Торжество культуры во время войны: «‎Ceux de chez nous» Саши Гитри

0
Коньшин Михаил Александрович4/3/2022

Саша Гитри – один из самых увлекательных парижских забавников. Антуан ожидает от него возрождения французского театра. Если б его темперамент и ловкость можно было сплавить с едкостью Куртелина, то Париж увидел бы нового Мольера.

Несмотря на войну, С. Гитри продолжает забавлять Париж, искусно лавируя между национальным трауром и неискоренимой радостью жизни. Это «‎conference» назывался «‎Ceux de chez nous».

Документальный фильм «‎Ceux de chez nous» был выпущен в 1915 году. Саша Гитри, будучи знаком с известными французскими художниками, писателями и музыкантами своего времени, заснял их в действии. «‎Ceux de chez nous» – это концентрация культуры, которой Германия угрожала в продолжающейся Первой мировой войне.

Отредактированная версия фильма, со звуковыми комментариями самого Гитри была выпущена в 1952 году. Вот она:

Он объехал с кинематографом великих людей французского искусства и снял их в интимной обстановке и за работой.

Никто не мог бы сделать этого лучше его. Он не только любезный парижанам артист и драматург, – он и сын Люсьена Гитри, и эти ветераны французского искусства – старые друзья его отца, знавшие его с детства: Сара Бернар говорит ему «‎ты»... Все это, конечно, я знаю из его лекции, которая вовсе не лекция, а остроумная болтовня, делающая зрителя из толпы соучастником разглашения интимных подробностей жизни, не совершая при этом нескромности, без грубости интервьюера и без навязчивости фотографа.

Этот вечер мог бы показаться блестящим даже и не в «‎сезон» Великой войны. Но как С. Гитри ни был остроумен в своих характеристиках и изобретателен в неожиданных выдумках, но после этого вечера я выходил из театра, глубоко потрясенный виденным.

Саша Гитри (1885-1957)

На световом экране прошли в своей обстановке и в своих жестах Анатоль Франс и Октав Мирбо, Клод Моне и Роден, Ренуар и Дегаз, Ростан и Сара Бернар... представители того искусства, которое сейчас для всего мира представляет знамя, победный панаш Франции в области чувства и мысли. Их имена покрывают собою кипящий горн творчества Парижа, ими будет обозначаться век искусства, предшествовавшего Великой войне.

Трагизм этого последнего смотра был в том, что они уже не современники, что они уже прошлое.

Между тем еще каких-нибудь пятнадцать лет назад, когда я еще внове кинулся в художественную жизнь Парижа, они были еще его будущим, за их признание еще ломались копья, их права и титулы еще надо было доказывать.

За эти годы они успели достичь зенита признания и стать мишенью новой реакции искусства.

Но они оставались современниками по преимуществу, и только теперь сквозь милую и забавную болтовню С. Гитри вдруг оказались отдаленными предками.

Никогда еще не думалось о том, что почти все они уже вступили в восьмой десяток, а некоторые, как Ренуар, даже миновали его, что признание их значения так запоздало, что полтора года войны сделало их такими дряхлыми, что достаточно одного толчка судьбы или случайного сквозняка, чтобы погасить творческое пламя, в них тлеющее

II

Анатоля Франса я не видал лет шесть.

Тогда его длинное, костлявое, с долгим скривленным носом, удлиненное еще узкой бородой лицо напоминало благородного и мудрого Дон-Кихота, исцелившегося от безумия действительности и вполне познавшего превосходство мира идеального, заключенного в книгах, над миром земных реальностей, всегда неполным и незавершенным.

А лицо Мирбо в ту эпоху поражало мощным строением челюстей боевого бульдога и усталым равнодушием стальных глаз.

Война, как тяжелая болезнь, проработала эти маски усталого бульдога и успокоенного Дон-Кихота, она иссушила их кости, сморщила и опрозрачила кожу, положила на них черты преждевременной дряхлости.

Но Ренуар и Дегаз выглядят еще старше, еще дряхлее.

Им в течение жизни больше удавалось скрывать свои лица и проходить незамеченными в толпе «‎Всего Парижа».

Их черты не были зафиксированы ни афишами, ни карикатурами. Даже в искусстве Ренуар выявился во весь свой рост великого мастера так недавно, каких-нибудь восемь лет назад, после своей ретроспективной выставки, устроенной Осенним салоном.

Восемьдесят лет усталости от напряженной работы чувствуются в каждой черте этого беспомощного старца, сидящего перед мольбертом в глубоком кресле. В его онемевшие руки со склеротическими жилами, с пальцами, скрюченными от ревматизмов, чужая рука вставляет кисть, чужая рука выжимает ему на палитру краски, и он, кидая из-под прикрытых тусклой плевой глаз пронизающие взгляды старой хищной птицы, все-таки не прекращает работы, перенося на холст дрожащей рукой шелковистые, лоснящиеся и жемчужные отливы плодов и человеческого тела.

Максимилиан Волошин (1877-1932)

Дегаз, такой же дряхлый, но еще способный передвигаться, пойманный безжалостным филином, на улице близ своего дома, озирающийся, как затравленный зверь, производит не менее трагическое впечатление.

Только Роден и Клод Моне, похожие друг на друга своими мощными, атлетическими фигурами, как два дубовых ствола, поросших седым мхом, бодро выдерживают натиск лет и событий. Их не так-то легко сбить с ног.

Но самое болезненное и жуткое впечатление оставляет Сара Бернар.

Во время войны ей, благодаря давно запущенной болезни, пришлось отнять ногу. Бесстрашная, она не только согласилась на эту операцию, но три месяца спустя снова выступила на сцене.

Но здесь, вне огней рампы, на садовой скамейке, еще не оправившаяся от операции, кутающаяся в длинное покрывало, напоминающее саван, она невольно вызывает в памяти александрийскую куртизанку Левконойю, умершую две тысячи лет назад, мумия которой, улыбаясь мертвыми золотыми глазами, лежит под зеркальной витриной музея Гиме. Это – то же бессмертие плоти, та же женственная элегантность скелета, и нежно-пергаментная кожа, плотной лайковой перчаткой обтянувшая иссохшие кости черепа и вечной улыбкой обнажившая зубы.

Нет, веселый парижский забавник показал в этот вечер страшное зрелище умирающей Франции.

В то время как смерть косит молодое поколение ее на фронте (по декабрьскому бюллетеню, число убитых писателей достигло 205), старики не могут пережить духовной пустоты, созданной войной.

С начала войны умерли: Жюль Леметр, граф де Мен, Поль Эрвье, Реми де Гурмон, «‎Гомер насекомых» – Фабр и поэт Стюарт Мерилль. Они умерли не на войне, но из-за войны, благодаря войне.

Рашильд недавно очень верно писала по поводу смерти Реми де Гурмона: «Смерть убивает не только лезвием своей косы. Машинальным движением своего костяного локтя она опрокидывает и тех, кто и не стоит непосредственно на ее дороге. Это "отбой" войны. Он сбивает с ног тех, кто, будучи осужден на бездействие, живет напряжением всех нервов тем, что вершится на полях сражений».

Фильм, показанный Саша Гитри, действительно казался последним смотром французского искусства. Эти «‎старцы», которые еще так недавно были последним трепетом современности, скользили полутенями, полупризраками по белому экрану, и было ясно, что одного неловкого движения Великого Скелета довольно, чтобы погасить тлеющую в них жизнь, и невольно вставал вопрос: за кем очередь?

Источник: М. Волошин. Последний смотр. // Путник по вселенным / Сост., вступ. ст., коммент. В. П. Купченко и З. Д. Давыдова. – М.: Советская Россия, 1990. – С. 135-139.

Редакция будет рада вашим примерам по теме.
Присылайте материалы на info@livrezon.ru, и мы опубликуем их в нашей Базе знаний.

ЧТО ТАКОЕ БАЗА ЗНАНИЙ?

Концентрированная книга издательства LIVREZON складывается из сотен и тысяч проанализированных источников литературы и масс-медиа. Авторы скрупулёзно изучают книги, статьи, видео, интервью и делятся полезными материалами, формируя коллективную Базу знаний. 

Пример – это фактурная единица информации: небанальное воспроизводимое преобразование, которое используется в исследовании. Увы, найти его непросто. С 2017 года наш Клуб авторов собрал более 80 тысяч примеров. Часть из них мы ежедневно публикуем здесь. 

Каждый фрагмент Базы знаний относится к одной или нескольким категориям и обладает точной ссылкой на первоисточник. Продолжите читать материалы по теме или найдите книгу, чтобы изучить её самостоятельно.  

📎 База знаний издательства LIVREZON – только полезные материалы.

Следующая статья
Гуманитарные науки
Устройство Спарты: гражданином стать может (не) каждый
Гражданином признавался тот, кто принимал участие в культе города и именно благодаря этому получал гражданские и политические права. Если он отрекался от культа, то отказывался от прав. Мы уже говорили об общественных трапезах, являвшихся главным обрядом национального культа. В Спарте тот, кто не принимал участия в общественных трапезах, даже не по своей вине, сразу переставал считаться гражданином. В Афинах человек, не принимавший участия в празднествах, посвященных богам, терял гражданские права Исключение составляли воины, находившиеся во время проведе...
Гуманитарные науки
Устройство Спарты: гражданином стать может (не) каждый
Биографии
Карл Поппер разрешает парадокс индукции Дэвида Юма
Биографии
По каким параметрам не стоит выбирать партнера: случай Элизабет Тейлор
Биографии
Как Ада Лавлейс обходила запрет женщинам печатать научные статьи
Биографии
Как стать актрисой? Жизнь как площадка для перевоплощений
Биографии
Как не потерять себя при встрече с именитым режиссером – опыт Одри Хепбёрн
Биографии
Лидия Гинзбург теряет интерес к профессии и сталкивается с кризисом
Биографии
Клара Бартон – основательница Американского Красного Креста
Биографии
Жанна Ланвин: как получить статус мастера в модной индустрии
Биографии
Стать ученой – как девочка выбирает непопулярное предназначение
Биографии
Сексистские комментарии в отношении женщин-учёных как норма в науке XX века
Биографии
Как ухудшается психическое состояние в горе – случай Натальи Бехтеревой
Биографии
Как женщины преодолевают барьеры в профессии – случай физика Лизы Мейтнер
Биографии
Что сподвигло Екатерину II к самообразованию
Биографии
Как отдыхать правильно – пример Элины Быстрицкой
Биографии
Творческое обольщение перерастает в творческий брак – случай Майи Плисецкой