Игорек и Гриша опоздали в детский сад. В вестибюле никого не было, кроме тети Маруси, которая возилась с цветком, подготавливая его для пересадки. Из комнаты доносились звуки бубна: утренняя гимнастика!
Они торопились и нечаянно опрокинули цветок. Дети замерли: на полу беспомощно лежали цветок с оголенными корнями и груда осколков, перемешанных с землей.
Происшествие было так велико и так неожиданно, что у мальчиков даже не возникло намерения хоть как-то исправить оплошность. Оба, как по команде, побежали каждый в свою группу, чтобы рассказать воспитателю о случившемся.
— Александра Николаевна, там, в вестибюле, я разбил горшок с цветком... нечаянно...— взволнованно говорил Гриша, исповедуясь в совершенном поступке.
— Как же это тебя угораздило? — негодует воспитательница.
Гриша дрожащим голосом продолжает свое объяснение. В его детских глазах надежда, что педагог поверит в непреднамеренность проступка, поможет найти выход, как искупить вину.
— Опаздываешь да еще безобразничаешь в вестибюле! — зло говорит воспитательница.
— Я, правда, нечаянно... Я не хотел... Мы с Игорем торопились, задели цветок шарфом, и он опрокинулся.
— У других ничего не портится, только у тебя всегда все бьется, рвется и ломается: то коробка от конструктора, то чашка, то книга. Да и сам хорош, нечего сказать. Посмотри, как шнурки завязаны. А здесь опять нет пуговицы? Сегодня же буду говорить с мамой,— продолжала отчитывать воспитательница.
В группе Игоря события развернулись иначе.
— Вера Ивановна, я нечаянно цветок опрокинул в вестибюле,— говорит Игорь,— тетя Маруся приготовила его, чтобы пересадить в большой горшок. А мы с Гришей задели его...
Мальчик расстроен и рассказывает о случившемся с волнением.
— Как же это случилось? — строго, но с сочувствием спрашивает воспитательница.
Игорь рассказывает все как было. Педагог терпеливо выслушивает его обстоятельное объяснение.
— Да, наделали вы тете Марусе хлопот. Хорошо, что сразу рассказал об этом. Сейчас мы вместе с тобой и двумя девочками поможем привести все в порядок.
А на пороге уже стоит разгневанная тетя Маруся.
— Видела, что озорник в вашу группу побежал, только вот кто — не признала... Нет бы повиниться, а он — наутек! До чего же нынче плохие дети пошли!
Чего бы ни наговорила в сердцах тетя Маруся, если бы не вмешалась воспитательница:
— Вы ошибаетесь, Мария Тимофеевна, у нас в группе все ребята хорошие. Если кто из них что-то и сделал нечаянно, то непременно признается и постарается исправить свою ошибку.
В эту же минуту Игорь уверенно делает шаг вперед:
— Это я виноват, тетя Маруся, извините меня, пожалуйста. Мы с девочками сейчас все уберем сами.
(Л. Ф. Островская. Я хороший. «Дошкольное воспитание», 1968, № 2, стр. 6-7.)