Теоретическое обоснование инквизиции в Средневековье

0
Миськевич Александр Владимирович5/2/2021

«Но не одно только желание содействовать такому сложному делу, как изучение загадочной власти Дьявола и области ему доступной, побуждает меня предпринять это, лишенное прикрас повествование...»  Процитированные слова, принадлежащие очевидцу ведовских процессов — герою известного романа В. Я. Брюсова «Огненный ангел», мог бы повторить каждый исследователь, обращаясь к столь необычной теме, казалось стоящей вдалеке от интересов науки, а на деле тесно связанной с важнейшими политическими проблемами, с социальной психологией целой эпохи и в особенности с историей политических процессов. Знаменитый французский историк Ж. Мишле писал о «триумфе сатаны» в XVI и XVII вв. Если не считать этот триумф результатом бесовского наваждения, то он заслуживает того, чтобы попытаться понять причины такого бурного «возрастания» престижа нечистой силы. […]

О народной оппозиции невольно свидетельствует и один из преследователей — Николя Реми (автор книги «Daemonolatria» / «Служба Сатаны», 1595 г.). В качестве тайного советника лотарингского герцога Карла  Реми председательствовал на многих сотнях процессов ведьм и вынес бессчетное количество смертных приговоров. В своей книге Реми приводит некоторые цифровые показатели—за 15 лет (до 1591 г.) свыше 800 человек было по его приказу сожжено, 15 заключенных из страха перед пытками покончили самоубийством, некоторое число устояло перед всеми мучениями. Однако более 800 человек успело бежать. И тем не менее не было силы, которая оказалась бы способной хотя бы значительно уменьшить масштабы преследований.

«Охота на ведьм» основывалась на длительной, систематической пропаганде суеверия, ранее слабо затрагивавшего жизнь общества, пропаганде, в которой использовались все формы идеологического принуждения—от церковной кафедры до печатного станка, от ученых трактатов до судебных процессов и даже их неотвратимого следствия—публичного сожжения осужденных. Ведь и аутодафе было не только средством террора, но и орудием психологического воздействия на толпу, в частности убеждения ее в реальности и широком распространении козней приспешников антихриста.

Основные идеи демонологии созрели уже к концу XV в. Но бурное развитие их относится к XVI и XVII столетиям. […]

«Молот ведьм» стал началом быстро разраставшегося, мутного потока демонологических сочинений, авторы которых не испытывали затруднений в поисках издателей. Что же касается масштабов зла, то в одном изданном в 1581 г. анонимном трактате приводились на сей счет совершенно точные цифры: в одной Франции насчитывается 72 князя ада и 7 405 920 демонов. В других сочинениях указывалось, что следует магическое число шесть умножить на 66, полученную сумму снова умножить на 666, а эту в свою очередь на 6666, и таким образом получим вполне обоснованные данные о численности сатанинской рати.

Шабаши, по уверению демонологов, разделялись на малые и большие. На последние слетались ведьмы с целой округи. Натершись магической мазью, они на помеле могли покрывать любые расстояния. Прибью на шабаш и показав при осмотре имеющуюся на теле печать сатаны — нечувствительное место, до которого некогда дотронулся дьявол, ведьмы начинали поклонение владыке ада... Шабаш, по мнению демонологов происходящий обычно около виселицы, руин замка или монастыря, представлял своего рода издевку над богослужением. Участники шабаша глумились над крещением, попирали ногами крест, отрекались от бога, богородицы и святых. После танцев при свете факелов происходил пир, где яствами служили жабы и трупы умерших некрещеных детей, и отвратительные оргии. Затем следовала черная обедня, которую служил «князь тьмы». Гнусное празднество продолжалось до пения петухов. Разлетаясь по домам, ведьмы губили посевы. Впрочем, они насылали порчу на людей, животных и растения и в другое время.

Демонологам приходилось изворачиваться в поисках ответов на сами собой напрашивавшиеся вопросы: почему дьявол ничем не помогает ведьмам, когда они попадают в руки юстиции? Или хотя бы не предупреждает своих помощниц о грозящем аресте? А знак сатаны на теле — это же прямая помощь инквизиторам! Почему ведьмы оказываются столь беспомощными и не могут причинить вреда своим судьям или палачу? Далее, почему, находясь еще на свободе, ведьмы ничего не получают в дар от дьявола? Ведь в большинстве своем они бедны, многие из них стары, обезображены болезням ми и т. д.? Всем этим загадкам подыскивались различные объяснения, обычно сводившиеся к тому, что сатана всегда обманывает вступающих с ним в сделку, что его золото и драгоценности оказываются на деле жалким мусором, что так обстоит дело и с другими благами, исходящими от владыки преисподней. Так, было твердо установлено, что колдовство не имеет силы во время войны, иначе непонятно было, почему ни один князь и полководец не смог пустить в ход это оружие. Правда, попытки использования ведьм на войне все же предпринимались. Шведский король в 1560 г. надеялся с помощью четырех колдуний приостановить наступление датского войска. Результат был обескураживающим, а одна ведьма даже попала в руки неприятельских кавалеристов.

Король Яков I, этот «ученейший дурак всего христианского мира» (так его называли современники), даже написал трактат «Демонология». Яков сам неизменно присутствовал при сожжении ведьм и еретиков. Во время одной казни любопытному монарху послышались слова, произнесенные по-французски сатаной: «Вот король, который является божественным человеком». Польщенный Яков для усиления «научной» борьбы с колдовством учредил фонд, из которого выдавались премии студентам-теологам Кембриджского университета за доклады о ведьмах. Яков решил направить на путь истинный и соседние Нидерланды. В 1604 г. трактат «мудрого Соломона», как именовали короля льстецы, был там переведен на голландский язык.

Большую роль в пропаганде и обосновании гонений сыграли иезуиты — штурмовой отряд католической контрреформации. Вместе с тем позиция иезуитского ордена была не всегда одинаковой даже в пределах той или иной страны, не говоря уже о Европе в целом. Впрочем, такая однозначность противоречила бы самой сущности строго централизованного ордена, стремившегося добиваться своих целей всеми способами. К ним относились и противоречащие официальной линии «Общества Иисуса» действия, и сочинения различных иезуитов, выполнявших тайные указания начальства. Допускалось и снисходительное отношение к выступлениям отдельных членов ордена, продиктованным порой не коварными политическими мотивами, а искренним человеческим сочувствием жертвам изуверских судов над ведьмами. Такое потворство тоже служило ордену, хотя и не сразу приносило плоды.[…]

Несомненно, что бесчисленные сочинения демонологов во многом и создали тот психологический климат, при котором стала шириться эпидемия преследований, охватившая Западную Европу в XVI в. и продолжавшаяся в течение всего XVII столетия. Мания гонений росла из десятилетия в десятилетие. 1550—1600 годы были хуже, чем предшествующие 50 лет, первая половина XVII в.—хуже, чем вторая половина XVI столетия.

В эпоху, когда Леонардо да Винчи пытливо испытывал тайны природы и в своих гениальных чертежах предвосхищал самолеты и подводные корабли далекого будущего, авторы трактата «Молот ведьм» и их бесчисленные коллеги пытались рьяно отыскать в повседневной жизни происки сатаны, обнаружить способы, коими можно уличить нечестивцев в связи с князем преисподней. В годы, когда прозвучала весть об открытии Коперника, становилось преступлением сомневаться в бесовском шабаше. В то время, когда Томас Мор создал свою бессмертную «Утопию», ученики Торквемады усердно совершенствовали сеть трибуналов инквизиции по всей Испании. Печатный станок, знакомивший человечество с возвращенными ему культурными сокровищами языческой античности, одновременно способствовал наводнению Европы мрачными сочинениями демонологов . Даже первые листки новостей — «предки» современной газеты — стали издаваться в Германии все с той же похвальной целью поскорее известить население о разоблаченных и сожженных ведьмах. […]

Демонология играла в XVI в. сложную и неоднозначную роль . Чтобы понять это, надо учитывать, что Ренессанс стал временем не только ознакомления с культурным наследием античного мира, но и возрождения древних поверий, отвергнутых по тем или иным мотивам победившим христианством и забытых за долгие столетия его безраздельного господства. Более того, интерес к этим поверьям—точнее, суевериям—мог приобретать характер оппозиции против всестороннего контроля церкви над научной мыслью, протеста против бесплодия схоластики, даже отстаивания права на свободное опытное исследование вопросов, которые считались исключительно сферой богословия. […]

Можно без преувеличения утверждать, что полемика среди демонологов, точно так же как религиозные споры, служила отражением социальных антагонизмов и политических конфликтов эпохи. Пропагандисты демонологии отнюдь не были сплошь тупыми или жестокими извергами, они не были даже непоследовательными со своей точки зрения. Так, демонология знаменитого политического мыслителя Жана Бодена находилась, по крайней мере формально, в полном логическом согласии с его философскими воззрениями . Большинство авторов демонологических сочинений вовсе не были фанатиками одной идеи. Наоборот, как правило, они были учеными, эрудитами, нередко авторами специальных исследований в самых различных областях знания, свидетельствующих о ясности мышления и умении анализировать предмет с различных сторон, привлекая все доступные сведения, делать вполне правильные выводы из четко проведенного логического анализа фактов. В 30-х годах XVII в. во Франции после нескольких крупных ведовских процессов (священника Грандье и других) проблемы демонологии горячо обсуждались в столичных салонах, на ученых собраниях, на которые сходились участники знаменитой «Газетт де Франс», первой французской газеты, издававшейся с 1631 г. Т. Ренодо. «По меньшей мере можно утверждать, что проблема дьявола являлась одной из тех, которые занимали «интеллигенцию» того времени» ,— пишет известный французский историк Р. Мандру.

Каковы же идейные истоки такого внешне непонятного явления, как победа дьявола в эпоху Возрождения и Реформации? Как показывает само слово, Реформация была вызванным сложными социальными явлениями частичным изменением религиозной идеологии; но как раз основная-то ее часть, которую лютеранство и кальвинизм унаследовали от католицизма, и содержала всю систему воззрений на роль и происки дьявола, на ведьм и ведовство. Одной из причин быстрого распространения демонологической пропаганды было значение, которое придавал протестантизм непосредственному знакомству мирян с Библией, заполненной рассказами о магии и колдовстве и содержащей зловещее правило: «Не оставляй ведьму в живых». Не меньшую роль играл акцент на самостоятельное личное общение человека с богом, без посредства духовенства. Это как бы наделяло мирянина способностью к совершению магических действий, сближавших его со сверхчувственным миром. Ответственность за преследование наряду с «Молотом ведьм» разделяет и «Малый катехизис» Лютера, также заполненный рассуждениями о кознях сатаны. (Основатель протестантизма считал демонами даже мух, летавших над его рукописями, и крыс, нарушавших его сон.) Ведь эти сочинения связаны неразрывной цепью идеологической преемственности.

Несомненно, что идеологическая возможность преследования ведьм была заложена в самой структуре христианского религиозного мышления. Английский историк X. Тревор-Ропер справедливо отмечает, что, когда знания о царстве божьем были систематизированы в Summa Theologiae, было вполне естественным последовательно систематизировать и науку о противостоящем царстве тьмы в Summa Daemonologiae. Главные сведения о царстве божьем были получены путем откровения. От дьявола же, отца лжи, нельзя было ожидать откровения, приходилось полагаться на косвенные доказательства, а таковыми были показания арестованных ведьм.

Что же, однако, было причиной быстрого возрастания начиная примерно с третьего десятилетия XVI в. масштабов и жестокости гонений? Почему вопрос о ведовстве стал занимать все большее место в сознании нескольких сменявших друг друга поколений? Неужели это действительно было «горе от ума»? Неужели оборотной стороной возникновения блестящей культуры европейского Ренессанса было появление более утонченных пороков, торжество рафинированного суеверия, до которого не доросло прежнее бесхитростное и простое время?

Парадокс усиливается, если учесть, что Ренессан временем возрождения, основанного на опыте научного исследования, противопоставляемого схоластике. Однако века господства схоластики обошлись без массы демонологических сочинений. Безграничная жажда знания, масса новых открытий порой опьяняла, увлекала людей Возрождения за пределы опытного знания, стирала границы между реальностью и фантазией, между наукой и чудесами магии. В Цюрихе и Базеле существовали группы ученых, занимавшихся изучением монстров — человека- рыбы, детей с органами пресмыкающихся, людей о двух головах, кентавров и циклопов; как утверждали, их видели во многих странах — в Англии, Германии, Нидерландах, Дании. Философские представления выдающихся естествоиспытателей эпохи включали признание влияния на человеческие дела далеких звезд и потусторонних сил. Почему не приписать бы козням таинственного владыки преисподней действия этих загадочных сил? Ведь и противники ведовских процессов клялись, что демонологи возводят на них хулу, обвиняя в неверии в существование дьявола и ведьм, о которых говорит Священное писание, тогда как речь идет о юридических ошибках и исторгнутых пыткой ложных признаниях, о жертвах судебного произвола. Нередко суеверия читателю в XVI в. преподносились как раз с апелляцией к разуму и опыту, к трудам крупнейших ученых и писателей эпохи— Коперника и Галилея, Монтеня и Декарта, Гуго Гроция и Сервантеса. Автором едва ли не наиболее зловещего демонологического опуса «О демономании колдунов» являлся Жан Боден, политический теоретик, проповедник терпимости, некоторые идеи которого, по справедливому мнению многих исследователей, предвосхищали философию Века Просвещения.

Противники гонений не подвергали сомнению основные идеи демонологов. Придворный врач герцога Киевского Иоганн Вейер 16 в получившей европейскую известность книге «Об обманах (призраках) демонов» пытался лишь убедить своих читателей, что караемые за ведовство женщины—мнимые ведьмы и что их судьи играют на руку сатане, который не нуждается в помощи смертных для совершения своих действий и не допустил бы преследования своих подданных. Вейер понимал, что ему за книгу «отомстят», его будут поносить, что она вызовет кривотолки . И в этом он не ошибся. Новые издания выходили одновременно с усилением гонений даже в самом герцогстве Клевском. А демонологи, включая Ж. Бодена, в один голос заявили, что Вейер и его единомышленники сами являются колдунами.

Другой противник преследований, Реджинальд Скот из графства Кент, писал в трактате «Раскрытие ведовства» (1584 г.), что, считая возможным существование дьявола во плоти и крови, вступающего в телесную связь с людьми, демонологи впадают в грех материализма.

Доводы Вейера и Скота отнюдь не были просто приспособлением к манере своих оппонентов. И Вейер, и близкие к нему во многом итальянские неоплатоники, а также Р. Скот и его единомышленник — проповедник Д. Джифорд лишь давали свое истолкование возможностей, которыми обладала челядь сатаны, и ее способностей принимать зримую земную оболочку, действовать в этом обличье и причинять материальный вред человеку. Подобные возражения не могли нейтрализовать пропаганду демонологов. Опровергать такую половинчатую аргументацию было нетрудно, оставаясь на почве той же демонологии. Например, распутную связь дьявола с ведь­мами можно было объяснить тем, что он способен, оставаясь духом, имитировать телесное действие путем движения телесных элементов и т. п.

К тому же стоит напомнить, что главные интеллектуальные силы эпохи были скорее на стороне демонологов. Ведь в козни дьявола верили Жан Боден и Френсис Бэкон, имевшие несравнимо большую научную эрудицию и авторитет, чем лекарь Вейер или кентский помещик Скот. Здесь надо отметить, что подобно дьяволу, принимавшему, согласно демонологическим трактатам, плотскую оболочку, сами эти трактаты выражали нередко прямо противоположные позиции, которые занимали их авторы в идейно-политической борьбе. Наблюдалась любопытная картина. С одной стороны, католические и протестантские сторонники гонений щедро черпали аргументы друг у друга (причем демонологи из лагеря Реформации ссылались на авторитет средневековых теологических сочинений, в других случаях ими решительно отвергаемых). Так, протестант Ламберт Дано в трактате «Колдуны и ведьмы», выпущенном в 1574 г. в Женеве, полностью одобрял преследование ведовства таким оплотом католического фанатизма, как парижский парламент (тогда судебное учреждение, имевшее и административные функции) 18. Сочинение Дано через год появилось в английском переводе. Вместе с тем Лютер считал католических монахов-экзерцистов «зловредными, отчаянными подлецами, которые изгоняют демонов с помощью дьявола». Сатана лишь притворяется, что страшится «освященных ими предметов — соли или воды, чтобы еще глубже втянуть людей в идолопоклонство». А Р. Скот приравнял демонологов к защитникам такого суеверия, как католическая обедня.

Характерно, что мысль демонологов все время работала над упорядочением строя подземного царства. Нередко оно очень напоминало католический лагерь, каким его представляли себе протестанты, или, наоборот, лагерь протестантизма в изображении идеологов контрреформации. Английский ученый и писатель Роберт Бартон, автор известного трактата «Анатомия меланхолии» (1621), совсем не демонолог по склонностям, тем не менее на основании сочинений исследователей козней дьявола рисует подробную картину организации двора сатаны. Бартон не забывает упомянуть даже о должности носителя чаши, которую подносит князю тьмы демон Бегемот. Напротив, демонолог на троне Яков I считал недопустимым для христианина придерживаться мнения, будто у дьяволов имеются князья, герцоги и короли, командующие целыми легионами демонов, и полагал, что нечистая сила просто пытается убедить в этом ученых людей. Впрочем, коронованный демонолог здесь отступал от общего мнения, будучи особо озабоченным престижем монархов, который пострадал бы при наделении их титулами каких-то помощников сатаны. А наличие рангов у демонов до их превращения в падших ангелов не считал возможным отрицать и Яков I. Существовали многие способы классификации демонов: по сфере обитания— огненные, воздушные, земные, водяные, подземные и еще (как их называл итальянский прелат Гуаццо) лусифугос — ненавидящие свет и могущие принимать телесную форму только ночью. Эти последние не имели дел с ведьмами, так как убивали смертных уже одним своим дыханием или прикосновением...

Авторы «Молота ведьм» готовы были предоставить ведение процессов светским судам. Впоследствии инквизиция (в Испании, Италии) пыталась отстаивать свое исключительное право судить ведьм. Однако Лате ранений собор 1514 г., собранный папой Львом X, объявил, что ведовство, будучи «смешанным преступлением», подлежит преследованию со стороны как духовной, так и светской власти. Когда в ряде католических стран была отменена инквизиция, борьбу с ведьмами взяли на себя светские суды, так как законодательство после решения Латеранского собора включило положения, уполномочившие гражданскую власть на такие действия. При этом, поскольку колдовство считалось «исключительно тяжким преступлением», светские суды применяли методы инквизиционных трибуналов. С другой стороны, протестантские авторы подхватили «авторитетное» мнение Шпренгера и Инститора относительно того, что дела о ведовстве входят в компетенцию светских властей. Протестантские страны, ненавидевшие инквизицию, тем не менее целиком сохранили в своих судебных кодексах рекомендованные ею правила ведения следствия и суда над ведьмами, а известный юрист И. Дамгрудер, обличавший жестокость Святого трибунала, вместе с тем горячо рекомендует беспощадное преследование колдуний светскими властями.

Гонения происходили в странах с сильной и слабой центральной властью, с различной системой судопроизводства, в военное и мирное время. Обвиняемых в колдовстве судили суды всех ступеней, светские и духовные, трибуналы инквизиции, специальные комиссары, коронные и городские суды, действовавшие с участием или без участия присяжных заседателей.

Демонологи разъясняли, что ведовство — духовное преступление, наказуемое смертью, даже если оно не принесло вреда. Это особое преступление, для расследования которого не подходят обычные правила. Судьи, заботясь о безопасности общества, могут приносить в жертву интересы индивидуума. Пытка — это фактически религиозное средство, применение которого позволяет вернуть подозреваемого снова в человеческое общество, способ освободить человеческую душу от власти дьявола, и поэтому силой вырванные признания являются вполне достаточным основанием и для обвинения других лиц в ведовстве.

Черняк Б. Б. Судьи и заговорщики: Из истории полит, процессов на Западе. — М.: Мысль, 1984.— С. 153-175.
Следующая статья
Гуманитарные науки
Гипотеза Эмиля Дюркгейма о связи между уровнем догматизма и количеством самоубийств
Есть даже страны, как, например, Верхний Пфальц, Верхняя Бавария, где население почти исключительно католическое (92-96%!)(MISSING) и где все-таки приходится 309 и 423 случая самоубийства среди протестантов на 100 самоубийц-католиков. Соотношение это поднимается даже до 528%!в(MISSING) Нижней Баварии, где не насчитывается и одного протестанта на 100 жителей. Поэтому если в таком значительном колебании числа самоубийств, представляемом двумя данными религиями, и играют некоторую роль неизбежная осторожность и осмотрительность, присущие меньшинству, то в главной своей части это различие вызвано ...
Гуманитарные науки
Гипотеза Эмиля Дюркгейма о связи между уровнем догматизма и количеством самоубийств
Теория Творчества
Как стимулировать развитие науки? Письмо нобелевского лауреата Петра Капицы – Иосифу Сталину
Психология и психофизиология
Шизоидный тип личности: диагностические признаки и рекомендации по взаимодействию от КГБ
Гуманитарные науки
Как анонимность пробуждает в нас самое злое и причем тут когнитивный диссонанс
Биографии
Сексистские комментарии в отношении женщин-учёных как норма в науке XX века
Гуманитарные науки
Как пропаганда работает с аргументами и убеждает людей
Гуманитарные науки
Почему учебники не рассказывают, как развивается наука
Биографии
Корни жестокости Ивана Грозного
Гуманитарные науки
Главный признак тоталитарной секты, или как не попасть под влияние «гуру»
Гуманитарные науки
Эвтаназия как средство экономии бюджетных денег в фашистской Германии
Гуманитарные науки
Бертран Рассел о том, как внешний враг сплачивает общество
Психология и психофизиология
Самоосуществляющееся пророчество, или как на нас влияют стереотипы
Деградация и лженаука
Как формировались политические принципы правозащитницы Анджелы Дэвис
Деградация и лженаука
Скажи мне, кто твои друзья, и я скажу, каков предел твоих амбиций
Гуманитарные науки
Лев Семенович Клейн о том, как археологи обходили советскую цензуру
Деградация и лженаука
Самосожжение как протест против государства