Кто в нашем королевстве не знаком с книгой Максима Ильяхова «Пиши, сокращай: Как создавать сильный текст»? Однако можем ли мы применять советы копирайтерам и их редакторам и в нашей нелегкой работе переводчиков?
Почему нет? Например, эти советы может взять себе на вооружение литературный редактор, если переводчик не всегда — а именно так зачастую и происходит — выдает более-менее удобоваримый текст на выходе.
Истинно, истинно глаголю вам, что как в любой, даже самый «идеальный» текст, так и в любой перевод всегда можно внести улучшающую правку. В последнем случае, порой не получается выдать хороший текст, составленный по всем нормам русского литературного языка, вовсе не из-за лени или невежества переводчика. Наш несчастный коллега объективно загнан в положение обороняющегося, где каждый его шаг не в ту степь да сторону карается расстрелом со стороны читателя. Дабы не довести дело до трагедии и все же спасти своего коллегу по цеху, в дело вступает литературный редактор, призванный исправить все недочеты и несуразности.
В этой статье речь пойдет исключительно о стилистических «ошибках» в переводах и о том, что с ними делать. Столкнуться с ними придется и переводчикам, и редакторам. Главное, чтобы о них потом не спотыкались читатели.
А происходит все не из-за каких-то там пробелов в образовании. Вовсе нет. Даже человек, получавший одни пятерки в школе по русскому языку, может стать заложником ситуации и, как говорится, повестись. Повестись на оригинал.
Дело в том, что помимо передачи смысла, переводчик также по возможности должен сохранить исходный стиль изложения автора, не добавляя и не выбрасывая из текста ничего лишнего. И каждый серьезный переводчик приступает к этой задаче со всем возможным рвением и усердием [спойлер: а зря!].
В отличие от него, литературный редактор действует в совершенно иных условиях. Во-первых, он не всегда должен знать язык оригинала. А во-вторых, в отличие от прочих редакторов, он не обязан сравнивать перевод с оригиналом строчка за строчкой. Следовательно, его попросту не вампирит оригинал.
Что я имею в виду? Переводчик может потратить сколько угодно времени, шлифуя и сглаживая все углы, разбивая слишком длинные предложения хоть до посинения. В конечном итоге, столкнувшись с достаточно сложным для перевода автором, он все равно придет к иностранному корыту под названием «А там просто таким языком все написано! Автор таким манером все и излагал. Ничего не могу с этим поделать». И, конечно же, он будет прав на все 100%. Здесь уж придраться будет не к чему.
Так что же можно сделать в такой ситуации?
На самом деле много чего! Например, можно продолжить дробить слишком длинные предложения. Ключевое слово «продолжить». Ведь переводчик уже не раз прибегал к данному приему, пытаясь упростить текст для читателя. Но в конечном итоге он все равно упрется в определенные рамки, где, как ему кажется, продолжив дробить текст, он только ему повредит.
Бытует мнение, что именно русскоязычные писатели частенько увлекаются сложноподчиненными предложениями, которые порой превращаются в целые абзацы. А вот англоязычные наши коллеги по печатному делу якобы пишут гораздо проще и не перегружают своего читателя. Не тут-то было! Наши зарубежные коллеги грешат ровно тем же и порой заталкивают в одно предложение с десяток разных мыслей всевозможного калибра/пошиба. Переведи мы такого автора максимально близко к тексту, на выходе получим точно такую же кашу. Является ли это ошибкой переводчика? Нет. Но должны ли мы оставить все как есть? Или все же лучше вмешаться?
Допустим, текст автора действительно вышел слишком громоздким, и мы все же решили его «подправить». Каким образом тогда это можно сделать, не повредив оригинальному сообщению? Как всегда, обратимся к конкретным примерам и рассмотрим все поподробнее на основе недавно вышедшего нового перевода книги Фредерика Тейлора «Принципы научного менеджмента».
Сразу же отмечу, что, поскольку нас в данном случае интересует не столько перевод, сколько его литературная правка, дабы не перегружать этот текст обилием вставок, мы сократим примеры и представим вам все в привычном виде таблиц с двумя колонками. В первой из них будет содержаться исходный черновой перевод текста, во второй – как он изменился после «литературной обработки».
Перво-наперво, акцентируем наше внимание на самых простых способах разбивки предложений без ущерба для оригинального текста. Один из них заключается в исправлении всех «но».
Громоздким текст, прежде всего, делает не какой-то там абстрактный «стиль» или «манера изложения» автора. Нет. Как писал Ильяхов, информативность – это то, сколько новых мыслей мы сообщаем в одном предложении.
Предположим, что наш автор не льет воду, а в каждом своем предложении сообщает нам что-то новое, что-то, чего мы еще не знаем. Фредерик Тейлор как раз такой автор. Беда заключается лишь в том, что он не совсем соблюдал принцип, подробно описанный в книге «Пиши, сокращай»: «Одно предложение – одна (новая) мысль». Допустить наличие двух мыслей в одном предложении можно лишь в том случае, если они тесно связаны между собой. Допускается еще наличие трех мыслей. Но большее их количество будет уже явным перебором.
Наличие же в предложении всяких «но» уже подразумевает, что мы столкнулись с изложением, как минимум, двух мыслей подряд. Сам автор либо переключается на что-то другое по ходу повествования, либо же вводит какие-то ограничения. Со спокойным сердцем мы можем смело разбивать подобное предложение на две части.
Точно так же максимальное благосостояние каждого рабочего означает не только более высокую заработную плату, чем обычно получают рабочие подобной специальности, но, что еще более важно, это также включает в себя развитие каждого человека до достижения им максимальной эффективности труда, так что он сможет выполнять самую высококвалифицированную работу, которую ему только позволят выполнить его природные способности. | Точно так же, максимальное благосостояние каждого работника означает не только более высокую заработную плату, чем обычно получают работники его квалификации. Что еще важнее, это понятие также включает в себя развитие каждого человека до достижения им максимальной эффективности труда, чтобы он мог выполнять работу наивысшей квалификации, которую только позволяют его природные способности. |
Ровно то же самое мы проделываем и со всякими «однако»:
Во многих случаях работодатель почти уверен, что данная работа может быть выполнена быстрее, чем раньше, однако он редко когда обращает на это внимание и принимает решительные меры, чтобы заставить рабочего сделать все в кратчайшие сроки, если только у него нет фактических данных, убедительно доказывающих, насколько быстро может быть выполнена работа. | Зачастую работодатель почти уверен, что данная работа может быть выполнена быстрее, чем раньше. Однако он редко когда обращает на это внимание и принимает решительные меры, чтобы заставить рабочего сделать все в кратчайшие сроки. За исключением тех случаев, когда он имеет фактические данные, убедительно доказывающие, насколько быстро может быть выполнена работа. |
Но вот незадача: в последней части вдруг всплыло еще и старое доброе «если». Вот здесь-то мы и приступаем к более тщательному перебору всех отдельных мыслей автора и перемещению их каждая на свое место.
Различные «если» вводят в наше предложение кучу дополнительных условий, которые на самом деле неплохо так могут выстроиться в ряд отдельных коротеньких предложений, нисколько не исказив при этом исходный смысл сообщения. И здесь мы призваны просто описать все происходящее по шагам:
Истинность этого факта совершенно ясна и в случае совместной работы двух человек. Например, если вы и ваш работник стали настолько искусными в своей работе, что вместе делаете две пары обуви в день, в то время как ваш конкурент со своим работником делают только одну, понятно, что после продажи двух пар обуви вы можете заплатить вашему работнику гораздо больше, чем ваш конкурент, который произвел только одну пару обуви. И при этом у вас все равно останется достаточно денег, чтобы ваша прибыль во многом превышала прибыль вашего конкурента. | Истинность этого факта совершенно ясна и в случае совместной работы двух человек. Например, вы и ваш работник стали настолько искусными в своей работе, что вместе производите две пары обуви в день. В это же время ваш конкурент со своим работником делают только одну. Очевидно, что после продажи двух пар обуви вы сможете заплатить вашему работнику гораздо больше, чем ваш конкурент, который произвел только одну пару обуви. И при этом у вас все равно останется достаточно денег, чтобы ваша прибыль во многом превышала прибыль вашего конкурента. |
Давайте пройдемся по всему по порядку. Автор вводит новую иллюстрацию. Он собирается описать совместную работу двух человек – это наше первое предложение. Оно закономерно заканчивается точкой. И мы, как читатели, не знаем, что последует за ней. Каких именно рабочих опишет нам автор? Что они будут делать?
Следующая новая для читателя мысль – упоминание двух рабочих, которые вместе производят по две пары обуви в день. Точка. В это же время в другой части вселенной еще одна пара рабочих делают только одну пару обуви. И снова точка. Таким образом, мы ввели в текст две новых мысли, разбив их на два простых предложения вместо автора, и дополнив его еще одним предложением, в котором он приводит уже свои выводы.
Да, автор писал именно так, как в черновом переводе – одним цельным предложением. Причем все, начиная от «например» и заканчивая последним предложением, было слеплено автором (или его стенографистами) в одно цельное предложение. Переводчик разбил его на две части, просто не решившись пойти дальше – он уже и так разбил слишком много предложений до этого.
Литературный редактор в этом плане выглядит гораздо «смелее». Над ним не висит Дамоклов меч оригинала, поэтому он спокойно может сконцентрироваться на принципе информативности («одно предложение – одна мысль») и действительно несколько подразбавить текст «лишними» точками и прочими литературными изысками редакторского ремесла.
Однако на одного перегруженного работой человека приходится сотня тех, кто умышленно работает меньше, существенно меньше каждый день своей жизни, и которые по этой причине сознательно способствуют созданию таких условий, что, в конечном счете, неизбежно приводят к понижению заработной платы. И все же едва ли кто-нибудь пытается искоренить это зло. | Однако на одного перегруженного работой человека приходится сотня тех, кто умышленно работает меньше. Существенно меньше. Каждый день своей жизни. И которые по этой причине сознательно способствуют созданию таких условий, которые в конечном счете неизбежно приведут к понижению заработной платы. И все же едва ли кто-нибудь пытается искоренить это зло. |
Искажает ли это смысл исходно текста? Как видим, нет. Наоборот, теперь он гораздо легче читается. А, следовательно, читателю вовсе нет необходимости самостоятельно разбираться во всех этих перипетиях авторской мысли и пытаться свести концы с концами. За него все это проделал литературный редактор.
To be continued…
P.S. Отдельная благодарность Каюмову Марату за литературную помощь в подготовке перевода книги Ф. Тейлора. В каком-то смысле, его даже можно считать соавтором этой и всех последующих статей по теме. Не переключайтесь!