Кто сегодня не знает старое «доброе» выражение: «Женщина на борту – к беде». И пусть корабли зачастую называли женскими именами, вход сим милым особам на борт в свое время строго воспрещался.
Как бы то ни было, в нашем случае можно все переиначить и с уверенностью сказать: «Дракула на борту – беды не миновать». И, думаю, объяснения здесь будут излишними.
Итак, 6 июля моряки закончили принимать груз на «Деметру» и подняли паруса. «Ветер восточный, fresh», — записал капитан в судовом журнале. Все шло по плану. Экипаж состоял из пяти матросов, двух помощников и самого капитана.
Вдруг 13 июля в журнале начали появляться тревожные записи. Что-то неладное творилось с экипажем. Все были чем-то напуганы, но не говорили, в чем именно было дело. Только на следующий день помощнику капитана удалось добиться хоть каких-то «разъяснений» от одного из моряков.
| They only told him there was something, and crossed themselves. | Помощник никак не мог добиться, что случилось; говорили только: что-то нечисто – и крестились. |
«Что-то нечисто». Хорошее решение. Но, возможно, было бы также неплохо перефразировать весь отрывок целиком и написать, что они видели что-то странное на борту. Как-никак, указка давалась на что-то пос-, если не поту-стороннее на корабле.
Обыкновенное «что-то нечисто» имеет гораздо больше весьма далеких от происходящего ассоциаций. Но, повторюсь, вариант неплохой. И переводчик «Дракулы» Красавченко прибегает к нему несколько раз. Первый — когда матросы лишь увидели странное существо на борту, второй – когда 16 июля помощник доложил капитану, что пропал один из них:
| All said they expected something of the kind, but would not say more than there was something aboard. | Говорят, этого и ждали, но кроме того, что на корабле что-то нечисто, больше ни слова. |
Согласитесь, что во втором варианте, не знай мы всех пассажиров корабля, мы могли бы подумать, что читаем что-то вроде детектива, где в конце нам предстоит узнать, что, например, пропавший матрос был убит, а виной всему стал конфликт с другим моряком, и т.д. Но не будем спешить с выводами. Возможно, именно такая трактовка событий и будет какое-то время бытовать на корабле. Кто знает…
«Что-то нечисто». Хотя в просторечье, в устаревшем варианте, произнося нечто подобное, люди действительно говорили о наличии где-то нечистой силы или злого духа. Так может нас снова отсылают к самому первому переводу Сандровой? Нет. У нее многие предложения отсутствуют. А в первом случае она вообще просто пишет, что «что-то случилось» (there was something). Так что вариант с «нечистью» — целиком и полностью заслуга Красавченко. И как и в старых сказках, когда речь заходила о подобных вещах, вскоре на авансцену всегда появлялся сам виновник торжества… по крайней мере, в первой своей абстрактной ипостаси:
| On 17 July, yesterday, one of the men, Olgaren, came to my cabin, and in an awestruck way confided to me that he thought there was a strange man aboard the ship. | Вчера один матрос, Олгарен, вошел ко мне в каюту и с испуганным видом сказал, что, по его мнению, на корабле находится чужак. |
Ранее, стоя на вахте, матрос увидел на палубе высокого и худого человека, не похожего ни на кого из экипажа. Тот прошелся немного вперед, дошел до самого борта, а затем исчез. Все люки при этом были задраены. Панический суеверный страх охватил бедного матроса.
Чтобы не допустить распространения паники, капитан решил на следующий день хорошенько обыскать всю шхуну от носа до кормы.
Они не пропустили ни одного уголка. Вот только беда их заключалась в том, что они искали такие закоулки, в которых мог бы спрятаться живой человек, и совсем позабыли о десятках деревянных ящиков в трюме.
Как-никак, после столь «тщательных» обысков, люди немного успокоились. И только помощник похмурился немного, но ничего не сказал.
Шхуна минула Гибралтар. Впереди был Бискайский залив. Погода ухудшилась. И все бы ничего, как 24 июля с вахты не вернулся еще один человек. Паника снова охватила людей на корабле. Моряки попросили помощника отправлять их на вахту по двое, так как они боялись выходить туда поодиночке.
Однако время и столь тяжелое плавание расставило все на свои места. Люди были слишком утомлены, чтобы удваивать вахту, поэтому ночью 29 июля у руля остался только один матрос. Когда утренняя вахта пришла на смену, то никого не нашла — thorough search, but no one found. Человек попросту исчез, как и его предшественники. Капитан и помощник решили держать при себе заряженные револьверы «в ожидании объяснения этой тайны» — and wait for any sign of cause.
Но и вахта по двое не спасла положение. Уже в следующую ночь пропали еще двое матросов. На корабле остался только помощник, капитан судна и еще двое матросов.
Корабль миновал Па-де-Кале. В полночь 2 августа пропал еще один человек. И здесь стоило бы отметить один трюк, который мы уже наблюдали в предыдущем выпуске. Помните, как внезапно налетевший шторм столь же внезапно и прошел сразу же после исчезновения странного черного пса? Туман рассеялся, тучи исчезли, «небо заалело над йоркширскими полями». Этот шторм и туман преследовал шхуну практически на всем протяжении пути:
| If so we are now off in the North Sea, and only God can guide us in the fog, which seems to move with us, and God seems to have deserted us. | Если так, мы теперь в Северном море, и лишь Господь сможет вывести нас из тумана, который будто движется вместе с нами; Господь же отвернулся от нас. |
Прошла еще одна ночь. И снова пропал человек. В полночь сам капитан вышел сменить рулевого и снова никого не обнаружил на палубе. Он окликнул помощника и тот выбежал на палубу в полубезумном состоянии:
| He looked wild-eyed and haggard, and I greatly fear his reason has given way. | Он осунулся, в глазах сверкало безумие, я боюсь за его рассудок. |
Помощник снова видел высокого, худого и «призрачно-бледного» (ghastly pale) человека.
Прискорбно заострять на этом внимание, но ghastly имеет мало отношения к дословным призракам. Вкупе с прилагательным это скорее превращается в наречие, нежели в какую-то там нечистую силу, и переводится как: очень, весьма, ужасно, страшно, смертельно, устрашающее, ужасающе и пр. Да, иногда про человека могут сказать, что он был похож на привидение. Но в данном случае речь все же шла о мертвенно-бледном цвете лица загадочного существа.
Помощник тихо подкрался к этому призраку во плоти:
| I crept behind It, and gave it my knife, but the knife went through It, empty as the air. | Я подкрался и ударил это ножом, только нож прошел сквозь это как сквозь воздух. |
Примечательно, как автор пишет с заглавной буквы слово It? Ничего не напоминает? В одной из следующих заметок мы подробно обсудим, кто внимательнейшим образом изучал данный роман и «скоммуниздил» из него много чего интересного…
Хоть и казалось, что помощник окончательно тронулся рассудком, он все же был первым, кто догадался, что искать существо необходимо было в одном из ящиков в трюме. Вооружившись необходимым инструментом, он спустился туда с одной-единственной целью – во что бы то ни стало отыскать главного злодея, погубившего стольких его товарищей.
Капитан не поддержал его идею. И правда! Какую угрозу могут представлять собой обыкновенные ящики с землей!
| He can't hurt those big boxes, they are invoiced as clay, and to pull them about is as harmless a thing as he can do. | Он не испортит эти ящики; они значатся в накладной как «земля», и передвигать их – самая безопасная вещь, какую только можно себе представить. |
Капитан не решился покинуть руль. Он услышал стук молотка. Как вдруг помощник в ужасе выбежал на палубу. Из-за густого тумана было сложно понять, на что именно он уставился, не отрывая глаз. Однако он очень быстро «опомнился» и крикнул своему капитану: «Давайте со мной, пока не поздно. Он там! Теперь я знаю, в чем секрет. Море спасет меня! Да поможет мне Бог!» И с этими словами он бросился в море.
К сожалению, это не возымело должный эффект. И капитан пришел лишь к тому мнению, что наше «что-то не чисто» было делом рук этого бедолаги и только. Что это он был тем сумасшедшим, который уничтожал людей одного за другим, а теперь и сам последовал за ними.
Лишь на следующей день, а точнее ночь, капитан сам воочию увидел графа. Вот тут-то он вспомнил слова помощника и невольно согласился с ним: он был прав, бросившись за борт.
| It was better to die like a man. To die like a sailor in blue water, no man can object. But I am captain, and I must not leave my ship. | Лучше умереть, как подобает мужчине, умереть, как подобает моряку, в пучине. Но я капитан, и мне нельзя покинуть свой корабль. |
Силы постепенно покидали капитана, и он решил привязать себя к рулевому колесу и взять в руки то, чего «этот черт» не посмеет коснуться.
На клочке бумаги он продолжал вести свои записи. Их-то и нашли в закупоренной бутылке в одном из карманов одежды.
Конечно же, сам он не мог знать, найдет ли кто эти записи или нет, доберется он до берегов Англии или же утонет, напоровшись на какой-нибудь риф. Да или нет, одно будет известно точно: несмотря ни на что, капитан не покинул свой корабль и остался верен своему долгу до конца…