К этому же первому периоду относится зарождение и того института объяснителей, которые составляют отличительную черту японского кино, превратившего в Японии немое искусство в искусство словесное.
Первые фильмы были очень короткими, па длительный сеанс их не хватало: демонстрировать их в большом количестве за один сеанс было невыгодно. Поэтому устроители первых кино-демонстраций стали стараться заполнять время выступлениями лекторов. Эти лекторы старались занять зрителей научно-популярными лекциями, разъясняющими суть изобретения кино и его значение. Одновременно с этим на таких лекторов стали возлагаться и объяснения к картинам. Картины эти были тогда исключительно привозными из-за границы. Они рисовали природу, жизнь и быт незнакомых широкому японскому зрителю стран. Все это нужно было объяснить, чтобы картина хоть сколько-нибудь доходила до зрителей.
Скоро почувствовалась необходимость пояснения и еще одного момента. Мимика и жестикуляция у японцев во многом иная, чем у европейцев. Японский зритель, наблюдая героиню фильма, выразительно мимирующую, очень часто-особенно в 90-х годах прошлого столетия — не мог понять, что эта мимика должна выражать. Поэтому кацубэну (как стали называть этих лекторов) пришлось объяснять зрителям, что такая героиня в данный момент переживает. Затруднительным для понимания оказалось и еще одно обстоятельство. Какая-нибудь ситуация на экране для европейца связана с определенным словесным содержанием. Для японца же, во-первых, все жесты и движения могут быть иными (например, вместо заключительного объятия в любовной сцене стыдливое отворачивание друг от друга); во-вторых, слова, которые при этом говорятся, обычно значительно отличаются от принятых в Европе. Поэтому кацубэну приходилось не только объяснять, что данная ситуация есть, например, любовное объяснение, но для того, чтобы не получилось непонимания и комического эффекта, даже объяснять, что „он“ или „она“ в данный момент говорят. Таким образом, простое объяснение постепенно превращалось в некое разыгрывание фильмы. Для большей „натуральности“ кацубэн стал менять голое: бас — для передачи речи злодеев, тенор — для героев-любовников, фальцет — для героинь. В связи с этим очень скоро изменилась и роль кацубэнов. Они превратились в особого рода актеров, их объяснения стали особым видом декламационного искусства, достигающим временами предельной степени выразительности.
В настоящее время нередко можно встретить уже не одного такого декламатора, но нескольких: они делят между собою персонажи идущей фильмы, при чем для исполнения роли женщин приглашаются уже особые специалистки-женщины. Эти кацубэны помещаются сбоку экрана и составляют теперь непременную принадлежность японского кино - театра. Среди них есть настолько прославленные декламаторы, что их приглашают на гастроли по всей Японии.