Три утра. Мина Харкер снова за своим дневником. Как говорится, в любой непонятной ситуации – пиши. Что, собственно, сегодня и делает ваш покорный слуга.
Мина внесла последние записи и тотчас же уснула. Но чувство тревоги и страха не позволило ей долго наслаждаться сновидениями. Она неожиданно проснулась и села на кровати. Страх вдруг охватил ее – вокруг себя она почувствовала гнетущую пустоту.
В комнате было темно и она не могла видеть кровать Люси. Так что ей пришлось встать и подойти к ней. Она ощупала постель – в ней никого не было. Она зажгла спичку и поняла, что Люси вообще нет нигде в комнате. Но куда же она могла подеваться? Ведь дверь они всегда оставляли запертой на ключ. Платье и прочие вещи остались нетронутыми. Значит, она не могла далеко уйти и должна быть где-то в доме.
Мина спустилась в гостиную, но и там не нашла свою подругу. Входная дверь в поместье была отворена. С ужасом Мина накинула на плечи шаль и вышла наружу, выискивая глазами в ночной темноте белую фигуру – как-никак, судя по нетронутой одежде, Люси вышла на улицу в одной ночной рубашке.
Куда же она могла пойти? Неужели на их любимое место – на любимую скамейку рядом с аббатством?
Так и есть! Луна на миг показалась из-за облаков и осветила белую фигуру вдалеке. Мина сломя голову бросилась к подруге. И чем ближе она подбиралась, тем большая тревога охватывала ее.
The coming of the cloud was too quick for me to see much, for shadow shut down on light almost immediately; but it seemed to me as though something dark stood behind the seat where the white figure shone, and bent over it. | Но тут новое облако погрузило все снова во мрак, и я больше ничего не успела разглядеть; мне лишь показалось, что позади скамейки, на которой сидела белая фигура, стояла наклонившаяся над ней какая-то черная тень. |
Something wicked this way comes!
Черная тень – хорошее решение. В особенности, когда слово «фигура» (white figure) у нас и так уже несколько раз использовалось в тексте. Благодарить за подобный подход к переводу something dark нам стоит, прежде всего, Сандрову: именно в ее переводе мы впервые видим подобные «обороты».
Мина стала спешно подниматься по ступенькам.
I must have gone fast, and yet it seemed to me as if my feet were weighted with lead, and as though every joint in my body were rusty. | Я, должно быть, шла очень быстро, и все же у меня было такое чувство, словно ноги налиты свинцом, а все суставы окаменели. |
Если брать дословный вариант, то все ее суставы словно «заржавели». Rust – это все же ржавчина, коррозия (металла), все, что имеет отношение к цвету ржавчины и пр. Однако в нашем языке мы все же говорим про различные «окаменелости». Вот только привязываться к суставам здесь вовсе не следовало. Можно было просто написать: «…и все же у меня было такое чувство, словно ноги мои налились свинцом и окаменели / перестали разгибаться». Также можно было и просто передать смысл, написав, будто тело перестало ее слушаться и многое другое.
Как оказалось, Мина не ошиблась и над Люси действительно склонилась какая-то черная тень. Она в ужасе начала звать на помощь. Тень подняла голову и, даже находясь на приличном расстоянии от скамейки, Мина различила в темноте white face незнакомца и его red, gleaming eyes.
Тучи на какое-то мгновение скрыли из виду обе фигуры и, когда Мина наконец подбежала к подруге, рядом уже никого не было. Люси спокойно полулежала, запрокинув голову на спинку скамейки.
Поначалу Мина боялась разбудить свою подругу. Но дабы та не простудилась, все же укутала ее в свою шаль и закрепила ее на шее with a big safety-pin – английской булавкой. В чем разница между английской и французской булавками, вроде понятно. Английская также называется «безопасной», поскольку закрывается на «замочек», в то время как французская – это просто иголка с шариком на конце. Но на английском, как ни странно, и то и другое будет считаться «безопасным» и будет в обоих случаях именоваться safety pin. По ходу, смысл здесь будет заключаться не столько в «безопасности использования», сколько в «надежности закрепления».
Как бы то ни было, Мина подумала, что невольно поранила шею подруги, поскольку та, проснувшись, начала стонать и все время хваталась рукой за горло.
Окончательно растормошив подругу, Мина потащила ее обратно в поместье. «Нам посчастливилось, и мы добрались до дому, никого не встретив», — написала она в своем дневнике. Не знаю, имеет ли это какое-либо значение, но в пропущенном отрывке им все же повстречался один пьянчуга. По крайней мере это был a man, who seemed not quite sober. Однако он скрылся в дверях одного из домов улицы до того, как девушки прошли мимо.
My heart beat so loud all the time that sometimes I thought I should faint. I was filled with anxiety about Lucy, not only for her health, lest she should suffer from the exposure, but for her reputation in case the story should get wind. | У меня все время сердце так сильно билось, что мне казалось, будто я теряю сознание… Я безумно перепугалась за Люси, не только за ее здоровье, которое могло пострадать после этого ночного случая, но также и за ее репутацию, если эта история получит огласку. |
Еще один странный для нашего понимания фразеологизм — get wind. Хотя и в нашем языке слухи тоже умеют «летать» и «разноситься». Но вариант «получить огласку» здесь весьма и весьма кстати. Просто нужно помнить, что, помимо этого, существуют и такие варианты как: проведать, узнать, прознать. Со всеми вытекающими: если об этом узнают / прознают, если об этом станет известно и пр. И, думаю, в данной ситуации несложно себе представить, что случится, если молва действительно разлетится, и в округе прознают о ночных приключениях полураздетой (в те времена, считай, голой) девушки по кладбищу да еще и в компании таинственной «тени»… с красивыми, выразительными глазами.
Сама Люси также понимала все возможные последствия этой ситуации, поэтому дома, укладываясь в постель, стала заклинать и просить свою подругу никому об этом не рассказывать. В особенности ее матери. Мина пообещала, что так и сделает. Заперла дверь на ключ. Только на этот раз не стала оставлять его на столике, а надежно привязала его к запястью.
Но Люси более не побеспокоила ее той ночью. Она спокойно проспала все утро, пока Мина ее не разбудила.
Ночное приключение, казалось, никак не повредило ей. Наоборот, она выглядела лучше, чем в последние недели, и чувствовала себя прекрасно. И немудрено! Не зря же Коппола изобразил встречу Люси Вестенра с Дракулой в столь эротическом формате!
Как-никак Стокер в том числе спекулировал на страхах консервативных британцев конца XIX века перед женской эмансипацией. А главный герой его романа прибывает в Англию именно с целью сексуального порабощения женщин. Просто все это преподносится в весьма и весьма завуалированной форме. Но многие литературоведы все же склоняются к мнению, что укус вампира в романе — это символ соития.
Так что еще и еще раз, немудрено, что после встречи с таинственной тенью Люси Вестенра чувствовала себя великолепно. Автор не зря акцентирует на этом наше внимание.
Впрочем, цена, которую придется заплатить за столь изысканное наслаждение обществом старого искусителя также заложена в первоначальный план романа.
То ли еще будет…