Эх, говорили мне на тренировке: «Не руби с плеча!» Что ж, в плане техники выполнения определенного движения это весьма дельный совет. Переходя же на литературные нивы, хаотично засеянные плодами переводческой мысли, невольно хочется вскрикнуть: «Рубите! Рубите! И помельче!»
Возможно даже в будущем найдутся примеры, когда подобный прием действительно скорее навредит тексту, нежели облегчит его восприятие. Но пока что подобные кейсы не находились… что несколько удивляет.
В любом поле деятельности должны быть свои исключения, свои плюсы и минусы, сильные решения и глупые недочеты. К счастью, пока что все оборачивается только всеобщим благом. Учитываются интересы всех сторон переводческого действа: и редактора, и переводчика, и их читателей. Так чего же сожалеть о порубленном? Смело рвемся в бой!
Начнем мы, как всегда, с самых, хоть и не совсем очевидных, но тем не менее очень простых и понятных вещей. Как показал совместный опыт с литредактором издательства LIVREZON, иногда можно подразбавить повествование, не разбивая предложение на части, а попросту выбросив из него пару слов и поставив банальное двоеточие.
Как мы знаем, помимо всего прочего, двоеточие ставится между двумя предложениями, не соединенными посредством союзов — если в первом предложении делается предупреждение, что далее последует изложение какого-нибудь факта или какое-нибудь описание.
| Невозможно найти никого, кто бы отрицал, что в случае любого отдельного человека наибольшее благосостояние может быть обеспечено только когда он достигает максимального уровня производительности своего труда, т.е. когда он каждый день производит самый большой объем продукции. | Невозможно найти никого, кто бы отрицал следующее: наибольшее благосостояние отдельного человека может быть обеспечено, только когда он достигнет максимального уровня производительности своего труда, — то есть, когда он выйдет на самый большой из возможных объем продукции, произведенный за один день. |
В первоначальном варианте переводчик строго следовал авторской букве, не особо меняя порядок слов в предложении. Мы уже говорили об этом в предыдущей статье: оригинал, словно образ-вампир, зацикливает все внимание переводчика на себе и не позволяет выйти за установленные его автором рамки.
Смею предположить, что решение, найденное редактором, каким бы простым оно ни казалось, не под силу изобрести ни одному переводчику. Именно поэтому подобная тесная связка жизненно необходима в работе над переводом абсолютно любой книги. И можно только посочувствовать тем переводчикам, которые волею судеб были оставлены один на один с текстом без малейшей возможности получить подобную литературную помощь со стороны.
Следующий прием, которому переводчикам стоило бы поучиться у их собратьев по перу, заключается в разбивке предложения на серию маленьких шажочков — перемещений вперед по ходу продвижения авторской мысли. Самый простой пример – разбивка деепричастных оборотов.
| За сравнительно короткое время с помощью этих отчетов начальники могли поощрять всех сортировщиц, повысив зарплаты тем из них, кто больше всего сделал и выполнил свою работу качественно, одновременно снизив зарплату тем, кто работал небрежно, и уволив тех, кто оказался неисправим, и работал все также медленно и небрежно. | За сравнительно короткое время с помощью этих отчетов начальники могли поощрять всех сортировщиц. Они повысили зарплаты тем из них, кто больше всего сделал и выполнил свою работу качественно, одновременно снизив зарплату тем, кто работал небрежно, и уволив тех, кто оказался неисправим и работал все так же медленно и небрежно. |
Решение выглядит вполне логичным и может быть с легкостью перенесено на любое другое подобное предложение. Подлежащее в данном случае у нас останется одним и тем же – «начальники». Деепричастный оборот же указывает на наличие дополнительного действия с их стороны. Все, что нам остается сделать, — это поменять подлежащее на местоимение, дабы не повторяться, и прописать все дальнейшие действия в отдельном предложении.
Как всегда, зададим вопрос: изменилось ли при этом сообщение автора? Исказили ли мы тем самым его смысл? Полагаю, при подобных минимальных вмешательствах сделать это попросту невозможно. Что не может не радовать.
Усложним задачу.
Принцип пошагового изложения материала вполне уместно применять и в ситуациях, когда в предложении с помощью различных союзов приводится множество перечислений действий. Эти союзы мы смело можем разрушить банальным упущением некоторых из них. Иногда их можно заменить на простые вводные слова или словосочетания.
| Перед тем как сортировщицы наконец достигли своего максимума, было признано необходимым фиксировать производительность каждой девушки минимум один раз в час и посылать инструктора к каждому, кто отставал в работе, чтобы выяснить, что не так, объяснить все, а также поощрить и помочь наверстать упущенное. | Перед тем как сортировщицы наконец достигли своего максимума, было признано необходимым фиксировать производительность каждой девушки минимум один раз в час. Кроме того, к каждому, кто отставал в работе, посылается инструктор. Он выясняет, что не так, все объясняет, а также поощряет и помогает наверстать упущенное. |
Итого получается, что слишком длинное предложение мы снова-таки без какого-либо ущерба для исходного смысла можем разбить не только на две, но и на три и более частей. Все будет зависеть от общего количества выявленных в тексте шагов, предпринятых его главными героями.
Следующий прием уже касается временных перестановок. Здесь мы уже не просто разбиваем предложение на части, но и переставляем эти части местами. Таким образом мы призваны выстроить все наши шаги не в том порядке, в котором их выдал нам сам автор, т.е. скопом, а изложить все согласно логике развития событий по старой доброй схеме — «ДО» и «ПОСЛЕ».
| И только после достижения данного этапа реорганизации, когда с одной стороны был проведен тщательный отбор работниц и были предприняты меры по предотвращению их перенагрузки, а с другой – когда была изжита всякая возможность пренебречь своей работой и были установлены самые благоприятные условия труда, должен быть сделан последний шаг, который обеспечит им то, чего они больше всего хотят - высокую заработную плату. А их начальникам обеспечит то, чего больше всего хотят они, а именно максимальную производительно и самое высокое качество работы, т.е низкую стоимость труда. | С одной стороны, был проведен тщательный отбор работниц и были предприняты меры по предотвращению их перенагрузки. С другой — была изжита всякая возможность пренебречь своей работой и были установлены самые благоприятные условия труда. Только после достижения данного этапа реорганизации должен быть сделан последний шаг, который обеспечит им то, чего они больше всего хотят - высокую заработную плату. Работодатели же получат то, чего хотят они, а именно: максимальную производительность и самое высокое качество работы, т.е низкую стоимость труда. |
Полученный в итоге текст представляет собой более структурированную картину, в которой четко описывается, какие действия были сделаны вначале и что в итоге последовало или должно последовать за ними. Согласитесь, читателю будет гораздо легче прочитать серию таких коротеньких предложений, нежели пытаться самостоятельно разобраться в более громоздкой версии автора.
Следующий момент касается дополнительных условий, прописанных в и без того длинном предложении. Все их можно «вынести за скобки». В нашем случае — вынести в отдельное предложение, поместив их сразу же за основной частью.
| Такого рода отлынивание настолько распространено в обществе, что едва ли можно найти на крупном предприятии компетентного рабочего, который независимо от того, работает ли он поденно, сдельно, по контракту или по какой-либо иной системе оплаты труда, не посвящает значительную часть своего времени изучению того, насколько медленно он может работать, продолжая при этом убеждать работодателя, что он работает в хорошем темпе. | Такого рода отлынивание настолько распространено, что едва ли можно найти на крупном предприятии опытного рабочего, который не посвящал бы значительную часть своего времени изучению того, насколько медленно он может работать, чтобы работодатель по-прежнему полагал, что тот работает в хорошем темпе. И это не зависит от того, работает ли он поденно, сдельно, по контракту или по какой-либо иной распространенной системе оплаты труда. |
Итого со всеми основными событиями мы знакомим читателя в самом начале. Все дополнительное отметаем в сторону. В хорошем смысле этого слова.
Самым сложным бывает выделить в предложении основной тезис, основную мысль автора, возможно, какое-то утверждение, факт, избитую истину, и дополнительные вопросы, которые он при этом задает либо самому себе, либо своей аудитории. Дополнительно все это может сопровождаться разбивкой предложений по всем вышеописанным схемам.
| Почему же тогда перед лицом самоочевидного факта, что максимальное благосостояние может быть обеспечено только путем решительных усилий со стороны каждого рабочего, направленных на то, чтобы каждый день его работы был максимально продуктивными, подавляющее большинство наших людей сознательно поступают как раз наоборот, и даже когда рабочие исходят из самых благих побуждений, в большинстве случаев их работу не назовешь столь уж продуктивной? | Максимальное благосостояние может быть обеспечено только путем решительных усилий со стороны каждого рабочего. Усилий, направленных на то, чтобы каждый день его работы был максимально продуктивными. Почему же тогда, перед лицом этого самоочевидного факта, большинство людей сознательно поступает ровно наоборот? Почему, даже когда рабочие исходят из самых благих побуждений, в большинстве случаев их работу не назовешь столь уж продуктивной? |
И снова на лицо определенная очередность, последовательность изложения. Подчеркиваю, мы ничего существенного не меняем в самом тексте и ни в коем случае не переписываем его. Мы лишь структурируем текст, делая его более понятным и доступным неискушенному читателю.
Полагаю, в мире не найдется таких авторов, которые бы усмотрели в данных «махинациях» что-либо криминальное. Будь у них такой редактор, они бы только поблагодарили его за проделанную работу. Поблагодарит его и переводчик. Не останется в стороне и читатель.
Последний прием действительно вызвал множество дискуссий по поводу правомерности подобного подхода к работе с авторским текстом. Но в итоге абсолютным большинством голосов все же было принято решение оставить именно редакторскую версию перевода. В самом тексте при этом, как ни странно, не изменилось ни одной буквы. Изменилась только форма подачи материала.
| Научное управление, напротив, в самой основе своей исходит из того, что истинные интересы обеих сторон одинаковы; что процветание работодателя не может длиться долгие годы, если оно не сопровождается благосостоянием работника, и наоборот; и что можно дать работнику то, что он больше всего хочет – высокую заработную плату, - а работодателю то, чего хочет он – низкую стоимость рабочей силы для своего производства. | Научное управление, напротив, в самой основе своей исходит из того, что: — истинные интересы обеих сторон одинаковы; —- процветание работодателя не может длиться долгие годы, если оно не сопровождается благосостоянием работника, и наоборот; — что можно дать работнику то, чего он больше всего хочет – высокую заработную плату, а работодателю — то, чего хочет он – низкую стоимость рабочей силы для своего производства. |
В оригинале автор перечислил несколько моментов, связанных с основами научного управления в одном-единственном предложении. Редактор решил разбить все на отдельные пункты. Казалось бы, ничего сложного. Но какая разница! Даже визуально текст теперь воспринимается куда легче первоначального варианта.
Единственное, на чем стоит заострить внимание, — это, пожалуй, применение подобного приема самими переводчиками. Пост-переводческая правка и сам перевод – кардинально разные вещи. И то, что допустимо творить и вытворять с текстом редактору, вовсе не допустимо в работе переводчика. Слишком велик риск запутаться и упустить в итоге одно-два слова.
Практика показывает, что именно при переводе таких списков и перечислений переводчики слишком часто упускают различные «например», «возможно», «иногда», «бывает так, что» и пр. Без этих слов такие списки из обычных гипотез и допущений, из простых примеров и иллюстраций порой превращаются в истину в последней инстанции. А подобное недопустимо.
Поэтому хотелось бы посоветовать переводчикам ограничиться разбивкой предложений на несколько частей и прочими хитростями уже на этапе финальной вычитки перевода. Подобные игры в самом начале работы – непозволительная роскошь.
В крайнем случае, посоветуйтесь со своим редактором. Дайте ему исходный «правильный» вариант спорного отрывка (т.е. максимально близкий к тексту перевод) и его «исправленный» вариант, и спросите, ничего ли не было упущено, ничего ли вы не исказили в ходе перестановок и разбивки его на отдельные предложения. Коллективно у вас будет гораздо меньше шансов совершить ошибку и действительно исказить смысл текста.
Если же вы проделали подобную работу самостоятельно, просто сохраните на всякий случай черновик [Всегда сохраняйте черновики!]. Даже из самых кривых переводов можно в последующем извлечь пользу. Собственно, именно так на свет и рождаются подобные заметки.
P. S. Снова выражаю огромную благодарность своему невольному соавтору Каюмову Марату за литературную помощь в подготовке перевода книги Ф. Тейлора. Это был действительно бесценный опыт!
Переводчики и редакторы всех стран, объединяйтесь!