«Воспитывает все: люди, вещи, явления, но прежде всего и больше всего — люди.
Из них на первом месте родители и педагоги».
А. С. Макаренко
М. ХАНИН, научный сотрудник НИИ трудового обучения и профориентации АПН СССР, преподаватель труда.
Главная цель нашего воспитания — вырастить полноценное молодое поколение. Мы хотим, чтобы люди, приходящие нам на смену, жили высокими идеями, обладали крепкими нравственными установками, были трудолюбивы, активны, верили в правду, добро и красоту.
Основным звеном, где решается эта задача, является средняя общеобразовательная школа. За время пребывания в ней воспитанники должны усвоить основы наук, приобрести трудовые и политехнические навыки с тем, чтобы после окончания школы использовать их на благо своей страны.
Казалось бы, проблема не так сложна: используя накопленный педагогической наукой и практикой многолетний опыт, добиться в обучении и воспитании желаемых результатов. И как бы нам, учителям, хотелось, чтобы это действительно было возможным. Тогда бы мы воспитали всех детей одинаково хорошими, способными, послушными. Увы, в жизни так не бывает.
Если за обучение предметам почти полную ответственность, по понятным причинам, берет на себя школа, то воспитание школьника, и это уже стало аксиомой, требует общих усилий педагогов, родителей и общественности. Без союза и тесного сотрудничества этих равно заинтересованных сторон любые педагогические усилия не дадут желаемых результатов.
По уровню своего профессионального мастерства педагоги, конечно, бывают разные. Но нет таких, которые бы воспитывали у своих учеников отрицательные качества личности. И если семья словом и делом дает детям правильные нравственные установки, воспитывает у них трудолюбие, тогда она является другом и единомышленником школы — и воспитательный успех обеспечен. Примеров такого воздействия на ребенка можно было бы привести множество. Но, к сожалению, нередко бывает, что семья безразлична к воспитанию ребенка или, что еще хуже, оказывает на него отрицательное влияние. Порой бывает, что родители, ослепленные любовью к своему чаду, становятся близорукими и своими заботами достигают как раз противоположных результатов.
Так или иначе в этих случаях усилия педагогов могут не дать желаемых результатов и ребенок будет расти с изуродованной психикой, не уважающий труд и людей труда. Почему же порой родители, часто сами люди работящие и уважаемые, недооценивают роль труда в воспитании, недооценивают то, что в общем-то трудно переоценить?
Я не чувствую себя в силах дать исчерпывающий ответ на этот вопрос, но чувствую необходимость рассказать о некоторых фактах из своего педагогического опыта и высказать некоторые мысли, которые могут привлечь внимание к этой проблеме.
Как-то я оказался в довольно неудобном положении. Одна учительница, очень уважаемый в школе человек, как бы мимоходом заметила: «Мыслимое ли это дело, чтобы мужчина, закончивший педагогический вуз, преподавал труд! Ведь вы же физику можете вести, зачем вам этот труд?!»
Мне, человеку, имевшему в то время 15-летний опыт работы с подростками на заводах в годы войны и трудное послевоенное время, познавшему великую воспитательную силу труда, это замечание показалось невероятным в устах педагога. А между тем и сейчас в школах нет-нет да и услышишь подобные разговоры. Дескать, учить труду весьма простое и примитивное занятие…
Обиднее всего, что эти настроения волей или неволей передаются и родителям, и ученикам, что осложняет и без того сложный процесс трудового обучения.
Мой класс называется мастерской. И стоят в нем не парты, а верстаки и станки. Организовать в нем у роге так, чтобы ребята работали с желанием и удовольствием, да еще и выполнили программу, которая предписывает немало «скучного» для нетерпеливых детских рук, исключительно сложно.
В какой-то мере учителя труда можно сравнить с мастером на производстве. Но тот имеет дело с рабочими уже обученными, материально и морально заинтересованными. У него нет заботы, где добыть материалы, инструменты, чертежи и многое другое- об этом заботятся специальные отделы и работники. А вот школьному «мастеру» думать надо обо всем одному. Его сверхэнергичные рабочие, вооружившись инструментами, горят желанием сразу же пустить их в ход. И всех этих непосед надо научить не просто пилить, строгать, вытачивать, а 'делать это хорошо, терпеливо, добросовестно.
Научить работать, научить хотеть работать, формировать такие нравственные качества личности ученика, которые не позволили бы искать «легкую дорогу» или быть иждивенцем общества, — одна из главных задач общеобразовательной школы. Урокам труда принадлежит большая роль в решении и этой задачи.
Урок труда, как и любой другой, неприкосновенен. К нему надо заранее готовиться и настроиться. Все это не только сложно, но и хрупко. Даже прекрасно подготовленный урок легко сломать, испортить неловким словом ученику, замечанием учителю, который идет в класс.
…Мальчики из четвертого класса с большим усердием трудились в мастерской. Учитель их похвалил. Гордые первыми успехами, они отправились в класс. А двое на беду измазали себе руки, носы, щеки. Учительница математики пришла в ужас, при всем классе отругала их за «возмутительную грязь». А потом явилась в мастерскую и в присутствии других учеников прочла нотацию учителю труда, пригрозив, что «поставит вопрос перед директором».
И что же? Мальчики больше не приходили «грязными» на урок математики. Но на уроках труда они уже не проявляли прежнего пыла.
Таких вот «мелочей» немало. Складываясь вместе, они определяют ту самую атмосферу, в которой нелегко воспитывать в ребятах уважение к труду. А какими прекрасными союзниками могли бы быть все учителя, проникнись они сознанием важности урока труда для ребят!
В школе был традиционный «родительский день». Мамы, папы, учителя оживленно беседовали об очень важном: о детях, об их успехах и неуспехах, характерах, поступках и всяких других наших школьных сложностях. А мне, как и всегда, места в этом оживлении не было. Я сидел в сторонке и думал, что пора бы уж мне к такому положению привыкнуть и не огорчаться. Но привыкнуть я не мог, как не мог и не огорчаться.
И вдруг ко мне тоже подошла мама.
— Простите, пожалуйста, это вы Михаил Борисович? Я мама Юрия Бокова. Специально пришла, чтобы сказать вам большое спасибо. Мой сын просто в восторге от ваших уроков…
— Благодарю,- сказал я вежливо.- Но, по-моему, тут что-то не то. Юрий на моих уроках столько разговаривает, что мне бывает трудно работать. А сам он паяльник в руки брать не хочет.
— Паяльник?! — изумилась мама. — Какой паяльник на уроке немецкого языка?
Вот так я вернулся с небес на землю. Вздохнул и объяснил моей собеседнице; в школе у нас два Михаила Борисовича. Один преподает немецкий, а я — обработку металла.
— Не обижайтесь, пожалуйста,- смутилась Юрина мама.- Я понимаю: программа… Но вообще-то зачем ребенку обработка металла?
За много лет работы в школе я ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь из родителей сказал: «Зачем астрономия?», «Зачем биология?»,- хотя очень немногие из наших учеников становились потом биологами и астрономами. А вот «зачем обработка металла?», «зачем столярное дело?» — это я слышу довольно часто. Это образчики родительского отношения к трудовому обучению. Пусть дети будут врачами, инженерами, артистами, металлургами, учеными или парикмахерами — словом, займут любое место в многообразной трудовой жизни нашего общества. Но кем бы они ни стали, прежде всего им надо получить среднее образование. Занятия же трудом дают не только знания, но и воспитывают детей трудолюбивыми, добросовестными, дисциплинированными людьми. Разве вправе родители пренебрегать этим?
Они редко следят за успехами своих детей на уроках труда. Один мальчик мне так и сказал: «Меня мама не ругает за двойки по труду. Вот если по математике или русскому…» Мамину логику объяснить можно. Опять «зачем обработка металла?». Математика, русский — для института. Мама иначе и не представляет себе будущее своего дитяти. Стать рабочим? Мама начисто отвергает этот вариант, хотя сама она всю жизнь проработала на заводе, и довольна, и считает, что прожила правильно и счастливо.
От внимания родителей к предмету во многом зависит отношение школьника к нему. В семье необходимо создать должное внимание к успехам своего ребенка не только по общеобразовательным предметам, но и в школьных мастерских, где мы не просто учим ребят обрабатывать древесину и металл, где получают обработку и ребячьи характеры.
Доброжелательность, взаимопомощь воспитываются на всех уроках. Но всего удобнее учить этому на уроках труда. В школьной мастерской все помогают друг другу, советуются, подсказывают, и учитель это только приветствует. В общем труде ребята впервые познают, как это здорово — локоть товарища.
Я бы сказал, что хорошо организованный урок труда — это кусочек настоящей жизни, где ученик использует и совершенствует все свои знания, приобретенные для ума, для сердца, для рук. А ребячье здоровье! Вялость, слабые мускулы, замедленные реакции, усталость на пятом уроке — словом, общий пониженный тонус — все это часто результат того, что ребята загружены умственным трудом и недостаточно занимаются физическим. Вспомним, ведь не случайно многие большие ученые с удовольствием плотничают, слесарничают, что-то мастерят в свободную минутку, утверждая, что это очень полезно „для равновесия сил“. А как ребята любят что-то поделать руками! Малыш, если он здоров, просто не в состоянии сидеть сложа руки. Весь день он чем-то занят, с удовольствием повторяет то, что делают взрослые, со всех ног бежит выполнять их поручения. И это хорошо: труд, даже самый нехитрый, постоянная деятельность необходимы для нормального развития и роста детского организма. Но, к сожалению, трудолюбие, черта раннего возраста, часто не сохраняется в дальнейшем.
Вот наблюдаю я за своими ребятишками в учебных мастерских. Одних от тисков не оттащишь — работают с наслаждением, на перемену не выпроводишь. А иные вразвалочку, нехотя вошли в мастерскую. Трудно понять, стоят или лежат они на своем рабочем месте. В руках ничего не держится, на лице кислая мина…
Что же случилось с прежде трудолюбивыми малышами? Откуда взялись дети, для которых труд не радость, а неприятная обязанность? И ведь родители у этих ребят — честные труженики, любят свое дело. А детям, выходит, не передали любовь?
В беседе с учеником, отца которого я знаю как серьезного человека и хорошего работника, я в конце концов выясняю, что хоть и невольно, но родители повинны в его неуважении к труду. От них подросток слышит лишь критику их работы, людей, обстановки…
Как известно, большинство привычек воспитывается с детства. Есть привычки, для закрепления которых достаточно частого повторения или терпеливых напоминаний. Так, дома без больших усилий родители приучают ребятишек стелить кровать, умываться, чистить ботинки — и это на всю жизнь. Выработать у человека привычку делать хорошо все, что бы он ни делал, куда сложней. Это уже не просто привычка — это нравственная потребность. И воспитывать ее надо с раннего детства — в семье, в школе.
И я подумал, что правильно мы, пожалуй, поступаем, когда в школьных мастерских приучаем наших воспитанников с первых же шагов даже при изготовлении самых немудреных вещей делать все аккуратно, тщательно, добротно. С первых дней работы в мастерских мы приучаем их к чистоте и бережливости. Помните, в свое время И. Ильф и Е. Петров говорили: чтобы было чисто, не надо бороться за чистоту, надо подметать. Мы учим не столько подметать, сколько не сорить. А для этого школьника надо научить экономить и беречь материалы. Нужно, чтобы не валялись куски наждачной шкурки, не до конца использованные, отходы металла, из которых, если хорошенько подумать, можно еще что-то сделать.
Но почему же призывы учителя беречь, держать в чистоте, экономить и прочие наши добродетельные лозунги порой проходят мимо ушей учеников? Где же начало, где зарождается огорчающий нас поступок ребенка? Может, мы слишком большие надежды возлагаем на воспитывающее значение слова? Добрым, умным, правильным словом мы „насыщаем“ нашего ученика на уроках, собраниях, вечерах и всяких других мероприятиях. Но ведь слово-то наше только тогда станет для ребенка правдой, наша идея и мысль — его идеей и мыслью, когда они будут подкреплены практикой, подтверждены жизнью. Пример, дела всегда бывают действенней самых убедительных слов. Хорошо, когда это хороший пример. А если нет?
…Взрослые дяди решили сделать доброе дело: заасфальтировать дорожку. Ранней весной расширили ее бульдозером, сняли травяной покров. Пошли дожди. Сухая тропинка превратилась в грязную. Детям по ней идти в школу и из школы. Сердится школьная нянечка, сердятся мамы: „Где ты вечно так вымазываешься?“
Но вот через месяц начали завозить щебенку. Посреди дороги свалили одну кучу, через неделю — другую. Через месяц дорога уже имела четыре „естественных препятствия“. А еще через месяц на трассе появились рабочие с лопатами и раскидали щебенку ровным слоем. Но щебенки не хватило: четверть дорожки люди шли по грязи, три четверти, ломая каблуки и ноги, — по щебенке.
— Прежде чем приступить к работе, проверьте, все ли у вас приготовлено: чертеж, инструмент, материал. Семь раз отмерь, а потом уже отрежь — знаете эту хорошую поговорку?
Так я начал однажды свой урок. А один тринадцатилетний мыслитель сказал мне:
— Это все ерунда. Нашу дорожку просто так делали, а она все равно вышла. Что, неправда?
Правда. Сделали. И это «строительство» обошлось нам недешево. Мне лично, например. Потому что я говорю с ребятами раз в неделю на уроке труда, а по дорожке они ходят дважды в день. Как я ни старался, дорожка оказалась сильнее меня: ведь живой пример.
Я об этом говорю потому, что хочется обратить внимание на ту сторону в воспитании ребят, которая меня как учителя по труду особенно волнует: взрослые воспитывают детей не только дома. Качество их труда на работе оказывает огромное педагогическое воздействие на детей.
Обыденность нередко опровергает то, чему мы его учим, и не в чем-то значительном, большом, принципиальном, а по мелочам. Они складываются вместе, механически, почти без осмысления, и в мозгу ребенка, как на перфоленте отверстия, остаются совсем не те следы, которых нам бы хотелось. Их очень трудно, а порой и невозможно залечить, эти „отверстия“. Что-то можно понять, оправдать, объяснить, другое сурово осудить. Для ребенка такой отбор и анализ пока не по силам. И он делает вывод: в школе — одно, а в жизни — другое.
Этот вывод нередко получает до», утверждение и в семье. Пришел домой отец У него сегодня неприятности на работе И в раздражении он ругательски ругает все и всех на свете, не считаясь с тем, что рядом сидит и слушает его ребенок. «Папа говорит, что у них на работе сплошное безобразие», — сообщает мне паренек на другой день.
А ведь о хорошем, о своих удачах и радостях отец и мать говорят редко. И yж, конечно, не говорят о том, что без работы жизни своей не мыслят…
Много делают для воспитания своих детей те родители, которые вслух говорят о гордости за свое рабочее дело, которые сделали семейной традицией, садясь за праздничный стол, вспоминать о победах в боях и труде, рассказывать детям об орденах, медалях, почетных грамотах и других своих наградах за ратные или трудовые подвиги.
Мы не имеем права уходить от острых, трудных вопросов, обходить теневые стороны жизни — они есть, они еще будут. Надо объяснить детям, почему. Мы должны вместе с ребятами радоваться хорошему, вместе возмущаться дурным, но ни в коем случае не подавать дурных примеров.
На линейке перед началом занятий в мастерской вижу: один мальчуган стоит в защитных очках и держит в руках две щетки.
— Костя, зачем ты все это принес? — спросил я.- Очками и щетками учеников обеспечивает школа, приносить их с собой из дома не нужно.
— Это папа принес мне бесплатно, у них на заводе таких много.
Признаюсь, я пожалел, что задал этот вопрос при всех. Но слово не воробей… Пришлось объяснить классу, что «бесплатно» эти принадлежности, очевидно, дали Костиному отцу на заводе для работы, он бережно к ним относился, то есть продлил срок их службы. А когда ему выдали новые очки и щетки, он принес их своему сыну, а сам пользуется старыми. Трудно сказать, какое воздействие на детские умы оказал этот эпизод и кому ребята поверили больше — мне или Косте.
Ребенок — существо трудолюбивое, честное и справедливое. И если случается, что он нарушает каким-либо образом моральные нормы, — это следствие дурного воспитания. А в процессе воспитания, повторяю, большую роль играет личный пример взрослых.
Хороший лозунг «Воспитание детей — наше общее дело» выражает верную мысль: ребенка воспитывает всё и все. Еще более ста лет назад известный русский просветитель и писатель Н. И. Новиков сказал: «Ничто не действует в младых душах детских сильнее всеобщей власти примера».
Жизненная дорога, по сути, начинается в школе. Отсюда же берет начало трудовой путь, который и должен привести человека к его призванию. От школы зависит многое. Прямой ли это будет путь или окольный, верный или ошибочный, найдет ли человек себя или всю жизнь вынужден будет заниматься случайным, нелюбимым или, что еще хуже, непосильным делом. Ребят готовит к труду и практически и психологически весь строй школьной жизни, в которую органически входит профессиональная ориентация. Помочь молодежи выбрать профессию не только длительный процесс, по и серьезнейшая педагогическая проблема. Она решается на научной основе, совместными усилиями работников педагогической науки и народного образования, психологов, экономистов, медиков и производственников. Пока коэффициент полезного действия еще невелик. Но разговор о профессиональной ориентации в школе — особая тема, ее я не буду пока касаться. Хочу, опять возвращаясь к силе примера родителей, сказать о роли семьи.
Я знаю много рабочих семей, где дети гордятся профессиями своих отцов и, закончив школу, идут по их стопам. Это хорошо. Это сработала семейная профориентация. Общество получило прекрасного специалиста — ведь и говорить нечего, какое великое дело преемственность, когда от отца к сыну переходят и любовь к профессии и мастерство.
Но знаю я и другие семьи, в которых родители неверно направляют своих детей, не считаются с рекомендациями школы, внушают ребятам чуть ли не презрение к физическому труду. Именно в этих семьях не ругают за двойки по труду.
Среди моих учеников есть немало ребят, которые с удовольствием пошли бы в слесари или станочники. Они уже попробовали свои силы в школьной мастерской, потом на практике и поняли: с их запасом знаний можно быстро стать мастером высокой квалификации. И рассуждают они очень трезво: если пойду в вуз, неизвестно, получится ли из меня что-нибудь стоящее, а тут дело верное — на всю жизнь будет квалификация, с которой ты везде нужен.
К сожалению, в семье эти стремления часто не находят поддержки. Ребенку прочат «чистую профессию», прямо за уши оттаскивая от любимого им дела.
Недавно мне встретился бывший мой ученик Миша Р. В свое время он очень стремился в техническое училище. Однако родители не приняли всерьез интересы подростка, не учли его реальных возможностей, не посчитались с рекомендацией опытных педагогов. По их упорному желанию сын окончил 10 классов, а потом и химический факультет. Сейчас сидит в белом халате в лаборатории и «пропадает с тоски».
«Я этой химии вроде бы ни к чему, и она Мне тоже…« — сказал он мне.
Но есть много примеров, когда склонности, проявившиеся на уроках труда, поддерживаемые родителями, помогли школьникам в выборе профессионального образования, в поиске своих жизненных дорог.
Саша Щедрин по физике и математике неизменно получал пятерки. Но в Сашиных тетрадях мог разобраться только он сам, да и то не всегда — такая в них была немыслимая грязь и путаница. На уроках труда эта выработанная годами небрежность выявилась особенно заметно. На Сашины чертежи и даже самые нехитрые изделия просто жалко было смотреть. «Ужас!» — восклицал он сам в полном отчаянии. И сколько же нам с Сашей пришлось работать! «Я уже думал: прощай, вуз! — признался мне потом Саша. — Черчение я бы там ни за что не осилил…»
Витя Чиклеев учился прилежно и особенно любил уроки труда. С особой нежностью он обращался с токарным станком. Его любимой пословицей было: «Мой станок любит ласку, чистоту и смазку». Родители никогда не упрекали своего сына за то, что он приносит пятерки по труду, а не по другим предметам.
После окончания восьми классов Витя пошел работать на предприятие к шефам школы, где теперь работает токарем. Он очень доволен своей работой. И им довольны.
Совсем недавно я зашел в одну из столовых, и ко мне в своем поварском обмундировании подошел молодой человек. Вежливо поздоровавшись, он спросил: «Помните меня?»
— Салов,- я сразу назвал его фамилию.
Владимир даже подпрыгнул от удивления: «Сколько лет прошло, а вы помните!»
Помню! Помню, что какое бы задание я ему ни давал, он неизменно отвечал: «Неохо-ота». Кое-что и кое-как он делал, конечно, но только для того, чтобы получить заветную троечку.
Я почувствовал, что металл этому мальчику не по душе, и поэтому «не замечал», когда он, уединившись в дальнем углу мастерской, читал книгу, чаще других отпускал его помогать дежурным разносить подносы с завтраками по классам.
После школы Владимир окончил кулинарное училище. Служил коком на военном корабле. .Теперь работает поваром. Женился, растит дочку.
— Я очень люблю свою работу — очень нелегкую, как и ваш металл, но тоже очень нужную людям,- сказал он мне.
Хочется, чтобы меня поняли правильно. Я за то, чтобы каждый из наших выпускников нашел свое призвание в жизни. Тогда и КПД у него будет высоким и сам он будет счастлив. Только выбор надо соразмерять с возможностями, наклонностями человека, не делать из него «теоретика», если руки у него тянутся к практическому делу. А что до «чистых» и «нечистых» профессий — такого деления быть не может. В каждой профессии есть своя черная работа, есть свои неприятные стороны — это неизбежно. К этому человека и надо готовить. И сыну в наследство родители обязаны оставить не брезгливое пренебрежение, а уважение к любому, пусть самому «ручному» труду. Ибо легкого счастья нет.