Высшая нервная деятельность человека при старении
Старость тихо и незаметно подкрадывается к человеку. Сегодня уже не радует то, что вчера еще приносило удовлетворение; желаемое все труднее и труднее становится действительным. Да и сами желания, интересы человека все более и более ограничиваются. К. С. Станиславский писал: «Главное сделать трудное — привычным, привычное — легким, легкое — приятным». С наступлением старости эти отношения смещаются и привычное зачастую перестает быть легким и приятным.
В общей довольно пестрой картине изменений, развивающихся при старении, особое значение имеют сдвиги в психике, в поведении человека, изменения в отношении к окружающим событиям. Критическая оценка этих сдвигов делает их порой мучительной для человека, а некритическое отношение к ним — неприятно для окружающих.
Основные закономерности изменений высшей нервной деятельности были установлены классическими работами И. П. Павлова и его учеников. Они показали, что в старости страдает сила, подвижность, уравновешенность нервных процессов. Раньше всего страдает внутреннее, корковое торможение. В результате этого условные рефлексы в старости труднее вырабатываются, медленнее угасают.
Условный рефлекс — важнейшая приспособительная реакция организма. Вот почему ослабление условных рефлексов, замедление темпа их образования в старости ведет к тому, что организм менее совершенно адаптируется к среде.
Подвижность высшей нервной деятельности обеспечивается тем, что условные рефлексы быстро вырабатываются и, если они не подкрепляются, быстро угасают, так как уже не соответствуют новым условиям. В старости медленнее угасают условнорефлекторные реакции. Вот почему многие проявления высшей нервной деятельности в старости становятся торпидными, затяжными, застойными: обстановка уже изменилась, а ответная реакция остается еще прежней и не соответствует создавшейся ситуации. Благодаря изменению внутреннего торможения, сдвигам во взаимоотношениях нейронных систем в старости страдает аналитическая и синтетическая деятельность головного мозга. При этом не улавливаются нюансы, подробности, особенности, которые отличают данную ситуацию, данное событие, явление от другого, и в результате возникает неадекватная, на первый взгляд, необъяснимая реакция. В связи с ослаблением внутреннего торможения могут не подавляться в должной мере возникающие эмоции, человек в старости нередко становится взрывчатым, неадекватно эмоционально реагирующим на какое-либо незначительное событие.
Известно, что в формировании эмоциональной окрашенности поведения велика роль подкорковых центров. Влияния, идущие с коры головного мозга, регулируют состояние подкорковых центров, сдерживают возможность их длительного и стойкого возбуждения; корковые влияния модулируют реакции подкорковых центров. Экспериментально доказано, что при старении изменяются корково-подкорковые взаимоотношения, ослабляется тормозное влияние с коры головного мозга на деятельность подкорковых образований. Все это может привести к тому, что «несдерживаемые» подкорковые центры будут способствовать развитию неустойчивости настроения, вспыльчивости, эмоциональной неадекватности поведения. Падение работоспособности — одно из наиболее очевидных, объективно регистрируемых проявлений старения. Обычная трудовая деятельность человека, даже самая примитивная, представляет собой смену различных ритмов, нагрузок.
Для понимания механизма этих изменений большое значение имеет учение И. П. Павлова о динамическом стереотипе — слаженной, уравновешенной системе условнорефлекторных связей. У пожилых и старых людей труднее, медленнее вырабатывается динамический стереотип. Рост работоспособности у пожилых людей при формировании динамического стереотипа происходит в большей мере за счет увеличения возможного количества производимых работ, у молодых — за счет роста работоспособности в течение каждой работы (Бузунов, 1972). Особенно трудно для пожилых людей переключение на новый ритм работы, на выполнение ее в высоком ритме. При невысоком ритме пожилые люди могут выполнять значительную работу.
Рис. 24. Влияние возраста на творческую деятельность ученых
А — кривая Лемана (1953): максимум творческой активности отмечается в 35—39 лет, Б — кривая Пельца и Эндрюса (1973): 1 — научный вклад, 2 — общая полезность, 3 — опубликованные статьи
Общепризнано, что с возрастом снижается творческий потенциал человека. Однако нередко забывают и то, что творчество — не просто продуктивность труда, общая работоспособность, а какое-то самобытное, необычное, оригинальное решение поставленной задачи. Творчество имеет и определенную эмоциональную окраску, ибо истинное творчество удовлетворяет человека и оставляет его неудовлетворенным. В конечном итоге ситуация, в которой сам процесс деятельности приносит удовлетворение, а итог ее — неудовлетворенность, является побуждением не останавливаться на одном месте.
Многие ученые давно анализируют зависимость творческих способностей от возраста. Признано, что .они неодинаковы для разных видов творческой деятельности. Максимум творческих способностей появляется раньше в абстрактных науках (математика, физика) и значительно позже в биологии, химии и др. До преклонных лет сохраняют высокий творческий потенциал художники, скульпторы. Достаточно вспомнить жизненный путь Леонардо да Винчи, Микеланджело, Тициана, Сезанна, Репина, Коненкова и многих других.
Образное восприятие окружающего, умение найти самое выразительное, характерное — те черты восприятия, которые И. П. Павлов описывал как художественный тип, сохраняются у человека дольше, X. Леман писал, что выдающиеся открытия во многих областях науки делаются чаще всего людьми, которым несколько меньше или больше 40 лет, а затем вероятность таких открытий падает с возрастом. На рис. 24, А представлена кривая изменения творческих способностей с возрастом, взятая у Лемана. Американские исследователи Д. Пельц, Ф. Эндрюс в книге «Ученые в организациях» (1973) приводят иную кривую изменения с возрастом творческого потенциала ученых (рис. 24, В). Они нашли, что один пик научного творчества бывает приблизительно в том возрасте, который указывал Леман, но примерно через 10—15 лет после первого пика наступает второй. Если деятельность связана с развитием собственных идей, возрастное снижение продуктивности наступает еще медленнее.
Научное творчество, как и любой вид творческой деятельности человека, глубоко индивидуально. Сто композиторов, собранных вместе, не создадут бетховенской «Лунной сонаты». И вместе с тем научное творчество непременно коллективно. На современном этапе развития науки серьезная проблема может быть решена только большим коллективом, объединенным перспективной идеей. Вот почему так важны научные школы, создающие и воспитывающие.
Обычно во главе научной школы становится выдающийся исследователь, у которого есть прошлое, но многое в будущем. Учитель не тот, кто учит, а у кого учатся. Вот почему опыт, приобретенный с возрастом, выдвинутая идея позволяют объединить, целеустремить, создать творческую обстановку. Эта способность, своеобразное «второе дыхание» приходит к зрелому ученому порой в очень солидном возрасте. Выдающийся английский физик Э. Резерфорд писал, что самое главное для учителя — научиться не завидовать успехам своих учеников, а это с годами становится все труднее. Вот почему создание научной школы — это не только опыт, эрудиция, перспективы, но и талант общения с учениками, умение видеть в них лучшее. Чем старше становится исследователь, тем больше он нуждается в обратных связях, в получении свежей, необычной информации от своих учеников. Физиологические механизмы творчества сложны и во многом еще не выяснены. А. А. Ухтомский полагал, что в основе творческой деятельности лежит образование доминанты в центральной нервной системе, подавляющей многое и позволяющей самое различное и неожиданное использовать для поддержания доминантного очага. Этим и определяется неожиданность найденного решения. Мне это чаще всего удавалось вне лаборатории, в самых, казалось бы, неподходящих местах и ситуациях.
Оценивая изменения творческой деятельности, следует иметь в виду, что не только, а часто и не столько возраст определяет снижение творческого потенциала. Люди, достигшие определенных творческих успехов, часто отвлекаются занятиями, не имеющими прямого отношения к их творческой деятельности: комитеты, комиссии, администрирование и др. Все эти отвлечения, да еще в условиях снижения подвижности основных нервных процессов, нередко ведут к резкому падению творческих возможностей человека. Очевидно, высокий и самобытный уровень творческой деятельности часто должен быть не показанием, а противопоказанием для привлечения исследователя, литератора, художника к организационной работе.
Бывает и так, что обращение многоопытного работника к организациопной деятельности позволяет ему обрести новое призвание. М. Фарадей, как известно, составлял для себя расписание различных нагрузок: лектора, консультанта, члена разных комиссий. Их у пего было около десяти. С годами он честно сознался, что силы убывают, и в течение нескольких лет отказался от всех обязанностей, оставив за собой только одну — работу в лаборатории. Кроме того, человек расслабляется. Проходит не так уж много времени, и он оказывается отставшим.
Мы часто слышим и говорим: «мудрость старика», «опыт пожилого человека». Именно такие качества позволяют человеку в преклонном возрасте решать сложнейшие творческие задачи. Благодаря им пожилой человек верно оценивает ситуацию и делает правильные выводы там, где другому понадобилось бы немало проб и проверок различных вариантов.
Благодаря опыту одно и то же может быть достигнуто пожилым человеком более экономными средствами. Перенесенное и пережитое, проверенное и испытанное позволяет пожилому человеку принимать решения, основываясь на тактических и стратегических предпосылках. Традиции и новаторство, мудрость пожилых и гибкость молодых создают глубину и многообразие жизни общества.
В старости наступает снижение памяти на текущие события при сохранности ее на события далекого прошлого. Вместе с тем Н. Б. Маньковский и А. Я. Минц (1972) показали, что если компонент механического запоминания резко страдает в старости, то логически-смысловой сохраняется и приобретает особое значение в памяти человека. Старые люди сохраняют способность к системной памяти, позволяющей воспроизводить события. Эта внутренняя перестройка структуры памяти возникает па фоне процессов угасания функции мозга благодаря возникновению приспособительных механизмов.
Возрастные изменения памяти могут быть поняты на основе представлений о молекулярных механизмах закрепления следов в мозгу. Предполагается, что материальным субстратом памяти является РНК или белок. Сохранившиеся фонды РНК или какого-то белка, связанные со следами прошедших событий, остаются, сохраняются при старении и могут быть воспроизведены в памяти человека. Нарастающие сдвиги в реализации генетической информации, в обновлении РНК ограничивают многие стороны деятельности клеток, в том числе и память.
Нервная деятельность, поведенческие реакции, психика обеспечиваются сложными ансамблями, системами, цепями нейронов. Внутри этих систем мобилизуются важные приспособительные реакции, способствующие сохранению многих функций центральной нервной системы в старости. Сохранение логически-смысловой памяти, высокого качества выполняемой работы, меньшее количество проб и ошибок в решении поставленной задачи — это и многое другое связано с развитием подобных механизмов.
Сложные системы открывают возможности для развития приспособительных реакций в старости. С. А. Танин (1972) изучал возрастные изменения в моносинаптических рефлексах спинного мозга (здесь рефлекторная дуга состоит только из двух нейронов, контактирующих друг с другом через один синапс) и полисинаптических рефлексах (дуга состоит из многих нейронов и синапсов). Оказалось, что величина моносинаптических рефлексов изменяется при старении раньше, чем полисинаптических. Специальный анализ показал, что отдельные звенья полисинаптических рефлексов изменяются существенно, однако благодаря многоклеточным контактам, мобилизации приспособительных механизмов может длительно сохраняться величина и работоспособность полисинаптического рефлекса.
Рис. 25. Возрастные особенности мышечной работоспособности
А — пожилой человек в возрасте 81 года, Б — молодой человек 35 лет; I — период врабатывания, II — устойчивой работоспособности, III — снижение работоспособности
На рис. 25 представлены кривые изменения работоспособности пожилого и молодого человека. На эргограмме пожилою человека на фоне довольно высокой работоспособности видны отдельные перерывы в работе — явление, названное нами «феноменом обрыва». Чем глубже утомление, тем длительнее эти перерывы, и наконец человек вовсе перестает работать. Непроизвольно прекращая работу, пожилой человек как бы ограждает себя от глубокого утомления. Введением фармакологических веществ можно снять развитие «феномена обрыва», снижение работоспособности будет развиваться быстрее. Итак, «феномен обрыва», связанный с развитием тормозного процесса в центрах, имеет в старости приспособительное значение.
С этих же позиций можно объяснить возможность сохранения длительной трудоспособности за счет перестройки режима, содержания работы, использования опыта, позволяющего более экономно и целенаправленно использовать прилагаемые усилия. Физиологи труда давно отметили, что при замедлении ритма деятельности пожилые люди могут выполнять значительную работу.
Мы часто встречаем пожилых и старых людей, страдающих многими недугами, физически немощных, но отличающихся вместе с тем высочайшим уровнем психической деятельности, глубиной своего интеллекта. В этом — высокое совершенство обмена и функции высших отделов центральной нервной системы, способность мобилизовать в ходе старения адаптационно-регуляторные механизмы.
Итак, изменением функции центральной нервной системы объясняют сдвиги психики, движения, работоспособности человека в старости. Первичные изменения в центральной нервной системе определяют многие вторичные сдвиги во внутренней среде, в органах, в обмене и функции стареющего организма.