Харкер проснулся в своей комнате. Если ночная встреча с невестами Дракулы не приснилась ему, значит это граф принес его сюда, раздел и уложил в постель. Вероятнее всего он очень спешил, так как вещи в карманах Харкера остались нетронутыми.
Ночные нимфы все не выходили у Джонатана из головы.
| I fear it was no dream, and must act on this surmise. | Я боюсь, что все это не сон. И я должен соответственно действовать. |
Он в очередной раз убедился, что жизнь его в огромной опасности…
Ночью граф, как ни в чем ни бывало, елейным голосом (in the suavest tones) и как нельзя учтивее попросил Джонатана написать три письма в Лондон. В одном из них он должен был написать, что скоро завершит все свои дела в Трансильвании и через несколько дней наконец отправится домой; во втором – что выезжает уже на следующий день, а в третьем – что уже покинул замок и приехал в Бистрицу.
Граф объяснил подобную заблаговременность ненадежностью местной почты. Джонатан сделал вид, что купился на подобную уловку и целиком и полностью разделяет его предупредительность (pretended to fall in with his views). Как-никак граф ведь тоже рассчитывал на то, что несчастный адвокат принял вчерашнее происшествие за страшное сновидение и только.
Харкер лишь поинтересовался, какие даты следует ему указать в своих письмах. На что граф сообщил, что первое письмо должно быть датировано 12 июня, второе – 19 июня, а третье – 29-м числом. Вот так просто Джонатан заранее и узнал дату своей смерти. Всё шло по плану… по какому-то дьявольскому плану.
| I know now the span of my life. | Теперь я знаю, сколько мне отпущено дней. |
Span of life в буквальном смысле означает продолжительность жизни. Приведу только еще один очень расхожий пример из общей тематики: within the life-span of one generation, т.е. в течение жизни одного поколения. С предлогом использовать это выражение или без решать вам. Но запомнить его все же стоит. Как и стоит присмотреться к переводу Красавченко: в данном случае она очень хорошо подобрала мыслям главного героя красивую литературную форму. В отличие от нее в более древнем переводе банально говорится: «Теперь я знаю, сколько дней я еще проживу».
Харкер передал письма Дракуле и удалился в свою комнату, где написал еще несколько уже действительно личных писем своему начальнику и своей возлюбленной Мине. Последнее письмо он, конечно же, по старинке написал in shorthand. А то мало ли…
Письма эти он собирался передать с помощью цыган, работавших где-то во дворах замка. Вместе с группой словаков они таскали какие-то ящики. Судя по той легкости, с которой они их заносили в замок, они были пусты. Но на обратном пути их приходилось переносить уже с огромным трудом. Что такого тяжелого они в них загружали пока что оставалось для Джонатана загадкой.
Хотя те, кто смотрел фильм или новомодный ныне сериал Нетфликса, конечно же, знают, что в ящиках этих была земля – такой родной и убогий источник отдохновения для неживого и немертвого тела Дракулы. Как говорится, куда бы ты ни поехал, возьми с собой немного землицы родной. Всего-ничего, ящичков пятьдесят…
В переводческом плане очень показательным является описание цыган. Вот хулят некоторых переводчиков за различные упущения. Но иногда, подчеркиваю, лишь иногда, в отдельных конкретных случаях - это вполне себе уместная практика. Посудите сами, смотрите вы в текст и видите там следующее: A band of Szgany have come to the castle, and are encamped in the courtyard. Цыганский табор, она же «банда». Вроде все хорошо. Но следующая фраза повергает вас в переводческий шок: These Szgany are gipsies. Эти цыгане были… цыганами?! Много ли новой информации в этом определении? Нет? Тогда смело отбрасываем. И спокойно идем дальше.
Как я уже и сказала, иногда такие фразы просто необходимо отметать в сторону. Для англоязычного читателя странное слово Szgany отдавало какой-то экзотикой. Но, поскольку оно полностью совпадает с нашим переводом слова gipsies, данный эффект полностью теряется в русском языке. Поэтому мы просто не городим лишний огород – данная фраза является непереводимой.
С помощью «коротких рук» … Кхм, с помощью языка жестов и звонкой монеты Джонатану удалось передать цыганам письма. Своего начальника, мистера Хокинса, он просто просил связаться с Миной. Самой же Мине он решил не рассказывать о всех пережитых ужасах, дабы ничем не напугать ее. Он просто коротко описал свое незавидное положение и, как мог, объяснил причины своего долгого отсутствия.
| It would shock and frighten her to death were I to expose my heart to her. | Если бы я открыл ей всю душу, она испугалась бы до смерти. |
В данном случае «душа» — слишком громкое выражения. В крайнем случае можно было бы написать: «…если бы я излил ей всю свою душу». А вообще имелось в виду «расскажи я ей о всех своих переживаниях», горестях, если угодно. Он все же не собирался рассказывать ей обо всем, что лежало у него на сердце. Речь шла о пережитых страданиях и о том, какие чувства одолевали его в связи с этим, какие тревоги постоянно мучили его.
Как и следовало ожидать, верные графу цыгане передали ему все письма, наплевав на отчаяние доверившегося им человека. Письмо Хокинсу граф все же взялся отправить, т.к. его letters were sacred to him. А вот письмо со странными символами он все же решил уничтожить, поскольку было якобы непонятно, кто являлся его автором.
Забавно же было «наблюдать», как лицо графа исказилось от ненависти, когда он увидел это письмо. The dark look came into his face, and his eyes blazed wickedly. «Его лицо омрачилось», пишут обе переводчицы, «глаза сверкнули бешенством». В сериале Нетфликса осовремененный граф мог, вдоволь насосавшись крови, перенять некоторые знания и способности своих жертв. Выучить иностранный язык за один присест, например. Или в одночасье стать юристом. В оригинале, как мы видим, одна лишь скоропись вызывает у него неподдельную злобу. Ведь обойти данное ограничение так уж просто у него никак не получится. Здесь действительно одной кровью не обойдешься - придется долго и кропотливо работать над освоением навыка. Сказка, как говорится, ложь, да в ней намек…
Убитая надежда на отправку хоть какой-то весточки на родину окончательно убила Харкера.
| I passed to my room and went to bed, and, strange to say, slept without dreaming. Despair has its own calms. | Я прошел к себе в комнату и – странно признаться – спал без сновидений. И отчаянию свойственны минуты покоя. |
Лучше и не скажешь…
На следующий день Джонатан обнаружил, что дверь его комнаты была заперта снаружи. Он и так был в западне. Но тут вдруг его клетка в один миг уменьшилась до размеров одной маленькой комнаты.
Он выглянул в окно и увидел все тех же цыган со словаками, продолжающих свои около-ритуальные работы. И тут у него рождается мысль последовать примеру Дракулы и пробраться в его обитель ровно таким же образом, как тот делал это до этого – ползком по стене. Делать больше ничего не оставалось, так что Харкер решил to risk it.
Джонатан уже догадался, что ночные сеансы графа длятся так долго, поскольку он, должно быть, спит тогда, когда весь честной народ бодрствует, и наоборот. Так что, кроме пропасти у него под ногами, больше ему бояться было нечего.
Из юного адвоката также получилась неплохая «ящерица» и ему-таки удалось пробраться в комнату Дракулы. Увиденное несколько озадачило его. Комната была пуста, не считая стопок золотых монет, каждая не менее чем трехсотлетней давности, и некоторых других ветхих предметов былой роскоши. Однако в углу он все же заметил приоткрытую дверь (door which stood ajar). Пройдя в нее, он очутился в старой полуразрушенной часовне, «служившей, как видно, усыпальницей (graveyard)». Там он и увидел несколько ящиков, заполненных землей, в одном из которых - о ужас! – и лежал Дракула.
| He was either dead or asleep, I could not say which—for the eyes were open and stony, but without the glassiness of death—and the cheeks had the warmth of life through all their pallor; the lips were as red as ever. | Он или был мертв, или спал, я не мог понять – открытые застывшие глаза, но без стеклянного мертвенного блеска, в щеках угадывалось живое тепло, несмотря на всю их бледность, а губы рдели, как всегда. |
Граф лежал неподвижно. У него не было ни пульса, ни дыхания - никаких признаков жизни. И все же он был живой! Даже эти застывшие глаза воспылали ненавистью, как только Джонатан попытался отыскать в карманах графа хоть какие-нибудь ключи.
Ключей, увы, у графа при себе не оказалось. И Джонатан вернулся в свою комнату ни с чем – ровно тем же путем, которым и пробрался в усыпальницу Дракулы, поскольку все ведшие туда двери также были заперты на замок.
Тем же вечером на очередном застолье Джонатан решил спросить у графа напрямик (asked him point-blank), почему он не может поехать домой прямо сейчас. Улыбнувшись своей демонической улыбкой, граф все в своей же мягкой и чересчур вежливой манере согласился с Харкером и… отпустил его.
Входная дверь, словно по какому-то волшебству, оказалась незапертой. Граф уже даже начал ее открывать. Как вдруг…
| Close at hand came the howling of many wolves. It was almost as if the sound sprang up at the rising of his hand, just as the music of a great orchestra seems to leap under the bâton of the conductor. | Точно по мановению его руки, раздался близкий вой волков, подобно тому как симфонический оркестр взрывается музыкой, послушный дирижерской палочке. |
Ну спасибо, услужил. Не нимфы, так волки съедят заживо. Не одно, так другое. Деваться снова было некуда. И Джонатан «решил» остаться и посидеть еще чуть-чуть – еще немного погостить у столь гостеприимного хозяина.
Поникший, он снова безропотно устремился в свою комнату.
| The last I saw of Count Dracula was his kissing his hand to me; with a red light of triumph in his eyes, and with a smile that Judas in hell might be proud of. | Последнее, что я видел – граф Дракула, посылающий мне воздушный поцелуй; в глазах красный огонь торжества и на губах улыбка, которой мог бы гордиться сам Иуда в аду. |
Как писал Перси Шелли, знаменитый супруг не менее знаменитой Мэри Шелли:
Nor seeks nor finds he mortal blisses,
But feeds on the aerial kisses
Of shapes that haunt thought's wildernesses…
Что ж, это все, что оставалось делать нашему адвокату. Оставалось делать в этот вечер…
На следующий же день он снова решил посетить логово своего мучителя, где и застал «спящего» графа в том же гробу-на-скорую-руку.
Но каково же было удивление Джонатана! В ящике лежал уже изрядно помолодевший граф!
| It seemed as if the whole awful creature were simply gorged with blood. He lay like a filthy leech, exhausted with his repletion. | Казалось, чудовище просто налито кровью; он лежал как омерзительная пиявка, лопающаяся от пресыщения. |
Упившаяся кровью пиявка была наполовину помолодевшей. Седые волосы и усы графа потемнели. Щеки стали полнее, на них появился свежий румянец, если так можно выразиться. Губы стали ярче, и на их уголках виднелись капельки крови.
Джонатан содрогнулся:
| This was the being I was helping to transfer to London, where, perhaps, for centuries to come he might, amongst its teeming millions, satiate his lust for blood, and create a new and ever-widening circle of semi-demons to batten on the helpless. | И этому отродью я помог перебраться в Лондон, где в течение будущих столетий он станет упиваться кровью, а число безнаказанно жиреющих, подобных ему, будет все множиться! |
И появятся еще миллионы ему подобных «полу-демонов», полу-животных, пухнущих от крови невинно убиенных британцев. К сожалению, последние слова, пусть и приведенные мной в столь вольно-переводческой форме, были упущены и не вошли ни в один официальный перевод. А какова эмоция! Джонатан буквально рвал на себе волосы от ужаса и злости!
В порыве ненависти к этому упырю он даже схватился за рядом лежащую лопату и попытался убить графа. Но тот внезапно повернул голову и уставился на него своими глазами, полными «ненависти василиска». Этот взгляд словно парализовал Джонатана. Лопата выскользнула из его рук и ударила чуть выше головы Дракулы. Он только задел самодельный гроб вампира. Крышка с грохотом захлопнулась, скрыв от глаз столь мерзкое и ужасное существо.
«Прочь из этого проклятого места», подумал Джонатан и поспешил бежать из этого ада на земле, «из этой проклятой земли, где дьявол со своим отродьем еще ходит with earthly feet!»
Вы уже, наверное, забыли историю про главное блюдо, которое преподнес своим невестам Дракула предыдущей ночью. А у этой истории было и свое продолжение. Предлагаю сегодня «насладиться» и этими, к сожалению, весьма печальными пассажами из романа Стокера. Как всегда, с параллельным переводом Красавченко.
| I sat down and simply cried. | Я просто сидел и плакал. |
| As I sat I heard a sound in the courtyard without — the agonised cry of a woman. | Тут вдруг на дворе раздался душераздирающий женский крик. |
| I rushed to the window, and throwing it up, peered out between the bars. | Я подскочил к окну и взглянул сквозь решетку на двор. |
| There, indeed, was a woman with dishevelled hair, holding her hands over her heart as one distressed with running. She was leaning against a corner of the gateway. | Там, опираясь на створку ворот, действительно стояла женщина. Волосы ее спутались, руками она держалась за грудь, словно задохнувшись от бега. |
| When she saw my face at the window she threw herself forward, and shouted in a voice laden with menace: | Увидев мое лицо в окне, она бросилась вперед и угрожающим голосом крикнула: |
| “Monster, give me my child!” | – Изверг, отдай моего ребенка! |
| She threw herself on her knees, and raising up her hands, cried the same words in tones which wrung my heart. | Она упала на колени и, простирая руки, продолжала выкрикивать те самые слова, надрывавшие мне сердце. |
| Then she tore her hair and beat her breast, and abandoned herself to all the violences of extravagant emotion. | Она рвала на себе волосы, била себя в грудь и приходила все в большее и большее отчаяние. |
| Finally, she threw herself forward, and, though I could not see her, I could hear the beating of her naked hands against the door. | Наконец, продолжая неистовствовать, она кинулась вперед. Я уже не мог ее видеть, но слышал, как она стучала кулаками по входной двери. |
| Somewhere high overhead, probably on the tower, I heard the voice of the Count calling in his harsh, metallic whisper. | Где-то высоко надо мной, возможно на башне раздался металлически резкий приглушенный голос графа, звучавший призывом. |
| His call seemed to be answered from far and wide by the howling of wolves. | В ответ ему из ближних и дальних мест послышался волчий вой. |
| Before many minutes had passed a pack of them poured, like a pent-up dam when liberated, through the wide entrance into the courtyard. | Не прошло и нескольких минут, как целая их стая, точно прорвавшая плотину вода, затопила двор. |
| There was no cry from the woman, and the howling of the wolves was but short. | Женский крик прекратился, а вой волков как-то внезапно затих. |
| Before long they streamed away singly, licking their lips. | Вслед за тем волки, облизываясь, удалились поодиночке. |
| I could not pity her, for I knew now what had become of her child, and she was better dead. | Я не мог о ней сожалеть, ибо знал теперь участь ее ребенка. Умереть для нее было лучше. |