Секреты мастерства выдающихся писателей: Оноре де Бальзак

0
Фрагмент нашел Анатолий Рыжачков, главред LIVREZON1/10/2024

Но когда, усевшись за стол в своей монашеской рясе, среди ночной тишины, он [Бальзак] оказывался перед белым листом бумаги, на который падал свет от семисвечника, направляемый зеленым абажуром, и брал в руки перо, он забывал обо всем на свете, и тут начиналась борьба, более страшная, чем борьба Иакова с ангелом, борьба между идеей и формой ее выражения. Из этих еженощных сражений он к утру выходил измученным, но победившим, и, хотя очаг угасал и воздух в комнате становился прохладным, голова его дымилась, а от тела поднимался едва заметный глазу пар, как от лошадиного крупа в зимнюю пору. Иногда целая ночь уходила на одну-единственную фразу; он хватал ее, перехватывал, выгибал, мял, расплющивал, вытягивал, укорачивал, переписывал на сотню ладов, и — удивительное дело! — необходимую, бесспорную форму он находил, только исчерпав все приблизительные; бывало, разумеется, что металл тек со слишком большим напором и слишком обильной струей, но очень мало есть страниц в сочинениях Бальзака, кои оставались бы тождественными черновикам.

Его метод работы был таков: он долго вынашивал сюжет, жил им, потом стремительным, неровным, неразборчивым почерком, почти иероглифами, набрасывал своего рода развернутый план на нескольких страницах и отсылал в типографию, откуда тот возвращался в виде гранок, то есть отдельных колонок текста, набранных посредине больших листов. Бальзак внимательно читал эти гранки, уже придавшие его черновому наброску тот безличный характер, каким не обладает рукопись, и призывал на помощь весь свой острый критический дар, словно то было чужое произведение. Опираясь на эту основу, он одобрял или не одобрял сам себя, что-то исправлял, что-то оставлял нетронутым, но главное, добавлял. 

От начала до середины или от конца фразы он проводил линии к полям — направо, налево, вверх, вниз, — указывающие на дополнения, вставки, вводные предложения, эпитеты и наречия. Через несколько часов такой работы страница гранок становилась похожа на детский рисунок, изображающий фейерверк. Стилистические ракеты отлетали от первоначального текста и взрывались со всех сторон. Кроме того, появлялись крестики, простые и сдвоенные, как на гербах, звездочки, солнца, арабские или римские цифры, греческие и латинские литеры — все вообразимые знаки и отсылки, перемежавшиеся зачеркнутыми словами и строками. Если полей не хватало, к ним приклеивались хлебным мякишем или прикалывались булавками полоски бумаги, исписанные мелким почерком, чтобы сэкономить место, и, в свою очередь, исчерканные, потому что едва внесенные исправления сейчас же исправлялись снова. Печатный текст гранок почти исчезал под этой тарабарщиной, похожей на кабалистическое письмо, и типографские наборщики передавали гранки друг другу, ибо никто не хотел больше часа работать над Бальзаком.

На следующий день ему возвращали гранки со внесенной правкой, уже вдвое увеличившиеся в объеме.

Бальзак снова брался за перо, снова дополнял текст, добавляя то новый штрих, то новую деталь, описание, наблюдение над нравами, характерное словцо, эффектную фразу, загоняя мысль в форму, все ближе и ближе подходя к намеченной идее, выбирая, как художник между тремя-четырьмя контурами, окончательную линию. Часто, завершив эту ужасную работу, требовавшую такой сосредоточенности внимания, на какую был способен один лишь Бальзак, он вдруг замечал, что такая-то мысль в ходе исправления исказилась, что такой-то эпизод слишком выпятился, что такая-то фигура, которую в масштабе всего произведения он задумал как второстепенную, вылезла вперед, — и тогда единым росчерком пера он мужественно уничтожал плод тяжкого труда нескольких ночей. В этих обстоятельствах он проявлял истинный героизм.

Шесть, семь, а порою и десять корректур возвращались исчерканными, переделанными, так и не удовлетворив стремления автора к совершенству. Я видел в Жарди на полках книжного шкафа, заполненного только его сочинениями, тома, в коих под одним переплетом собраны были нос корректуры одного и того же произведения, от первого оттиска до окончательного текста книги; сравнение разных этапов мысли Бальзака представило бы весьма любопытный материал для изучения и преподало бы полезный литературный урок. Взгляд мой привлекла мрачная на вид книжечка, стоявшая рядом с этими томами, переплетенная в черный сафьян, без застежек и без позолоты.

— Пролистайте се, — сказал Бальзак. — Это неизданное произведение, оно имеет некоторую ценность.

Книга была озаглавлена «Меланхолические расчеты», она содержала список долгов, неоплаченные векселя, счета от поставщиков и множество других угрожающих бумаг, узаконенных гербовой печатью. Этот том ради насмешливого контраста был помещен рядом с «Озорными рассказами», «не являясь их продолжением», — добавил со смехом автор «Человеческой комедии».

Невзирая на то что Бальзак работал с таким трудом, написал он много благодаря сверхчеловеческой воле, подогреваемой атлетическим темпераментом, и монашески уединенному образу жизни. Когда в работе у него бывало какое-нибудь значительное произведение, он два-три месяца сряду трудился по шестнадцать — восемнадцать часов из двадцати четырех. Требованиям природы он отдавал шесть часов тяжелого сна, лихорадочного и конвульсивного, затруднявшего пищеварение после наспех съеденного ужина. В подобных случаях он начисто исчезал из виду, и лучшие друзья теряли его след; но вскоре он возникал как из-под земли, потрясая над головой новым шедевром, хохоча во всю глотку, страшно довольный собой и с совершеннейшим простодушием воздавая самому себе хвалы, коих он, впрочем, не требовал ни от кого другого. Не было на свете автора, столь беспечного, как он, по части критических статей о его книгах и рекламы; он пускал свою известность на самотек, не прилагая к ней руки, и никогда не заискивал перед газетчиками. Помимо всего прочего, это отняло бы у него время; он вручал свою рукопись издателю, получал деньги и убегал, чтобы раздать их кредиторам, кои нередко поджидали его во дворе, как, например, каменщики, строившие его дом в Жарди.

Иногда он являлся ко мне утром запыхавшийся, обессиленный, опьяненный свежим воздухом, словно Вулкан, удравший из своей кузницы, и рушился на диван; за долгую ночь он успевал проголодаться, он накладывал на тарелку гору сардин, масло, разминал их в пюре (это напоминало ему турский жареный фарш) и намазывал на хлеб. Таково было его излюбленное блюдо. Не успев доесть, он засыпал, прося разбудить его через полчаса. Но я, невзирая на такое предписание, оберегал столь честно заработанный им сон и устанавливал в доме полную тишину. Когда Бальзак просыпался сам и видел, что с посеревшего неба спускаются вечерние сумерки, он вскакивал и осыпал меня ругательствами, честил предателем, вором, убийцей: из-за меня он потерял десять тысяч франков, потому что, если бы он не спал, ему бы могла прийти в голову идея какого-нибудь романа, который принес бы ему эту сумму (не считая переизданий). Я причина ужасных катастроф и невообразимых бедствий. Из-за меня он пропустил свидание с банкирами, издателями, герцогинями; невозможно измерить понесенный им ущерб; этот роковой сон стоит миллионы. Но я уже привык к его поразительным преувеличениям, к тому, что, начав с самой ничтожной цифры, Бальзак доходил до чудовищных сумм, и я легко успокаивался, заметив, что добрый туренский румянец уже снова заиграл на его отдохнувшем лице.

Источник цитирования: Бальзак в воспоминаниях современников. / Сост., вступ. статья И. Лилеевой. Коммент. и указатели И. Лилеевой и В. Мильчиной. Научн.подгот.тома В. Мильчиной. – М: Художественная литература, 1986. – С. 116-119.

ЧТО ТАКОЕ БАЗА ЗНАНИЙ?

Концентрированная книга издательства LIVREZON складывается из сотен и тысяч проанализированных источников литературы и масс-медиа. Авторы скрупулёзно изучают книги, статьи, видео, интервью и делятся полезными материалами, формируя коллективную Базу знаний. 

Пример – это фактурная единица информации: небанальное воспроизводимое преобразование, которое используется в исследовании. Увы, найти его непросто. С 2017 года наш Клуб авторов собрал более 80 тысяч примеров. Часть из них мы ежедневно публикуем здесь. 

Каждый фрагмент Базы знаний относится к одной или нескольким категориям и обладает точной ссылкой на первоисточник. Продолжите читать материалы по теме или найдите книгу, чтобы изучить её самостоятельно.  

📎 База знаний издательства LIVREZON – только полезные материалы.

Следующая статья
Искусство и дизайн
Как создать смешную сцену: изменение темпа воспроизведения
Нереальное само по себе не смешно. Оно смешно только в столкновении с реальным, только как передразнивание, извращение, заострение реального. Происходит нечто совсем необычное – и мы изумляемся, настораживаемся, пугаемся. Происходит что-то вполне обычное, но происходит не так - и мы смеемся. В этом смысле весьма интересны специфические возможности киноискусства – добиваться комических эффектов изменением темпа и направления движения. Происходит обычное, знакомое нам движение, но в необычном темпе. Мы уже вспоминали опыты Мельеса, который, вертя ручку кино...
Искусство и дизайн
Как создать смешную сцену: изменение темпа воспроизведения
Искусство и дизайн
Как создать смешную сцену: нужно обмануть ожидания зрителя
Livrezon-технологии
Как устроены комедийные сцены: теория комического на примере «Ревизора»
Livrezon-технологии
Смейся, как Анри Бергсон. Сочиняем комедию по его советам из книги «Смех»
Биографии
Жанна Ланвин: как получить статус мастера в модной индустрии
Livrezon-технологии
ДНЕВНИК ПЕДАГОГА. Запись #73: Для чего мы читаем художественные книги?
Livrezon-технологии
ДНЕВНИК ПЕДАГОГА. Запись #72: Как дети читали книги и обнаружили, что взрослые бывают одинокими
Livrezon-технологии
Фактчекинг в тексте: что и как проверять? Приём «Конкретизация»
Livrezon-технологии
Как обстановка помогает в работе: писательские приёмы Чарльза Диккенса
Иностранные языки и лингвистика
Как связаны слово и его значение: Лев Выготский об особенностях внутренней речи
Livrezon-технологии
Как глубоко можно интерпретировать текст: отрывок из книги Умберто Эко
Livrezon-технологии
Интерфейс Photoshop: основная парадигма и базовые объекты
Биографии
Что сподвигло Екатерину II к самообразованию
Livrezon-технологии
Умберто Эко о том, как собирает материал для своих романов
Биографии
Женни Маркс: жена-помощник
Livrezon-технологии
Исправляем ошибки при создании сайта личного архива