После смерти Сталина как-то сразу обострились все старые болячки Фадеева и, прежде всего, неизлечимая болезнь печени. К тому же его лишили того, к чему он прирос всей сутью своей карьерной натуры, - командной должности. Он оказался не у дел, а такую жизнь он продлевать не хотел.
Много раз его пытались лечить, но безрезультатно.
Цирроз печени необратим. Фадеев это знал.
Решение уйти из жизни было не импульсивным. Он шёл к нему.
Об этом свидетельствует всё: и факты последних лет его жизни, и даже его предсмертное письмо.
Оно написано не столько для близких, сколько для истории.
Знал ведь, что фигура он масштабная, что жизнь его (не книги, нет) долго ещё будет интересна людям. Потому и решил написать не письмо даже, а своеобразную предсмертную
декларацию. Писал он её в ночь с 12 на 13 мая 1956 г.
И. Жуков назвал письмо Фадеева настолько «нестерпимо честным», что Хрущёв приказал закопать его в спецхранах как можно глубже.
И закопали на 34 года.
Вот сравнительно полный текст предсмертного заявления Фадеева:
«В ЦК КПСС.
Не вижу возможности дальше жить, так как искусство, которому я отдал жизнь свою, загублено самоуверенно-невежественным руководством партии, и теперь уже не может быть исправлено.
Лучшие кадры литературы - в числе, которое даже не снилось царским сатрапам, физически истреблены или погибли, благодаря преступному попустительству власть имущих; лучшие люди литературы умерли в преждевременном возрасте; всё остальное, мало-мальски способное создавать истинные ценности, умерло, не достигнув 40-50 лет.
Литература - это святая святых - отдана на растерзание бюрократам и самым отсталым элементам народа, и с самых «высоких» трибун - таких, как московская конференция или XX
партсъезд, раздался новый лозунг «Ату её»!
Тот путь, которым собираются «исправить» положение, вызывает возмущение: собрана группа невежд, за исключением немногих честных людей, находящихся в состоянии такой же затравленное и потому не могущих сказать правду, - и выводы, глубоко антиленинские, ибо исходят из бюрократических привычек, сопровождающихся угрозой всё той же «дубинкой»...
Литература отдана во власть людей неталантливых, мелких, злопамятных. Единицы тех, кто сохранил в душе священный огонь, находятся в положении париев и - по возрасту своему - скоро умрут.
И нет никакого уже стимула в душе, чтобы творить ...
... Литература - этот высший плод нового строя - унижена, затравлена, загублена. Самодовольство нуворишей от великого ленинского учения даже тогда, когда они клянутся им, этим учением, привело к полному недоверию к ним с моей стороны, ибо от них можно ждать ещё худшего, чем от сатрапа Сталина.
Тот был хоть образован, а эти - невежды ...
Последняя надежда была хоть сказать это людям, которые правят государством, но в течение уже трёх лет, несмотря на мои просьбы, меня даже не могут принять.
Прошу похоронить меня рядом с матерью моей.
13 мая 1956 г. Александр Фадеев».