Является ли анонимность стимулом к преступлению?

0
Миськевич Александр Владимирович7/19/2021

ОБЩЕЕ ЗЛО, ОБЩЕЕ БЛАГО. Меня поражал контраст между атмосферой анонимности, в которой я жил в Нью-Йорке, и чувством принадлежности к сообществу и собственной индивидуальности, которые я на­шел в Пало-Альто. Я решил провести простой полевой эксперимент, чтобы проверить, достоверны ли эти различия. Меня интересовали антисоциальные последствия анонимности. Что происходит, когда люди находятся в ситуации, провоци­рующей агрессию, и при этом уверены, что их никто не узнает и не накажет? Под влиянием идеи о том, что «маски» высво­бождают агрессивные импульсы, как это прекрасно описано в «Повелителе мух», я провел такое исследование. Оказалось, что испытуемые, находившиеся в ситуации «деиндивидуации», охотнее причиняли боль другим, чем те, кто чувствовал себя «узнаваемым». Теперь я хотел выяснить, как поступят доб­ропорядочные граждане Пало-Альто в ответ на искушение в ситуации, провоцирующей вандализм. Я разработал полевой эксперимент с использованием съемки скрытой камерой. Мы оставили на улицах Пало-Альто пустую брошенную машину. Для сравнения, мы оставили такую же машину за три тысячи миль, в нью-йоркском Бронксе. Вполне приличные машины просто стояли на улице, рядом с кампусами Нью-Йоркского университета в Бронксе и Стэнфордского университета в Пало-Альто. И там и там машина стояла на улице с открытым капо­том и снятыми номерными знаками — верными признаками угона, призванными ввести граждан в искушение вандализма. Члены моей исследовательской группы незаметно наблю­дали и фотографировали действия прохожих в Бронксе и сни­мали их скрытой видеокамерой в Пало-Альто.

В Бронксе первые вандалы появились еще до того как мы настроили записывающее оборудование. Грабить машину принялась целая семья. Папочка отдавал приказы: мамочке следовало почистить багажник, а сыну — заглянуть в барда­чок. Отец семейства тем временем снимал аккумулятор. Потом проходившие и проезжавшие мимо люди то и дело останавли­вались, чтобы лишить наш беспомощный автомобиль всего мало-мальски ценного. Это было настоящее соревнование в разрушении. За этим эпизодом последовал парад вандалов, методично разбиравших нашу бедную нью-йоркскую машину на части, а потом уничтожавших то, что от нее осталось.

Журнал Time опубликовал печальный рассказ, посвящен­ный этой городской анонимности в действии. Статья назы­валась «Дневник брошенного автомобиля» дней мы зафиксировали 23 случая вандализма по отношению к нашему несчастному олдсмобилю, брошенному в Бронксе. Вандалы казались совершенно обычными гражданами. Все это были белые, хорошо одетые взрослые люди. Именно та­кие, как они, обычно требуют усилить полицейскую охрану, ужесточить борьбу с преступностью, и «совершенно согласны» с утверждением какой-нибудь анкеты о необходимости укре­плять законность и правопорядок. Против ожиданий, только один из актов вандализма был совершен детьми—они просто отдались радости разрушения. Что еще удивительнее, все акты вандализма произошли средь бела дня, и нам даже не понадо­билась инфракрасная фотопленка. Привычка к анонимности не требует темноты.

Какова же была судьба машины, оставленной в Пало-Альто? Она ведь была не менее привлекательной приман­кой для вандалов. Тем не менее, за целую неделю мы не за­фиксировали ни одного случая вандализма! Люди проходили и проезжали мимо, смотрели на машину, но никто к ней даже не притронулся. Ну, не совсем. Однажды во время дождя не­кий заботливый джентльмен закрыл капот. (Господь запрещает мочить мотор!) Когда я наконец отогнал автомобиль в кампус Стэнфордского университета, трое свидетелей немедленно вы­звали полицию, чтобы сообщить о возможном угоне оставлен­ного автомобиля. Вот мое рабочее определение «сообще­ства»: люди настолько заботятся о своем городе или районе, что, столкнувшись с необычной или, возможно, криминальной ситуацией, происходящей на их территории, готовы действо­вать. Я полагаю, что такое просоциальное поведение осно­вано на предположении о взаимном альтруизме. Люди верят, что на их месте другие сделали бы то же самое, чтобы защитить чью-то собственность или другого человека.

Вывод из этого небольшого опыта заключается в том, что условия, заставляющие нас чувствовать себя аноним­ными — когда мы думаем, что другие нас не знают или им все равно, — часто способствуют антиобщественному, эгоис­тичному поведению. Мое более раннее исследование про­демонстрировало, что анонимность — это сила, толкающая человека на агрессивные действия против других людей в условиях, когда можно нарушать обычные табу, запрещающие насилие по отношению к другим. Опыт с брошенной машиной расширил эти выводы и показал, что атмосфера анонимности является предварительным условием для нарушения обще­ственного порядка.

Любопытно, что эта демонстрация стала единственным практическим доказательством, подтверждающим концепцию преступности, получившую название «теория разбитых окон». Эта теория гласит, что атмосфера запустения наряду с нали­чием преступников стимулирует преступления. Окружение и атмосфера, позволяющие людям оставаться анонимными, ослабляют ощущение личной и гражданской ответственности за свои действия. Это наблюдается во многих организациях— в школах, в офисах, в армии и в тюрьмах. Сторонники теории разбитых окон утверждают, что если привести район в поря­док — убрать с улиц брошенные машины, стереть надписи на стенах, вставить разбитые окна, — количество преступле­ний и беспорядков на городских улицах снизится. Есть дока­зательства, что такие превентивные меры оказались весьма действенными в некоторых городах, например в Нью-Йорке, но были не так эффективны в других городах.

Зимбардо Ф. Эффект Люцифера. Почему хорошие люди превращаются в злодеев. — 3-е изд. — М.: Альпина нон-фикшн, 2016. — С. 55-58.
Следующая статья
Гуманитарные науки
Безумие толпы, или как люди поддаются деструктивному влиянию групп
Co стороны отдельного лица, осмелившегося не согласиться в чем-либо с толпой, она не выносит ни противоречия, ни сопротивления: под страхом наказания она принуждает его кричать вместе с собой: «ѵiѵе» и «а la bas», заставляет идти туда, куда сама идет, делать то, что сама делает. Но в виду вооруженной силы она робеет и при первом же выстреле разбегается, так как каждый из составляющих ее членов тотчас же теряет горделивое сознание хотя бы временного могущества и эфемерного величия, которые за минуту перед тем его опьяняли. Подобными резкими преемственными взрывами столь противоположных чувствов...
Гуманитарные науки
Безумие толпы, или как люди поддаются деструктивному влиянию групп
Гуманитарные науки
О (под-)человеческой справедливость по Герберту Спенсеру
Гуманитарные науки
Гипотеза Эмиля Дюркгейма о связи между уровнем догматизма и количеством самоубийств
Теория Творчества
Как стимулировать развитие науки? Письмо нобелевского лауреата Петра Капицы – Иосифу Сталину
Психология и психофизиология
Шизоидный тип личности: диагностические признаки и рекомендации по взаимодействию от КГБ
Гуманитарные науки
Как анонимность пробуждает в нас самое злое и причем тут когнитивный диссонанс
Биографии
Сексистские комментарии в отношении женщин-учёных как норма в науке XX века
Гуманитарные науки
Как пропаганда работает с аргументами и убеждает людей
Гуманитарные науки
Почему учебники не рассказывают, как развивается наука
Биографии
Корни жестокости Ивана Грозного
Гуманитарные науки
Хирург Николай Амосов о том, в чем заключается смысл жизни хирурга
Гуманитарные науки
Главный признак тоталитарной секты, или как не попасть под влияние «гуру»
Биографии
13 добродетелей Бенджамина Франклина
Гуманитарные науки
Эвтаназия как средство экономии бюджетных денег в фашистской Германии
Гуманитарные науки
Бертран Рассел о том, как внешний враг сплачивает общество
Гуманитарные науки
Кодекс поведения от Ганса Селье, автора книги «Стресс без дистресса»