которые были на стороне новой власти, должны были адаптироваться и к ней, озадачившей их новыми задачами, и к новой аудитории.

Многие старые спецы по журналистике избрали «самый затянувшийся, длительный, самый извилистый из интеллигентских саботажей», о чем писал тогда известный советский публицист М. Е. Кольцов в фельетоне «Страдания Калибана». Говоря об оставшихся в стране буржуазных журналистах, он разделял их саботаж советской печати на три ступени:

«Первая: совсем никак не писать и не работать в советской прессе, ни для нее.

Вторая: участвовать, но не писать, исполняя лишь служебно-организационные функции – хроника, правка телеграмм, выправление слога малограмотных, работа в РОСТА.

Третья, самая заковыристая: участвовать, писать во всю силу таланта и способностей, но не подписываться.
Писать-то я пишу, но пусть, подлецы, не хвастают, что я, Аркадий Кулаков, перешел на сторону красных…».

Яркий образ журналиста старой школы, подвизавшегося в малой прессе России и пытавшегося работать в советской печати, нарисовал фельетонист А. Зорич. Его герой – репортер Ферапонт Жмых, представитель бульварных листков, владельцы которых были «беспощадны: за копейку тянули все жилы». «Одесса-Финкель дали Жмыху качества, типичные для тамошнего репортера: анекдотичную безграмотность, заумную витиеватость слога и пагубную страсть к мелкой, грошовой сенсации». Он никак не мог адаптироваться к новым условиям. [...]

К 1923 году в стране в целом насчитывалось 20 тысяч работников печати, включая литературных и технических, писателей и поэтов, сотрудничавших в прессе. Однако и в 1924 году редакция «Журналиста» по-прежнему отмечала недостаток для печати страны «квалифицированных ‒ политически и технически ‒ работников». С. Ингулов в «Известиях» в статье «Новая фаланга» подчеркивал: «Комплектование газет пролетарскими журналистскими кадрами является такой же важной задачей, как комплектование Красной Армии руководящим кадровым составом». [...]

В решении кризисных проблем сыграла большую роль партийная установка на орабочивание кадров. Это орабочивание выразилось, во-первых, в создании сети рабочей печати и выработке типа рабочей газеты; во-вторых, в выдвижении передовых рабочих в состав редакций; в-третьих, в организации рабкоровского движения (здесь надо отметить особую роль газеты «Правда»); в-четвертых, в поддержке инициативы критики рабочими недостатков «государственного механизма» через письма в газету. Первый критический отдел в советской печати – он был в «Известиях ВЦИК» ‒ назывался «Маленькие недостатки механизма».

Таким образом, нехватка журналистов и наличный качественный кадровый состав редакций и издательств выдвигали перед управлением обществом проблему подготовки таких журналистских кадров, которые способны решать новые задачи, вставшие перед страной в период нэпа.

Источник: Очерки Петербургской школы журналистики. К 70-летию Сергея Григорьевича Корконосенко. – СПб.: Алетейя, 2020. – С. 9-13, 15-16.

Редакция будет рада вашим примерам по теме.
Присылайте материалы на info@livrezon.ru, и мы опубликуем их в нашей Базе знаний.

ЧТО ТАКОЕ БАЗА ЗНАНИЙ?

Концентрированная книга издательства LIVREZON складывается из сотен и тысяч проанализированных источников литературы и масс-медиа. Авторы скрупулёзно изучают книги, статьи, видео, интервью и делятся полезными материалами, формируя коллективную Базу знаний. 

Пример – это фактурная единица информации: небанальное воспроизводимое преобразование, которое используется в исследовании. Увы, найти его непросто. С 2017 года наш Клуб авторов собрал более 80 тысяч примеров. Часть из них мы ежедневно публикуем здесь. 

Каждый фрагмент Базы знаний относится к одной или нескольким категориям и обладает точной ссылкой на первоисточник. Продолжите читать материалы по теме или найдите книгу, чтобы изучить её самостоятельно.  

📎 База знаний издательства LIVREZON – только полезные материалы.

Следующая статья
Гуманитарные науки
Бертран Рассел о том, кто такой цивилизованный человек
Цивилизованный человек отличается от дикаря главным образом благоразумием, или, если применить немного более широкий термин, предусмотрительностью. Цивилизованный человек готов ради будущих удовольствий перенести страдания в настоящем, даже если эти удовольствия довольно отдаленны. Эта привычка становится важной с возникновением земледелия. Ни животное, ни дикарь не стали бы трудиться весной ради того, чтобы обеспечить себя пищей на следующую зиму, если не считать немногие чисто инстинктивные формы деятельности, вроде собирания меда пчелами или заготовки орехов белками. Но и в этих случаях нет...
Гуманитарные науки
Бертран Рассел о том, кто такой цивилизованный человек
Гуманитарные науки
Фундаментальный конфликт благоразумия и страсти по Бертрану Расселу
Гуманитарные науки
Ложная самоуверенность может роковым образом ввести в заблуждение
Гуманитарные науки
Если факты не доказаны, а лишь принимаются за истинные
Гуманитарные науки
Безумие толпы, или как люди поддаются деструктивному влиянию групп
Гуманитарные науки
Иммануил Кант о моде, тщеславии и законах подражания
Гуманитарные науки
Как знаки заменяют слова и определения: размышления Лейбница
Гуманитарные науки
О (под-)человеческой справедливость по Герберту Спенсеру
Гуманитарные науки
Что такое умозаключению по Джону Стюарту Миллю
Гуманитарные науки
Бертран Расселл развенчивает миф о Спарте
Гуманитарные науки
Фрэнсис Бэкон о том, как человек ищет объяснения фактам, чтобы успокоиться
Гуманитарные науки
Механизмы развития нормальной науки по Томасу Куну
Гуманитарные науки
Кто такой гений — пишет Иммануил Кант
Гуманитарные науки
Правила для суждения о причинах и следствиях по Дэвиду Юму
Гуманитарные науки
Семь видов отношений по Дэвиду Юму
Гуманитарные науки
Гипотеза Эмиля Дюркгейма о связи между уровнем догматизма и количеством самоубийств