Мина была рада, что ночное приключение никак не сказалось на здоровье ее подруги. Беспокойство вызывали лишь две маленькие ранки на ее шее, точно от иголки. Видимо, Мина все-таки поранила ее той ночью. На ночной рубашке также виднелись капельки крови.
Однако все это нисколько не беспокоило саму Люси Вестенра. Услышав извинения подруги, она лишь рассмеялась и сказала, что ничего не чувствует. К счастью, ранки были очень маленькие, так что шрама после них не останется.
Наши героини чудесно провели тот день вместе. Но ночью покой им, как говорится, только снился. Мина дважды просыпалась оттого, что Люси пыталась выйти из комнаты. Не найдя ключ, она злилась, но покорно возвращалась обратно в постель.
Следующий день также прошел спокойно. Мина снова легла спать, привязав ключ к своему запястью. Ночью она снова проснулась и увидела Люси сидящей на кровати. Лицо ее было обращено к окну. Мина не удержалась, встала и, раздвинув шторы, выглянула в окно.
| It was brilliant moonlight, and the soft effect of the light over the sea and sky — merged together in one great, silent mystery — was beautiful beyond words. | Луна ярко светила; под мягкими лунными лучами небо и море, как будто слившиеся в одну глубокую тихую тайну, определенно были исполнены невыразимой красоты. |
Beyond words…
Слова – это средства выражения наших мыслей. Если же мы поражены и не можем подобрать подходящих слов, объект нашего восхищения становится невыразимым… или неописуемым. Красоту мы все не выражаем, а чаще всего описываем. Хотя в литературе уже закрепились оба варианта.
В английском же языке подразумевается, что что-то также выходит за рамки человеческих описаний. Просто прописывается это более явно. Взять, к примеру, то же выражение move beyond words – перейти от слов к делу. Одновременно и красиво звучит, и вроде как по делу говорится. Два в одном.
Красоту за окном нарушала лишь большая летучая мышь, которая все время кружила и кружила за окном. Раз или два она даже подлетала к самому стеклу. Но затем, «должно быть испугавшись Мины», полетела через гавань к аббатству.
Когда Мина отошла от окна, Люси уже спокойно лежала на кровати и тихо, мирно спала...
На следующий день девушки снова пошли на утес близ аббатства. Они стояли и любовались местными красотами, как вдруг Люси произнесла:
| “His red eyes again! They are just the same.” | – Опять его красные глаза, они совсем такие. |
Эта странная реплика, ни с того ни с сего сорвавшаяся с ее уст, «положительно» (quite) испугала Мину. Она была в каком-то полузабытье (in a half-dreamy state). Мина проследила за ее взглядом. Та смотрела на их любимую скамейку, на которой теперь сидела какая-то темная фигура.
В лучах заходящего солнца даже Мине показалось, что the stranger had great eyes like burning flames («громадные, горящие, как угли, глаза»). Но когда она еще раз взглянула на него, эта иллюзия исчезла.
Только не удивляйтесь. Стокеровский Дракула нисколько не боялся солнца. Подобные «фобии» ему приписали позже.
А если же прибегать к истории создания подобного персонажа в целом, то стоит заметить, что он прошел через массу различных трансформаций:
«Надо сказать, что нынешний «масскультовый» вампир — образ сборный, соединивший поверья разных народов и культур. Например, в то, что вампир, как и все злые духи, не отражается в зеркале, верили только в Германии, а про то, что он не отбрасывает тени, в фольклоре вообще не сказано. Практически нигде не считали, что у вампира вырастают волчьи клыки (это скорее присуще оборотням) или что он пьет кровь из горла своих жертв. На Балканах, как уже говорилось, верили, что он «выдавливает» из тела жизненную силу или высасывает ее из пор кожи, чаще всего в области сердца. Это сближало его с марой, злым духом многих европейских народов, от имени которого происходят русское «марево», английское nightmare и французское cauchemar». Источник: В. Эрлихман. Дракула. — М.: Молодая гвардия, 2020. — С. 211-212. |
В целом, некоторые источники приписывают прототипу Дракулы Владу Цепешу болезнь порфирией. Это т.н. боязнь солнца, иначе еще именуемая болезнью вампира. И такие люди и правда существуют! Даже 10 минут под солнцем чреваты для них огромными проблемами со здоровьем. Взять хоть те же волдыри на теле, которые потом очень долго и болезненно заживают. Может даже начаться приступ. И лечат его… инъекциями из крови!
Также примечательно, что приступ может вызвать даже обыкновенный чеснок. По крайней мере, есть его таким людям крайне не рекомендуется.
Зачем было приписывать подобную «болезнь» Дракуле, ума не приложу. Ведь силы тьмы не дремлют ни днем, ни ночью. Просто ночью они могут разыграться по полной. Помните пример из первой главы?
| It is the eve of St. George’s Day. Do you not know that to-night, when the clock strikes midnight, all the evil things in the world will have full sway? | Сегодня канун Святого Георгия. Нынче ночью, едва лишь пробьет двенадцать, вся нечисть, какая только есть на земле, войдет в полную силу. |
Мина даже не пыталась заговорить со своей подругой о произошедшем той ночью. Люси тоже не спешила делиться… опытом. Она просто сказала, что у нее болит голова и отправилась домой.
Однако, когда подошла очередь Мины возвращаться домой, она увидела свою подругу сидящей на подоконнике. Та запрокинула голову. Глаза ее были закрыты. Около нее летало что-то вроде большой птицы. Мина поспешила побыстрее подняться и уложить Люси в постель. Та не сопротивлялась. Но в своем полусне двигалась к постели, все время держа руку у горла.
Примечательно, что только на следующий день Мина узнала, почему ее так настойчиво просили ничего не рассказывать о ночном приключении матери Люси. Оказалось, что старшая Вестенра тяжело больна.
| She confided to me that she has got her death-warrant. | Она поведала мне, что у нее порок сердца. |
Сандрова тот же пассаж перевела не только как порок сердца, но и также написала, что участь бедной женщины «сочтена». Ах вот почему «смертным приговором» оказался порок сердца! Хотя возможно и обоих переводчиц подтолкнула к тому последующая реплика про weakening heart.
Свой «приговор» эта женщина вероятнее всего получила от врача. И переводить его следовало скорее как: «ее дни сочтены», «жизнь ее подошла к концу». Именно подобные формулировки мы зачастую и наблюдаем в своей практике. Подписывать же смертный приговор (sign a death warrant) люди могут и сами себе, и в совершенно иных обстоятельствах. Хотя как обратный перевод на английский данную формулировку все же стоит приберечь.
Можно было также перевести «приговор» просто как «смертельную болезнь». Мы ведь и правда не знаем, что у нее там было с сердцем. Так что не стоило слепо приписывать женщине какую-то определенную болезнь.
Кстати, фраза «ее дни сочтены» в данном конкретном случае также явно не подходит. Для этого в тексте есть и другой фрагмент:
| No news from Jonathan, and Lucy seems to be growing weaker, whilst her mother’s hours are numbering to a close. | Никаких известий о Джонатане. Люси становится все слабее и слабее, а дни ее матери сочтены. |
Само по себе выражение крайне странное и уже весьма устаревшее. А что касается numbering, то его вообще можно теперь встретить разве что в математике и программировании. Хотя, если уж так хочется, то для красного словца можно использовать в своей работе и такие формулировки.
Несколько дней Мина ничего не писала в своем дневнике.
| I have not had the heart to write. | У меня не хватало духу вести его. |
И речь здесь действительно идет не про отсутствия желания или настроения. Мина и правда не решалась открыть дневник и записать в нем хоть строчку. To have heart to do smth. – это именно решимость. Например, если кто-то не может набраться духа, решиться сделать что-либо в своей жизни.
Также ей тяжело было сделать это, поскольку:
| Some sort of shadowy pall seems to be coming over our happiness. | Какая-то черная тень как будто обволакивает наше счастье. |
Shadowy по аналогии с ghostly также не стоит переводить дословно. Да к тому же и ассоциации таким образом рождаются совершенно иные. Черная тень в нашем случае – это как-никак отдельный персонаж.
В каком-то смысле переводчики угадали (изначально это вариант Сандровой) и Дракула действительно – причина всех их прошлых, настоящих и будущих несчастий. Но сам автор при этом выражался более абстрактно.
A pall of darkness, например, это покров темноты. А to cast a pall over smth. значит: бросить тень, негативно сказаться на чем-то. Shadowy – значит не только «теневой», но еще и мрачный, жуткий, зловещий. Так что, получается над их счастьем сгущались какие-то мрачные тени?
Хм, также не комильфо.
Что еще связано с casting a pall over smb./smth.? Глагол «омрачать». Можно ли омрачить счастье молодых людей? Да, конечно. В таком случае получаем: «Что-то словно пыталось омрачить наше счастье».
Но если вам так уж хочется поиграть с тенями, пишите в комментариях, какой вариант получился у вас. Обязательно обсудим и выберем лучший из них!
В один из следующих дней девушки все же поговорили о произошедшем. И Люси наконец рассказала обо всем, что успела запомнить.
Она не знала, почему ей вдруг захотелось прийти на их любимое место. Однако даже сквозь сон она понимала, что вышла на улицу, перешла мост и поднялась прямо к аббатству. Когда она поднималась по лестнице, она услышала собачий вой. Казалось, будто весь город заполонили эти животные.
| Then I had a vague memory of something long and dark with red eyes, just as we saw in the sunset, and something very sweet and very bitter all around me at once; and then I seemed sinking into deep green water, and there was a singing in my ears, as I have heard there is to drowning men; and then everything seemed passing away from me; my soul seemed to go out from my body and float about the air. I seem to remember that once the West Lighthouse was right under me, and then there was a sort of agonising feeling, as if I were in an earthquake… | Затем мне смутно помнится что-то высокое, черное, с красными глазами, как раз такими, как тот закат, потом что-то нежное и горькое вдруг охватило меня; потом мне казалось, будто я погружаюсь в глубокую зеленую воду и слышу какое-то пение, как, говорят, это бывает с утопающими; затем все закружилось передо мной, и моя душа будто покинула мое тело и витала где-то в воздухе. Еще помню, что Западный маяк на миг был как раз подо мной, потом я почувствовала что-то мучительное, будто происходит землетрясение. |
Очнулась она только когда Мина стала настойчиво будить ее…
Эх, прав был Коппола. Правы были литераторы. В Англии Дракулу, прежде всего, интересовали женщины. И одной из них предстояло стать его первой невестой!