Смерть Марата: Шарлотта Корде привлекает внимание просвещённой Европы

0
Фрагмент нашла Виктория Матущенко, модератор клуба LivreLady6/10/2024

Никаких дел у Шарлотты в Кане не было, Революция вырвала девушку из замкнутых стен монастыря, где так или иначе она сумела найти некое равновесие между реальнос­тью и своими героическими устремлениями. Очутившись на открытом всем ветрам мире, взбудораженном революцией, она приветствовала этот мир, ей была близка революционная риторика, Франция виделась ей в образе афинской демокра­тии и республиканского Рима. Прекрасная суровая Респуб­лика в белой тоге, карающая мечом тиранов и награждающая лавровым венком добродетельных граждан. Но повседнев­ность, с которой ей пришлось столкнуться, была далека от идеала. Свобода выражалась в притеснении священников, в ругани базарных торговок, поносивших аристократов, в без­наказанных расправах, учиняемых возбужденной и часто пьяной толпой. Возможно, если бы Шарлотта умела слушать не только голос разума, но и голос сердца, ей было бы легче переносить ее теперешнее положение. Возможно, если бы она была парижанкой, как Манон Ролан, она нашла бы для се­бя отдушину в политической деятельности. Если бы, как Олимпия де Гуж, поняв, что не создана для семейной жиз­ни, стала бы добиваться славы с пером в руках, наверное, на душе у нее было бы не так тяжело. От внутренней неустро­енности она в то время была очень разной — то веселой и энергичной, то мрачной и молчаливой, то равнодушной и целиком поглощенной какими-то неведомыми заботами. […]

Мари Анна Шарлотта Корде д’Армон известна тем, что убила французского революционного лидера Жана-Поля Марата

Перестав посещать Интендантство и выходить на улицу, Шарлотта тем не менее пребывала в центре событий: в ок­но она видела шествовавших по городу «депутатов свободы», слышала их зажигательные речи и становилась еще мрачнее. Сомнений в том, кто главный виновник бед ее отечества, у нее больше не осталось. Пусть себе депутаты собирают ар­мию — по мнению Шарлотты, чтобы сразить чудовище, армия не нужна. «Для него армии слишком много, он не заслуживает таких почестей; чтобы поразить его, достаточно одной женщины». […]

Шарлотта попросила у Барбару рекомендательное пись­мо к министру внутренних дел, чтобы ходатайствовать за лишившуюся пенсии подругу. Барбару внимательно выслу­шал ее и обещал помочь, но заметил, что рекомендация из­гнанника может навредить ее делу. Тогда она спросила, нет ли у него среди нынешних депутатов друзей, которым он мог бы рекомендовать ее, дабы те могли ходатайствовать за нее перед министром. Со своей стороны, Шарлотта предло­жила передать письма изгнанных жирондистов их друзьям в Париж. Барбару с радостью согласился, так как пользоваться официальной почтой было рискованно, и попросил Шарлотту зайти через несколько дней. […]

Вскоре Шарлотта засобиралась в дорогу. Казалось, она уезжала без надежды когда-либо вернуться. Она сожгла все хранившиеся у нее газеты и брошюры политического содер­жания и в том числе случайно попавший год назад в ее ру­ки листок с куплетами под названием «Анти-Марат», вы­смеивавшими граждан, попавшихся на удочку Чудовища.

Девушка посетила бывшую настоятельницу монастыря мадам де Понтекулан и вернула ей взятые у нее когда-то книги. Раздала свои книги, оставив себе только любимого Плутарха (толстый том «Жизнеописаний» она возьмет с со­бой в Париж). Навестила мадам Готье де Вилье, и, подарив ей одну из своих любимых безделушек, со слезами расцело­вала ее в обе щеки. Удивленная столь необычным для по­други проявлением чувств, мадам де Вилье спросила, в чем причина ее печали, но Шарлотта не ответила. Папку со сво­ими рисунками, кисти и карандаши она отдала маленькому Луи Люнелю, сыну столяра, проживавшего по соседству. […] Как-то раз, простояв несколько минут возле игроков в карты, она по­вернулась и, опустив голову, медленно пошла прочь, бросив изумленным мужчинам: «Вы играете, а отечество погибает!» В другой раз, проходя мимо сидевших на лавочке кумушек, она в сердцах воскликнула: «Нет, Марат никогда не будет править Францией, даже если у нас не останется ни одного мужчины!» […]

Взяв пакет, Шарлотта ответила коротенькой записочкой: «Прощайте, дорогой депутат, я отправляюсь посмотреть в глаза тиранам». Привыкший к высокопарной риторике революционных речей, Барбару не придал словам Шарлотты особого значения. […]

Позаботившись о документальном удостоверении своей личности, Шарлотта словно говорила всем: «Я не собираюсь скрываться, напротив, я готова ответить за свой поступок, ибо горжусь им». 

Шарлотта Корде на допросе в тюрьме. Мелина Тома (Mélina Thomas), 1836 г.

Впоследствии, вспоминая об отъезде племянницы, мадам де Бретвиль рассказывала, что на столе у Шарлотты она на­шла Библию, заложенную на десятой главе «Книги Иудифи», там, где говорилось о том, как «возложив на себя все свои наряды» и разукрасив себя, дабы прельстить глаза муж­чин, которые увидят ее, Юдифь вышла из города и напра­вилась к палатке Олоферна. «Когда они увидели ее и пере­мену в ее лице и одежде, очень много дивились красоте ее». […]

Возможно, именно в этот день Шарлотта сердцем почувствовала, что удар, который она собиралась нанести, обернется не только против нее самой, но и против ни о чем не подозревавших людей. И возможно, именно эти мысли побудили ее написать «Обращение к французам, друзьям законов и мира», чтобы все знали: она сама, одна, не посвящая никого в свои планы, решила убить чудовище. […]

Что делала Шарлотта в тот душный июльский день? Вряд ли она еще раз выходила в город — Париж интересовал ее только как место, где она должна отыскать Марата и в пер­вый и в последний раз в его и своей жизни посмотреть ему в глаза. Тем более что встала она на заре, а для задуманного ей нужны силы. И Шарлотта вновь рано ложится спать. Пока она писала свое обращение, она поняла: Чудовище должен сразить кинжал Брута!

К этому времени Шарлотта уже знала, что Марат почти месяц не покидает дома из-за обострившейся кожной болезни. Из-за отвратительных струпьев, покрывших его тело, Друг народа практически не вылезал из медной ванны в форме сапога, поперек которой лежала широкая гладкая доска, ко­торую он использовал вместо письменного стола. На этой доске он делал свою газету, в которой призывал народ быть бдительным и беспощадно рубить головы заговорщикам. […]

Тринадцатого июля Шарлотта, по привычке, встала рано и, надев платье из светлого канифаса в полоску, булавками прикрепила под корсажем «Воззвание к французам» и свое свидетельство о крещении. Затем, надев высокую шляпу и украсив ее зелеными лентами, она отправилась в сад Пале- Эгалите, бывший Пале-Рояль, где, как сказали ей вчера, она сможет купить нож. Придя в сад, она села на скамью и ста­ла ждать семи часов, когда открывались лавки. У раннего раз­носчика она купила за два су брошюру, где рассказывалось о казни девяти граждан Орлеана, покушавшихся на жизнь комиссара Конвента Леонара Бурдона. Все обвиняемые взо­шли на эшафот в красных рубашках отцеубийц: покушаясь на депутата, они покусились на отца народа. […] Подождав немного, Шарлотта направилась к скобяной лавке Бадена, значившейся под номером 177, и за 40 су ку­пила там обычный кухонный нож в шагреневых ножнах. Спрятав нож в карман платья, она вышла из Пале-Рояля и по улице Круа-де-Пти-Шан направилась к площади Виктуар Насьональ, где находилась стоянка фиакров. Походив кругами, чтобы скоротать время, она часов около девяти подошла к одному из возниц и попросила доставить ее к Марату. […] ...она взлетела по лестнице и толкнула железный прут, издавший при падении громкий лязгающий звук. Из двери выскочила молоденькая девушка, Жанетта Марешаль, кухарка в доме Марата. […]

Шарлотта попросила пропустить ее к гражданину Марату: она специально приехала из Кана, чтобы сообщить Другу народа о готовящемся там заговоре. Жанетта знала, что Марат не принимает, но вдруг ради разоблачения заговора он изменит свое решение? Пока она топталась в растерянности, не зная, что ответить, вышла Симона и решительно отказала просительнице в приеме. По ее тону Шарлотта поняла, что спорить бессмысленно. […] Опечаленная, Шарлотта вышла на улицу и уныло побрела куда глаза глядят. Потом, спохватившись, что не запомнила дорогу, взяла фиакр и вернулась в гостиницу. Или все же добралась пешком, расспрашивая прохожих?

Прибыв в гостиницу еще до полудня, Шарлотта решила написать Марату письмо — быть может, прочитав его, он велит своим женщинам пропустить ее? От хозяйки гостиницы она узнала, что в Париже имеется специальная городская почта, которая каждые два часа за два су разносит письма адресатам. Попросив перо, чернила и бумагу, девушка написала записку:«Париж, 12 июля, 2-й год Республики.  Гражданин, я приехала из Кана. Ваша любовь к отечеству дает мне основание предполагать, что Вам интересно будет узнать о печальных событиях в этой части республики. Я прибуду к Вам около часа пополудни. Соблаговолите принять меня, уделить мне несколько минут, и я доставлю Вам возможность оказать большую услугу Франции».

Жан Жозеф Вертс. Убийство Марата, 1880 г.

Обращение на «вы» вместо братского республиканского «ты» выдавало в Шарлотте аристократку, воспитанницу старого режима, но мадемуазель Корде об этом не думала. Она так волновалась, что даже забыла написать обратный адрес. Фейяр отнес письмо на почту, а когда вернулся, Шарлотта попросила его вызвать к ней в номер парикмахера.

Вскоре явился восемнадцатилетний парикмахер Персон. Он завил кудри Шарлотты, уложил их в замысловатую прическу и украсил волосы зелеными лентами. Быть может, отдав предпочтение лентам цвета надежды, Шарлотта надеялась, что не только совершит задуманное, но и сумеет спастись? После осуждения Шарлотты Корде Конвент запретил носить зеленые ленты — чтобы не напоминали об убийце Марата. […]

Шарлотта не могла думать ни о чем другом. Третий день на исходе, а она так и не приблизилась к своей цели. Она решила написать еще одну записку и сама отнести ее Марату, получив, таким образом, предлог проникнуть сквозь заслон окружавших Друга народа церберов в женском обличье. На этот раз мадемуазель Корде пошла на хитрость и стала «давить на жалость»: «Париж, 12 июля.  Марат, я писала Вам сегодня утром. Получили ли Вы мое письмо? Наверное, не получили, ибо в Вашем доме меня принять отказались. Надеюсь, что Вы удостоите меня беседой. Повторяю: я приехала из Кана и во имя спасения Республики хочу доверить Вам важные секреты. Меня преследуют за приверженность делу свободы. Я несчастна, а потому имею право на Вашу защиту».

Сунув записку в карман, она оглядела себя в зеркало и, так как день был жаркий, скорее всего, надела чистую нижнюю юбку (а не платье, как пишет часть биографов, ибо сменное платье она взяла с собой всего одно и надела его еще утром, ибо уже утром надеялась совершить задуманное). Поправив булавки, которыми были подколоты «обращение к французам» и свидетельство о крещении, она опустила за корсаж нож в ножнах, а вырез прикрыла розовой косынкой. Шарлотта вновь отправилась на площадь Виктуар Насьональ, наняла экипаж и поехала на улицу Кордельеров, 30.

Около половины восьмого вечера Шарлотта вышла из фиакра возле знакомого дома. Консьержки на месте не оказалось, и девушка беспрепятственно поднялась по лестнице и взялась за дверной молоток. Дверь ей открыла Жанетта Марешаль; она, без сомнения, узнала утреннюю посетительницу. Помня, что просительнице отказали самым решительным образом, Жанетта растерялась, увидев ее вновь, а Шарлотта, воспользовавшись замешательством кухарки, проскользнула в прихожую, где в это время сидела гражданка Пен и складывала только что принесенные из типографии газетные листы. Консьержка тоже узнала посетительницу, но окружавшие ее пачки листов помешали ей немедленно вскочить и преградить назойливой гражданке путь.

Из темной прихожей дверь вела в узкую столовую с окнами во двор. […] В это время в квартиру вошли двое: молодой человек по имени Пиле, доставивший счета из типографии, и комиссионер Лоран Ба с кипой бумаг для издания газеты. Судя по тому, что их пропустили беспрепятственно, они были своими в этом доме. Пиле незамедлительно проследовал в ванную, Ба отправился относить бумагу.

Решив воспользоваться присутствием новых людей, а также тем, что дверь в комнату, куда проскользнул Пиле, прикрыта неплотно, Шарлотта заговорила так громко, словно вокруг нее собрались исключительно глухие: «Гражданки, я приехала из Кана, чтобы сообщить Другу народа важные секретные новости. Мне совершенно необходимо повидать его. Я написала ему письмо. Скажите хотя бы, получил ли он его?» — «Откуда мне знать», — проговорила консьержка; оторвавшись, наконец, от газетных листов, она своей корпулентной фигурой преградила путь Шарлотте. Появился Пиле, и Шарлотта заговорила еще громче: «Вот, передайте записку гражданину Марату! Мне непременно надо его увидеть!»

Не зная, как быть, Жанетта улизнула в кухню, а на ее место заступила Симона Эврар, также узнавшая посетительницу. Привлеченный шумом голосов, Марат осведомился, что происходит. Взяв с недовольным видом записку, Симона отправилась в ванную. Вскоре она вернулась и знаком велела Шарлотте следовать за ней.

Пропустив посетительницу вперед, Симона закрыла за ней дверь. Шарлотта очутилась в маленькой комнате с каменным полом. От неожиданности или же от волнения Шарлотта утратила дар речи. Комната, куда ее привели, выглядела странновато. На стене, оклеенной светлыми обоями с колоннами, не сочетавшимися с темным камнем пола, висела карта разделенной на департаменты Франции, рядом пара пистолетов, а вверху алела надпись: «СМЕРТЬ». Посреди комнаты стояла железная ванна в форме сапога с положенной поперек доской, на которой стояла чернильница с пером и лежала стопка гранок. Вокруг были разбросаны газеты. А в ванне, откуда доносился запах серы, сидел маленький сухой человечек с черными глазами на свинцово-сером лице. Голова его была обмотана грязной белой тряпкой, наподобие тюрбана, из-под которого выбивались несколько слипшихся прядей. В руке он держал записку Шарлотты. Какое-то время мстительница и жертва приглядывались друг к другу. Выдержать испытующий, проницательный и колючий взор Марата мог не каждый. Марат же, давно не видевший таких красивых и элегантных девушек, на миг даже позабыл о заговорах и бдительности; он не всегда был нечувствителен к женской красоте. […]

Но и у Марата происходит заминка: он шарит руками по доске, потом вытягивает из-под стопки газет клочок бумаги и, обмакнув перо в чернила, записывает фамилии. «Не волнуйтесь, гражданка, — скрипучим голосом произносит он, не глядя на нее, — называйте всех, мы всех отправим на гильотину!» Шарлотта выхватывает из-за корсажа нож и по самую рукоятку вонзает его во впалую грудь сидящего в ванне человека. В ужасе от содеянного выдергивает нож и отбрасывает его в сторону.

Если бы Шарлотта чувствовала себя убийцей, она выпрыгнула бы в окно и убежала, прежде чем ее бы начали искать. Но великий Корнель сказал: «Кто справедливо мстит — не может быть наказан». И она твердым шагом вышла в коридор. Вслед из ванной донесся слабый голос: «Ко мне, моя дорогая, на помощь!» […]

В этот же день мадемуазель Корде направила письмо в Комитет общественной безопасности с просьбой избавить ее от постоянного присутствия в камере соглядатаев и при­слать ей художника:

«15 июля 1793» Второй год Республики.

Так как мне осталось жить совсем немного, могу ли я на­деяться, граждане, что вы позволите нарисовать мой порт­рет? Я бы хотела оставить его на память своим друзьям. Нам дороги изображения добрых граждан, однако любопытство иногда побуждает нас обращать взоры на портреты великих преступников, ибо они увековечивают ужас, порожденный их преступлениями. Если вы благосклонно отнесетесь к мо­ей просьбе, прошу вас завтра утром прислать мне художника-портретиста. И я снова обращаюсь с просьбой дозволить мне ночевать одной в камере.

Буду вам признательна. Мари Корде». […]

Председатель продолжал зачитывать последние строки приговора, но Шарлотта уже не слушала его: она заметила в зале художника, который рисовал ее портрет. Девушка встрепенулась и чуть-чуть повернула голову — чтобы художнику было лучше видно. […]

После вынесения приговора Шарлотту отвели в комнату, где ей предстояло дожидаться казни. Следом за ней направился художник Гойер, присутствовавший на судебном заседании и уже почти закончивший ее портрет. Ему разрешили сопровождать заключенную и довести свою работу до конца.

Шарлотта охотно согласилась позировать и села на табурет, чтобы художнику было удобнее найти нужный ракурс. Гойер работал и одновременно беседовал с Шарлоттой на разные темы. Такая же невозмутимая, как и на суде, девушка оживлялась, когда начинала говорить о своем поступке, и радовалась, что теперь во Франции наступит мир. Слушая Шарлотту, Гойер не переставал удивляться, откуда у этой девушки столько мужества и решимости, чтобы, вдохновляясь исключительно возвышенными убеждениями, совершить поступок, на который отважился бы далеко не каждый мужчина.

«В обычные времена правосудие должно карать преступников. Но в нынешних обстоятельствах убийство Марата является актом национального правосудия. Женщина показала пример мужчинам. Так пусть же они воспользуются уроком и очистят Францию от негодяев, которые ее угнетают!» […]

Когда Шарлотта закончила писать, в комнату в сопровождении двух приставов вошел палач, знаменитый Анри Сансон, держа в руках ножницы и красную рубашку. Недрогнувшим голосом девушка попросила у него разрешения запечатать записку, а потом протянула листок одному из приставов, дабы тот передал его гражданину депутату Понтекулану. Затем она обратилась к Гойеру: «Сударь, не знаю, как мне отблагодарить вас за труд. Возьмите эту прядь волос и сохраните ее на память обо мне». И, взяв ножницы у растерявшегося палача, она отрезала выбившуюся из-под чепчика прядь и подала ее художнику. Тот, пытаясь скрыть навернувшиеся на глаза слезы, благоговейно завернул ее в платок и опустил в карман. Одобрительно кивнув Гойеру, Шарлотта обратилась к палачу: «Теперь ваш черед. Вам все остальные локоны». Шарлотта сама сняла чепчик, сама откинула на спину длинные каштановые волосы. Когда тяжелые пряди уже лежали на полу, Шарлотта оглядела их задумчивым взором, а потом попросила отдать их гражданке Ришар. Она решила отблагодарить привратницу: волосы можно было с выгодой продать постижеру. Затем она без посторонней помощи надела красную рубашку и, поправив это свое последнее одеяние, произнесла: «Одежда смерти, в которой идут в бессмертие». От ее спокойного, уверенного голоса всем, кто в ту минуту находился в комнате, стало жутко. Когда же Сансон подошел к ней с веревкой, чтобы связать ей руки, она попросила дозволения надеть перчатки, потому что во время ареста ее так крепко скрутили, что на кистях рук остались ссадины. Сансон не возражал и в любом случае пообещал связать ее, не причинив никакой боли. Она улыбнулась и, протянув руки, сказала: «Благодарю вас. Впрочем, перчатки, кажется, у вас не приняты». По словам Сансона, со времен казни де Ла Бара ему не приходилось встречать такого мужества у приговоренных к смерти.

В воспоминаниях палача Шарля Анри Сансона сохранился самый подробный рассказ о последних часах жизни Шарлотты Корде. Путь к гильотине от Майского дворика Консьержери до площади Республики занимал от трех четвертей часа до полутора часов — в зависимости от скопления народа на улицах. 

Шарлотта была одна (время, когда на гильотину станут отправлять десятками, еще не наступило), и Сансон предложил ей сесть на один из двух стульев в телеге, но она отказалась и ехала стоя, опираясь на борта. Едва телега выехала на набережную, начался проливной дождь, однако зрителей, собравшихся посмотреть на кортеж, меньше не стало. Многие писали, что на всем пути осужденную сопровождали выкрики и проклятия, а за телегой, оскорбляя Шарлотту и проклиная ее за убийство Марата, размахивая руками, бежали разъяренные «фурии гильотины». Однако другие свидетели, и в частности Дюваль, напротив, утверждают, что «почти на всем пути следования Шарлотту Корде сопровождало почтительное молчание, и только слышен был шепот: «Господи, как ужасно! Такая молодая и такая красивая!»

Источник: Е. Морозова. Шарлотта Корде. – М.: Молодая гвардия, 2009. – С. 70, 120-129,135,137-143,162-163,191-195.

Клуб LivreLady – это объединение женщин разных профессий, возраста, семейного положения и географии. Более трёх лет участницы собирают женские проблемы, исследуют успешные и провальные стратегии современной женщины, создают инструменты преодоления самых распространенных трудностей.

Вы можете помочь проекту, присылая свои вопросы, проблемы и решения на тему обучения, карьерных стратегий, быта и коммуникаций по адресу livrelady@livrezon.ru

→ LivreLady ВКонтакте
→ LivreLady в Telegram
→ LivreLady на YouTube

ЧТО ТАКОЕ БАЗА ЗНАНИЙ?

Концентрированная книга издательства LIVREZON складывается из сотен и тысяч проанализированных источников литературы и масс-медиа. Авторы скрупулёзно изучают книги, статьи, видео, интервью и делятся полезными материалами, формируя коллективную Базу знаний. 

Пример – это фактурная единица информации: небанальное воспроизводимое преобразование, которое используется в исследовании. Увы, найти его непросто. С 2017 года наш Клуб авторов собрал более 80 тысяч примеров. Часть из них мы ежедневно публикуем здесь. 

Каждый фрагмент Базы знаний относится к одной или нескольким категориям и обладает точной ссылкой на первоисточник. Продолжите читать материалы по теме или найдите книгу, чтобы изучить её самостоятельно.  

📎 База знаний издательства LIVREZON – только полезные материалы.

Следующая статья
Биографии
Женни Маркс: жена-помощник
Быть секретарем Карла Маркса – это непростое дело. Он требовал, и должен был требовать, от своих сотрудников добросовестности, громадного терпения, постоянной готовности к действию, и при всем том больших точности политических способностей и основательного знания всех политических вопросов. Женни обладала такими качествами, и Маркс, который был весьма скуп на похвалу, признавал это. Он и Энгельс неоднократно говорили о ее политическом такте, деловитости, необычайной энергии. В своих письмах они часто с большой признательностью отзываются о той помощи, кот...
Биографии
Женни Маркс: жена-помощник
Биографии
По каким параметрам не стоит выбирать партнера: случай Элизабет Тейлор
Биографии
Как Ада Лавлейс обходила запрет женщинам печатать научные статьи
Биографии
Как стать актрисой? Жизнь как площадка для перевоплощений
Биографии
Как не потерять себя при встрече с именитым режиссером – опыт Одри Хепбёрн
Биографии
Лидия Гинзбург теряет интерес к профессии и сталкивается с кризисом
Биографии
Клара Бартон – основательница Американского Красного Креста
Биографии
Жанна Ланвин: как получить статус мастера в модной индустрии
Биографии
Стать ученой – как девочка выбирает непопулярное предназначение
Биографии
Сексистские комментарии в отношении женщин-учёных как норма в науке XX века
Биографии
Как ухудшается психическое состояние в горе – случай Натальи Бехтеревой
Биографии
Как женщины преодолевают барьеры в профессии – случай физика Лизы Мейтнер
Биографии
Что сподвигло Екатерину II к самообразованию
Биографии
Как отдыхать правильно – пример Элины Быстрицкой
Биографии
Творческое обольщение перерастает в творческий брак – случай Майи Плисецкой