Длительная прогулка вымотала на только Люси, но и автора дневника, который мы столь внимательно изучаем последние несколько заметок. Был уже поздний вечер, часы пробили одиннадцать. И если бы не верность Мины своему «долгу», мы вряд ли бы узнали все подробности этого дня и ночи.
| If it were not that I had made my diary a duty I should not open it to-night. | Если бы я твердо не решила вести ежедневно дневник, сегодня ночью я и не раскрыла бы его. |
Девушки отлично погуляли. Люси весьма приободрилась. И даже «симпатичные коровы», до смерти напугавшие их, не испортили им настроение.
| Lucy, after a while, was in gay spirits, owing, I think, to some dear cows who came nosing towards us in a field close to the lighthouse, and frightened the wits out of us. | Люси вскоре развеселилась, благодаря, я думаю, симпатичным коровам, которые обступили нас в поле неподалеку от маяка и напугали нас до полусмерти. |
В этом примере примечательны три вещи. Первая – это использование who по отношению к рогатому… хорошо, к милым коровкам. Как мы знаем, относительное местоимение способно выражать дополнительную информацию об обозначаемом объекте. В частности, оно указывает на его одушевленность или, наоборот, неодушевленность. И если брать тех же кошек и собак, то «одушевлять» их в английском языке способны разве что их владельцы. Во всех остальных случаях используется местоимение it, как говорится, со всеми вытекающими which.
Смею предположить, что, поскольку относительное местоимение также указывает и на пол объекта («который», «которая»), не минула сия гендерная чаша и английский язык тоже. Посудите сами, слово cow даже в английском языке имеет отношение только к рогатым особям женского пола. Для «мужиков» у них есть такие слова как ox и bull. В случае с домашними питомцами, такого четкого разграничения не существует. Мы даже на вид сходу не всегда способны определить пол животного. А с развитием ветеринарной хирургии уж тем более.
Помимо этого, и в русском, и в английском языках намертво закрепилось такое оскорбление как «корова». И адресуется оно также исключительно женщинам, не угодившим то ли неприглядностью своей внешности, то ли чем иным… — не важно. Только не спешите осуждать меня. Эта информация официально включена во многие Etymology Dictionaries. Там даже дату «вхождения» подобного оскорбления в обиход указали — 1690s.
Второй интересный момент – это слово nosing. Красавченко просто написала, что животные обступили девушек. Хотя на самом деле слово переводится как: ткнуться носом, потереться носом, обнюхать и пр. Но, пожалуй, официальный вариант здесь подходит куда лучше, чем коровы, которые стали «тыкаться своими носами» в бедных перепуганных девушек. Чем их так напугали эти милые животные? Не забывайте, Люси и Мина живут в Лондоне и попросту не привыкли ни к дикой природе со штормами и непогодой, ни к такому обилию парнокопытных вокруг.
Третий момент я уже выделила жирным шрифтом — frighten the wits out of somebody. Интересно. Вот только wits – это ум, разум, смекалка. Как ее при этом можно из кого-то «выпугать», думаю, остается загадкой даже для носителей языка.
Хотя если порыться в истории происхождения данного слова, то можно натолкнуться на сведения 1540-х годов. Тогда впервые за словом было закреплено следующее значение: ability to connect ideas and express them in an amusing way. Ключевым здесь, пожалуй, будет способность связно мыслить. Даже существовало такое выражение как person of wit or learning, что имеет прямое отношение к нашим «уму и сообразительности». И вот эта-то связность мышления, смекалка и сообразительность и покидают человека, если он чем-то сильно напуган. Наши же коллеги по русскому языку лишь хватаются за сердце и вспоминают о смерти. Как говорится, почувствуйте разницу.
| I believe we forgot everything except, of course, personal fear, and it seemed to wipe the slate clean and give us a fresh start. | По-моему, мы позабыли обо всем на свете, кроме своего страха, конечно, и это помогло нам как будто все начать с чистой страницы. |
Ну, во-первых, у нас все же до этого говорили «с чистого листа». А во-вторых, это идиоматическое выражение. И значит оно: начать что-то с новыми силами.
Второе, не менее идиоматическое выражение to wipe the slate clean переводится практически так же, как и предыдущее. Разве что, в отличие от первого, оно помимо прочего означает, что теперь уже можно покончить с прошлым, позабыть обо всех пережитых ужасах и невзгодах и начать все с нуля. Но Красавченко отбросила и этот вариант. И неспроста! Мы никак не сможем «позабыть о прошлом» еще раз, поскольку у нас уже есть указание на то, что девушки и так «позабыли обо всем на свете» (forgot everything). Просто нужно было в конце написать: «…и это придало нам сил». Как вариант.
Далее Мина пишет, что они зашли в гостиницу и выпили там «severe tea». Здесь даже сам автор поместил сей странный напиток в кавычки. Что ж, может моряки и правда гоняют там какие-то «суровые чаи», но в английском языке сие индусское чудо аграрного бизнеса все же на манер кофе именуется strong.
Так, в кафе вам могут даже задать стандартный вопрос «How do you like your tea?» — словно вы какой-нибудь стейк заказываете. Смело отвечайте: «I like it strong», — или: «I don't like it too strong», – по настроению. Если же вы готовите чай сами, то вам пригодится такое выражение как a strong cup of tea. Да, да, чашка тоже обретает свою «силу» в рамках английского языка. Только, умоляю, оставьте прилагательное severe и не используйте его вместе с существительным tea… или coffee. Вряд ли ваши собеседники читали «Дракулу» и сходу поймут, о чем это вы, и по достоинству оценят ваши вкусовые предпочтения.
Хотя у них там у самих все не как у людей. Взять хоть ту же противоположность крепкому чаю – так называемый спитой (иногда «спитый») чай. В английском языке его еще называют husband's tea! Это, можно сказать, weak tea — чайный пакетик или листья, завариваемые по второму разу: a second pot of tea made with leaves already used once. Как подобное вошло в обиход? Говорят, будто слишком самолюбивые жены предпочитали drink all the strong tea, and leave water in the pot своим мужьям. Вы только подумайте об этом! Бедолаги! Как я им сочувствую!
Но лучше бы наши героини пили именно такой некрепкий чай, нежели баловали себя чем-то «severe», да еще и на ночь глядя. Как-никак, первоначально предполагалось, что девушки набегаются по окрестным лугам и полям, придут домой и спокойно лягут спать. Мина при этом могла не переживать за себя. А вот лунатизм Люси все же требовал более «щадящего» чаепития. Либо же «severe tea» имеет совершенно иное значение? Кто знает…
Наконец Люси заснула. Мина отметила, что она заметно похорошела, а щеки ее «горели сильнее обычного» (has more colour in her cheeks than usual).
Очень часто в литературе мы читаем про здоровый, яркий румянец на щеках. И поскольку здесь также речь идет о colour, а если еще точнее — more colour, то можно даже отдать дань литераторам XIX века и все же написать и про румянец, и про его яркость, несвойственную Люси в последние несколько поистине тревожных для нее дней.
Мина невольно залюбовалась этим спящим созданием: «Если м-р Холмвуд влюбился в нее, видя ее только в гостиной, интересно, что бы он сказал, увидев ее сейчас».
| Some of the “New Women” writers will some day start an idea that men and women should be allowed to see each other asleep before proposing or accepting. | Кто-нибудь из «Новых женщин» рано или поздно выдвинет идею, чтобы мужчине и женщине было позволено увидеть друг друга спящими, прежде чем сделать или принять предложение. |
«Новые женщины» — это суфражистки, участницы движения за предоставление женщинам избирательных прав. Вот только идея оценивать своих будущих супругов по тому, как они выглядят во время сна – явно не очень хорошая идея. И неважно, мужчина вы при этом, или женщина. Каждый из нас по-своему забавен в подобные моменты. Лично даже знаю одну девушку, которая всегда старалась пораньше выбраться из дома, т.к. «муж никогда не видел ее ненакрашенной». Что уж говорить про спящих мужиков. Выводы, как говорится, делайте сами.
Но да оставим нашу милую Люси тихо мирно спать и видеть сладкие сны. Ведь в этот раз ничто, как казалось, не предвещало беды. Даже Мина успокоилась, на минуту оставила свою подругу и снова погрузилась в тяжелые размышления о судьбе своего любимого Джонатана:
«Я была бы вполне счастлива, если бы только знала, что с Джонатаном… Да благословит и хранит его Бог!»
И весточку о нем она получит уже совсем-совсем скоро…