Является ли анонимность стимулом к преступлению?

0
Миськевич Александр Владимирович7/19/2021

ОБЩЕЕ ЗЛО, ОБЩЕЕ БЛАГО. Меня поражал контраст между атмосферой анонимности, в которой я жил в Нью-Йорке, и чувством принадлежности к сообществу и собственной индивидуальности, которые я на­шел в Пало-Альто. Я решил провести простой полевой эксперимент, чтобы проверить, достоверны ли эти различия. Меня интересовали антисоциальные последствия анонимности. Что происходит, когда люди находятся в ситуации, провоци­рующей агрессию, и при этом уверены, что их никто не узнает и не накажет? Под влиянием идеи о том, что «маски» высво­бождают агрессивные импульсы, как это прекрасно описано в «Повелителе мух», я провел такое исследование. Оказалось, что испытуемые, находившиеся в ситуации «деиндивидуации», охотнее причиняли боль другим, чем те, кто чувствовал себя «узнаваемым». Теперь я хотел выяснить, как поступят доб­ропорядочные граждане Пало-Альто в ответ на искушение в ситуации, провоцирующей вандализм. Я разработал полевой эксперимент с использованием съемки скрытой камерой. Мы оставили на улицах Пало-Альто пустую брошенную машину. Для сравнения, мы оставили такую же машину за три тысячи миль, в нью-йоркском Бронксе. Вполне приличные машины просто стояли на улице, рядом с кампусами Нью-Йоркского университета в Бронксе и Стэнфордского университета в Пало-Альто. И там и там машина стояла на улице с открытым капо­том и снятыми номерными знаками — верными признаками угона, призванными ввести граждан в искушение вандализма. Члены моей исследовательской группы незаметно наблю­дали и фотографировали действия прохожих в Бронксе и сни­мали их скрытой видеокамерой в Пало-Альто.

В Бронксе первые вандалы появились еще до того как мы настроили записывающее оборудование. Грабить машину принялась целая семья. Папочка отдавал приказы: мамочке следовало почистить багажник, а сыну — заглянуть в барда­чок. Отец семейства тем временем снимал аккумулятор. Потом проходившие и проезжавшие мимо люди то и дело останавли­вались, чтобы лишить наш беспомощный автомобиль всего мало-мальски ценного. Это было настоящее соревнование в разрушении. За этим эпизодом последовал парад вандалов, методично разбиравших нашу бедную нью-йоркскую машину на части, а потом уничтожавших то, что от нее осталось.

Журнал Time опубликовал печальный рассказ, посвящен­ный этой городской анонимности в действии. Статья назы­валась «Дневник брошенного автомобиля» дней мы зафиксировали 23 случая вандализма по отношению к нашему несчастному олдсмобилю, брошенному в Бронксе. Вандалы казались совершенно обычными гражданами. Все это были белые, хорошо одетые взрослые люди. Именно та­кие, как они, обычно требуют усилить полицейскую охрану, ужесточить борьбу с преступностью, и «совершенно согласны» с утверждением какой-нибудь анкеты о необходимости укре­плять законность и правопорядок. Против ожиданий, только один из актов вандализма был совершен детьми—они просто отдались радости разрушения. Что еще удивительнее, все акты вандализма произошли средь бела дня, и нам даже не понадо­билась инфракрасная фотопленка. Привычка к анонимности не требует темноты.

Какова же была судьба машины, оставленной в Пало-Альто? Она ведь была не менее привлекательной приман­кой для вандалов. Тем не менее, за целую неделю мы не за­фиксировали ни одного случая вандализма! Люди проходили и проезжали мимо, смотрели на машину, но никто к ней даже не притронулся. Ну, не совсем. Однажды во время дождя не­кий заботливый джентльмен закрыл капот. (Господь запрещает мочить мотор!) Когда я наконец отогнал автомобиль в кампус Стэнфордского университета, трое свидетелей немедленно вы­звали полицию, чтобы сообщить о возможном угоне оставлен­ного автомобиля. Вот мое рабочее определение «сообще­ства»: люди настолько заботятся о своем городе или районе, что, столкнувшись с необычной или, возможно, криминальной ситуацией, происходящей на их территории, готовы действо­вать. Я полагаю, что такое просоциальное поведение осно­вано на предположении о взаимном альтруизме. Люди верят, что на их месте другие сделали бы то же самое, чтобы защитить чью-то собственность или другого человека.

Вывод из этого небольшого опыта заключается в том, что условия, заставляющие нас чувствовать себя аноним­ными — когда мы думаем, что другие нас не знают или им все равно, — часто способствуют антиобщественному, эгоис­тичному поведению. Мое более раннее исследование про­демонстрировало, что анонимность — это сила, толкающая человека на агрессивные действия против других людей в условиях, когда можно нарушать обычные табу, запрещающие насилие по отношению к другим. Опыт с брошенной машиной расширил эти выводы и показал, что атмосфера анонимности является предварительным условием для нарушения обще­ственного порядка.

Любопытно, что эта демонстрация стала единственным практическим доказательством, подтверждающим концепцию преступности, получившую название «теория разбитых окон». Эта теория гласит, что атмосфера запустения наряду с нали­чием преступников стимулирует преступления. Окружение и атмосфера, позволяющие людям оставаться анонимными, ослабляют ощущение личной и гражданской ответственности за свои действия. Это наблюдается во многих организациях— в школах, в офисах, в армии и в тюрьмах. Сторонники теории разбитых окон утверждают, что если привести район в поря­док — убрать с улиц брошенные машины, стереть надписи на стенах, вставить разбитые окна, — количество преступле­ний и беспорядков на городских улицах снизится. Есть дока­зательства, что такие превентивные меры оказались весьма действенными в некоторых городах, например в Нью-Йорке, но были не так эффективны в других городах.

Зимбардо Ф. Эффект Люцифера. Почему хорошие люди превращаются в злодеев. — 3-е изд. — М.: Альпина нон-фикшн, 2016. — С. 55-58.
Следующая статья
Гуманитарные науки
История идей как поле искажений: как корректно работать с источниками
Как исследователи и авторы искажают мысль тех, на кого ссылаются? Этот фрагмент предлагает перечень ошибок, которые возникают при изложении позиций предшественников — от невольных упрощений до намеренной подгонки под собственную аргументацию. Такой чек-лист особенно актуален в контексте академической этики, полемики и историко-философского анализа. Он помогает не только распознавать манипуляции в чужих текстах, но и избегать их в собственных. *** 1. Ошибка уровня. Описывая разви...
Гуманитарные науки
История идей как поле искажений: как корректно работать с источниками
Гуманитарные науки
Этичны ли социальные эксперименты?
Гуманитарные науки
Признаки психологической регрессии по Курту Левину
Гуманитарные науки
Вещи, власть и статус: как предметы управляют обществом
Гуманитарные науки
Бертран Рассел о том, как бороться с проституцией
Гуманитарные науки
Безумие толпы, или как люди поддаются деструктивному влиянию групп
Гуманитарные науки
О (под-)человеческой справедливость по Герберту Спенсеру
Гуманитарные науки
Гипотеза Эмиля Дюркгейма о связи между уровнем догматизма и количеством самоубийств
Теория Творчества
Как стимулировать развитие науки? Письмо нобелевского лауреата Петра Капицы – Иосифу Сталину
Психология и психофизиология
Шизоидный тип личности: диагностические признаки и рекомендации по взаимодействию от КГБ
Гуманитарные науки
Как анонимность пробуждает в нас самое злое и причем тут когнитивный диссонанс
Биографии
Сексистские комментарии в отношении женщин-учёных как норма в науке XX века
Гуманитарные науки
Как пропаганда работает с аргументами и убеждает людей
Гуманитарные науки
Почему учебники не рассказывают, как развивается наука
Биографии
Корни жестокости Ивана Грозного
Гуманитарные науки
Хирург Николай Амосов о том, в чем заключается смысл жизни хирурга